спине, лицо оживленное, без тени беспокойства, глаза устремлены на дорогу и покачивающиеся головы лошадей.
— А еще у меня есть Джейн. — Она кивнула на сумку и понизила голос. — Вот тебе и ужасные последствия. Бедняжка.
— Дж… Ты о сестре Фанни?
— Я восстановила портрет, но пообещала Фанни нарисовать Джейн. — Бри слегка нахмурилась. — Сделать ее более… долговечной. Лорд Джон сказал, что мистер Брамби снабдит меня лучшими принадлежностями для рисования, которые может достать в Саванне человек с деньгами и репутацией тори. Фанни ни за какие коврижки не позволила мне взять ее рисунок, и я его скопировала, чтобы было с чем работать.
— Бедная девочка. Или лучше сказать — девочки.
После суматохи по поводу месячных Фанни Клэр поведала Бри о судьбе Джейн, а она в свою очередь поделилась с Роджером.
— Да. И бедный Уилли. Не знаю, был ли он влюблен в Джейн или просто чувствовал ответственность за нее. Мама говорит, когда он на своей огромной лошади появился на похоронах Джейн в Саванне, на нем лица не было. Лошадь он отдал па, для Фанни. А саму Фанни поручил ему еще раньше, чтобы па о ней заботился. И просто… исчез. С тех пор о нем никаких вестей.
Роджер кивнул: что тут добавишь? Однажды, несколько лет назад, он видел Уильяма, девятого графа Элсмира, на набережной в Уилмингтоне. Встреча не продлилась и трех минут. Уильям — тогда еще подросток — был высоким, худым как жердь и поразительно похожим на Бри, только волосы темные. Роджеру запомнилась его не по годам уверенная манера держаться. Очевидно, сказывалась принадлежность (по крайней мере, условная) к семье потомственной аристократии: ты ни на миг не сомневался, что владеешь миром — или значительной его частью.
— Ты знаешь, где ее похоронили? Джейн?
Брианна покачала головой.
— На частном кладбище в каком-то поместье за городом. Только это. А что?
Роджер пожал плечом.
— Я подумал, может, навестить ее могилу. Потом я бы сказал Фанни, что помолился за ее сестру.
Бри растроганно взглянула на мужа.
— Отличная мысль. Вот что: я спрошу у лорда Джона. Мама говорила, это он устроил похороны Джейн. Наверняка он знает. Тогда мы сходили бы вместе. Как думаешь, Фанни не будет возражать, если я нарисую могилу? Или это расстроит бедняжку?
— Уверен, ей понравится. — Роджер коснулся плеча жены, затем убрал волосы с ее лица и перевязал их своим носовым платком. — А у тебя в мешке, случайно, нет ничего съестного?
52
Время жатвы
От полковника Бенджамина Кливленда
Полковнику Фрэзеру, Фрэзер-Ридж, Северная Каролина;
полковнику Джону Севьеру, полковнику Исааку Шелби
и далее по списку
Уважаемые господа!
Настоящим уведомляю, что 14-го числа грядущего месяца я собираюсь проехать со своим ополчением по фермам и поселениям, расположенным между нижней излучиной Ноличаки и горячими источниками, дабы подвергнуть преследованию и выкурить лоялистов, каковые там проживают. Приглашаю вас присоединиться ко мне в сем предприятии.
Если вы разделяете мои взгляды относительно угрозы, которую мы пригрели у себя на груди, и необходимости ее искоринить, приводите своих людей с оружием ко мне на Сикамор-Шолс 14-го числа.
Ваш пок. сл.
Б. Кливленд
* * *
— Какой у нас выбор? — спросила я, стараясь говорить спокойно и рассудительно.
Джейми со вздохом отложил бухгалтерскую книгу.
— Я могу оставить письмо Кливленда без внимания, включая ошибки. Как и предыдущее. Никто не знает, что я его получил, кроме тебя, Роджера Мака и лудильщика, который его доставил. Толстяк Бенджи не станет дожидаться моего ответа; едва он соберет урожай, как начнет свою охоту, пока погода не испортилась.
— Ну, по крайней мере, мы выиграем немного времени.
Джейми приподнял уголок губ.
— Мне нравится, как ты говоришь «мы», саксоночка.
Я слегка покраснела.
— Прости. Знаю, тебе приходится делать всю грязную работу. Просто…
— Я серьезно, саксоночка, — тихо сказал Джейми и улыбнулся. — Если меня разорвет на куски, кто, как не ты, сошьет меня обратно?
— Не смей даже шутить о том, что тебя разорвет на куски.
Он вопросительно поднял бровь, затем согласно кивнул.
— Или… могу написать, что у меня полно забот с местными лоялистами и я опасаюсь, как бы они не натворили бед в Ридже. И это, саксоночка, чистая правда, хотя вряд ли стоит говорить такие вещи Кливленду и тем более подписываться под ними на бумаге. Что, если я это напишу, а потом кто-нибудь из приятелей Кливленда вздумает послать мое письмецо газетчикам в Кросс-Крике?
Разумный аргумент. Я ощутила, как желудок тревожно сжался. Поставить имя Джейми под каким-либо политическим документом при нынешних обстоятельствах — все равно что нарисовать мишень у него на спине. У всех нас.
— И все же… никто в западной части Северной Каролины не сомневается в твоей приверженности, — возразила я. — Ты ведь был одним из полевых генералов Вашингтона.
— Вот именно, — невесело усмехнулся он, — «был». Половина из тех, кто знает, что я был генералом — с месяц или около того, — считают меня предателем и трусом, бросившим своих людей на поле
