будешь, — заметила я, — но, разумеется, можешь оберегать неприкосновенность своей частной жизни. А еще ты можешь сделать мне очень большое одолжение, если как можно скорее напишешь следующую книгу.
Я видела, что Джесси-Сью произвела на Питера огромное впечатление. Джейк отказался от поездки в Нью-Йорк и предпочел остаться на юге. («Среди всех этих важных городских шишек он бы чувствовал себя совершенно неуместным», — сказала мне Джесси-Сью.) Заметив, что между моим автором и моим старшим братом явно проскочила искра, я готова была вмешаться. Помешал Адам, подоспевший как раз к приветственной речи Джека.
Положив руку мне на плечо, он шепнул мне:
— Большому Брату сейчас очень нужно женское внимание. Эта миленькая южная красотка, твой автор, взрослая девочка и сама разберется, как вести себя с таким ухарем, как наш Питер.
Костюмы Адама становились все более разнообразными и хорошо скроенными, что позволяло скрывать его неуклонно растущие объемы. Полнота как бы отражала его постоянно растущее состояние. Их с Тэдом называли королями высокодоходных облигаций. В статье в «Уолл-стрит джорнал» сообщалось, что в прошлом году Адам получил почти два миллиона долларов жалованья и премиальных. Дженет по большей части держалась в тени, хотя все выходные Адам неукоснительно проводил с ней и Рори в экстравагантном особняке в стиле Людовика XIV. Побывав там однажды, я была шокирована, увидев в хозяйской ванной краны из золота. Обустройство дома Дженет взяла на себя и обнаружила настоящий талант нувориша к тому, чтобы тратить солидные деньги мужа на вещи избыточные, роскошные и безвкусные. Я позволила себе выразить тихое беспокойство по поводу стоимости инкрустированных мраморных полов, хрустальных люстр ручной огранки, нянь для Рори (отдельно дневной и ночной), а также персонального, улучшенного, как у рок-звезд, автоприцепа и большого нового пикапа-«шевроле», чтобы этот прицеп возить, которые Дженет уговорила подарить ее безбашенному братцу-рокеру. Но Адам сказал, чтобы я не переживала. Он собирается купить квартиру для папы и только что буквально всучил двадцать штук баксов Питеру («Хватит уже ему заниматься самобичеванием и жить, как монах»), а летом отправляет маму с папой в «круиз мечты» по Средиземному морю.
— Еще я хочу попросить маму, пусть подыщет для тебя симпатичную небольшую квартирку в районе, какой выберешь, и я сразу же тебе ее куплю.
Я не собиралась пользоваться щедростью Адама просто потому, что в принципе не хотела никому быть обязанной. Но мне было очень приятно, что сегодня вечером он нашел время и отвлекся от своей гиперактивной жизни на Уолл-стрит, чтобы приехать сюда.
— А ты что же, думала, я упущу возможность увидеть, как моя маленькая сестренка получает лавры крутого игрока в Нью-Йорке? — усмехнулся Адам.
Я не успела открыть рот, чтобы ехидно выговорить ему и за «сестренку», и за «игрока», потому что внезапно к нам подскочил Хоуи и схватил меня за локоть:
— Простите, мистер Финансовый Воротила, что похищаю у вас Элис, но она действительно очень мне нужна… всего на несколько минут.
Тон приятеля меня встревожил. Как и тот факт, что он потащил меня прочь из главного зала, где проходила вечеринка, в небольшую гостиную поблизости. Хоуи втолкнул меня в комнату, и у меня потемнело в глазах. Там в большом мягком кресле полулежал Джек — без пиджака, галстук распущен, рукава мокрой от пота темно-синей рубашки закатаны, и оба предплечья покрыты какой-то страшной сыпью.
— Господи, — беззвучно прошептала я. — Тебя же нужно срочно отвезти в больницу.
— Все будет хорошо, — слабым, бесцветным голосом прошелестел Джек. — Это просто какой-то вирус.
— Такой же, как у половины моих друзей, — добавил Хоуи мрачно, будто давая понять, что он знает: Джек подцепил что-то скверное. Очень скверное.
— И у тебя тоже? — спросила я у Хоуи.
Он отвернулся, глядя через окно на феерию огней ночного Манхэттена.
— Пока нет, — наконец ответил он.
Глава двадцать восьмая
Сначала его упорно называли ГИД: гей-связанный иммунодефицит. Сия аббревиатура любезно была предоставлена другой аббревиатурой: ЦКЗ (Центром по контролю за заболеваниями). Несколько месяцев спустя, в августе 1982 года, название заменили на СПИД: синдром приобретенного иммунодефицита. На переименовании настояла недавно созданная организация «Кризис здоровья у гомосексуалов»[137]. Основал ее в начале года регулярно будоражащий общественное мнение писатель по имени Ларри Крамер, который нажил множество врагов, но в конечном счете изменил историю, добившись признания того факта, что этой бурно набирающей обороты эпидемии необходимо уделять серьезное внимание на федеральном и международном уровне. Крамер также заявлял, что синдром не должен считаться болезнью геев, поскольку гетеро-сексуалам он угрожает не в меньшей степени. Когда заболел Джек — почти одновременно с десятком друзей и коллег Хоуи, — о СПИДе было известно еще очень мало. На руках у Джека образовались раны, а несколько раз он рассказывал мне, что просыпается среди ночи оттого, что буквально плавает в поту. Какое-то время он еще продолжал ходить на работу, изо всех сил стараясь избежать огласки и скрыть свой недуг. С наступлением лета, пытаясь справиться с продолжающейся потливостью, он нещадно эксплуатировал кондиционер, устраивая в кабинете арктический холод. Периодически он под страхом увольнения требовал, чтобы я никому не рассказывала о его болезни. Увы, это тоже было тревожным симптомом его болезни — нарастающая паранойя по поводу того, что будет, если люди узнают, что он болен тем, что сам называл «рак гомосексуалов». Хворь сделала Джека пугающе вспыльчивым и злым. Трижды в то лето он срывался на меня, называя некомпетентной и безалаберной, когда решил, что я пропустила срок сдачи материала или не явилась к нему в квартиру немедленно по первому его требованию. Когда я спокойно объясняла ему, что (а) до срока сдачи, который он считал пропущенным, осталось еще несколько недель и (б) на моем автоответчике не было никаких сообщений от него, он сначала злился, называя меня обманщицей. А потом просил у меня прощения с таким виноватым видом, как будто совершил самый ужасный грех, который только можно вообразить.
— Прошу, не рассказывай никому о моем кошмарном поведении, — говорил он.
Впрочем, он хорошо знал, что я регулярно разговариваю с Хоуи, который, в свою очередь, ходил к Джеку каждый день и свел его с врачом с Кристофер-стрит по фамилии Моргенштерн, добродушным и похожим на раввина. Хоуи сам лечился у него с самых тех пор, как в 1976 году поселился в Нью-Йорке.
— Сначала я отнесся к этому толстячку с недоверием — отец четверых детей, дедушка шестерых внуков, который вырос в ортодоксальной еврейской семье в Вильямсбурге. Но половина его пациентов — геи. К нему можно прийти
