болезненный вид присутствовавших.
Перисприт всех тех, кто теснился здесь — и пациентов, и зрителей — был таким же мутным, как и физическое тело. Стигматы старости, болезни и разочарования, преследующие человеческий опыт, проявлялись здесь самым совершенным образом…
Страх контролировал самых отчаявшихся, так как здесь царила удушающая тишина, не смотря на тревогу, которая явственно читалась на всех лицах.
Несколько служителей этих мест, в характерных одеяниях, разделяли на группы раз воплотившихся личностей, с этого момента становившихся объектами отбора для соответствующего суда.
Инструктор тихонько объяснил нам:
— Мы присутствуем при еженедельной церемонии неумолимых судей, живущих здесь. Отборочная операция проводится на основе излучений каждого. Охранники, которые совершают выбор, составляя различные группы — это техники, специализирующиеся в определении многочисленных форм зла при помощи цветов, характеризующих ореол невежественных, развращённых и расстроенных Духов. Благодаря этому, получается самое полное разделение для облегчения судейской работы.
В этот момент персонал Грегорио отпустил нас, отойдя в сторону, но продолжая наблюдать за нами с галерей, заполненных людьми.
Сейчас мы находились в лагере жертв, наше трио было сохранено работниками по отбору, которые не разделили нас.
Обратив внимание на услышанные объяснения, я с любопытством спросил:
— Все эти сущности пришли сюда вынужденно, как и мы? Есть ли здесь сатанинские духи, похожие на репродукции картин Земли, которые оспаривают души у смертного одра?
Очень спокойный, ориентер скромно ответил:
— Да, Андрэ, любой дух живёт в компании, которую он избрал. Похожий принцип преобладает в любой живой личности в плотном теле или вне его. Но необходимо признать, что большинство душ, собранных здесь, пришли сюда, подчиняясь силам притяжения. Неспособные ощущать присутствие духовных благодетелей, действующих среди воплощённых людей, задействованных в работах по самоотречению и благожелательности, по причине своего низкого вибрационного уровня, куда они попали из-за повторяющихся проступков, закоснелой праздности или осмысленной задержке в ошибках, они не нашли ничего другого, как одеяние теней, которым они укутались и, заблудшие, ищут развоплощённых сущностей, которые гармонизируются с ними, естественно, нападая на этот огромный улей со всем багажом разрушительных страстей, которыми отмечен их путь. Но, задерживаясь здесь, они страдают от грубости мощных и жёстких рассудков, которые по-диктаторски правят в областях, где горькие плоды злобы и равнодушия наполняют легкомысленные и хитрые сердца.
— О! — шёпотом воскликнул я. — Почему же Господь передаёт права судей подобным деспотичным Духам? Почему правосудие находится в руках дьявольских сущностей в этом странном городе?
На лице Губио появилось выражение многозначительности, и он добавил:
— А кто бы осмелился назначить ангела любви на роль мучителя? К тому же, как это происходит на Земле, каждое положение по ту сторону смерти занято тем, кто её желает и ищет.
Я осмотрелся вокруг, и на душе стало грустно. В обществе жертв, собранных в группы, словно речь шла о редких животных, предназначенных к праздничному столу, царили унижение и удручённость; у часовых же, окружавших их, расцветал яд иронии.
То тут, то там слышались грубые выражения, бездумно произносившиеся этими существами.
Перед пустой трибуной и под боковыми галереями, переполненными народом, увеличивалась непочтительная грубая толпа.
Прошло несколько неприятных и тяжёлых минут, и раздался гипнотизирующий крик:
— Судьи! Судьи! Расступитесь! Пропустите священников правосудия!
С любопытством я искал глазами, насколько это было возможно, внешнюю сцену, и увидел, как чиновники, тщательно одетые по моде ликторов античного Рима, несущие на плече символический топор (пучок), стали приближаться, окружённые служками, которые несли в руках большие факелы, освещавшие им дорогу. Ритмичным шагом они вышли на паперть, за ними различные высшие сановники этого грубого двора несли семь носилок, в которых восседали судьи в странных одеяниях.
Что это была за религиозная церемония? Висящие в воздухе кресла были полностью идентичны «креслам носилок» папских церемоний.
Пройдя через зал, ликторы взяли в руки свой символический инструмент и правильной линией выстроились перед просторной трибуной, на которой полыхал тревожный факел света.
Когда пришёл их черёд, судьи помпезно сошли со своих висячих тронов и заняли места в каком-то углублении, напоминавшем вознёсшуюся вверх нишу, которая внушала всем ужас, потому что в несознательной толпе внезапно воцарилась тишина.
Раздался гром барабанов, как на военном параде, загремела какая-то музыкальная композиция, наполовину дикая, которая сопровождала их ритм, причиняя мучение нашей чувствительности.
Когда грохот умолк, один из судей встал и обратился к массе существ, собравшихся здесь, примерно со следующими словами:
— «Ни слёз, ни жалоб.
«Ни приговоров, ни бесплатных отпущений грехов.
«Этот суд не наказывает, а тем более не награждает.
«Смерть — это путь к правосудию.
«Любое сочувствие бесполезно среди преступников.
«Мы — не распространители страдания, мы — служители Правительства Мира.
«Наша функция — отбор виновных, чтобы кара, созданная волей каждого, была применена в нужном месте и в нужное время.
«Тот, кто открыл рот, чтобы унижать и ранить, пусть готовится получить взамен ужасные силы, которые он пробудил своими отравленными словами.
«Тот, кто приютил клевету, будет страдать от несчастных демонов, которым он доверил свои уши.
«Тот, кто повернул глаза свои к ненависти и хаосу, откроет новые энергии, чтобы видеть результаты расстройства, которому он обдуманно посвятил себя.
«Тот, кто использовал руки свои для запасов хитрости, разногласий, зависти, ревности и обдуманного расстройства, готовит себя к сбору шипов.
«Тот, кто сконцентрировал чувства свои в злоупотреблении священными способностями, может теперь ожидать трудностей, которые приводят к безумию, потому что унижающие страсти, поддерживаемые душой в физическом теле, взорвутся здесь, болезненные и разрушительные. Долгое время шлюзы держат микробов и чудовищ на расстоянии от спокойного течения вод; но приходит время, когда либо гроза, либо упадок накрывают мощное творение каменщиков, и вырвавшиеся на волю отталкивающие формы растут и ширятся по всей длине потока.
«Дрожите, сторонники порока и преступления!
«Приговорив себя самих, вы держите свой дух узником самых низких сил жизни, словно земноводное, схваченное смолой болота, в котором оно привыкло жить все эти века!…
В этот момент оратор сделал паузу, и я осмотрел всех присутствующих.
На всех физиономиях-масках широко раскрытые глаза были наполнены страхом.
Судья, со своей стороны, казалось, не испытывал ни малейшего милосердия. Он старался создать атмосферу, сугубо противоположную любой форме морального восхождения, вызывая у слушателей всё возрастающий ужас.
Пауза затянулась, и я обратил вопрошающий взгляд на ориентера, который сказал мне практически заговорщицким тоном: Судья знает всё, что касается магнетических законов в низших сферах, и старается гипнотизировать жертв разрушительным способом, в дополнение к обращению к суровой истине, как мы могли это видеть.
— Обвинение судейства ни к чему не приведёт, — продолжал громовой голос, — потому что никто не избежит результатов своих собственных деяний, как
