друг к другу фахверковые домики. Из нескольких труб поднимался дым.
Из динамиков послышался грохот, сопровождаемый непонятным шипением.
– Похоже, прицепляют ещё один вагон, – пояснил Юри. Он по-прежнему сжимал в руке волшебный предмет. Джес знала, что Юри любит магию. Он, видимо, не замечал заключённую в ней опасную обманчивость – или просто не придавал ей значения?
– Ты знаешь, что он будет действовать, даже если ты его отпустишь? – спросила она.
– Но стекло ведь такое хрупкое, – ответил он, держа бутылочку большим и указательным пальцами.
Джес покачала головой:
– Магия не так хрупка, как ты думаешь.
– Почему же она тогда отовсюду исчезла?
Джес не знала, что ответить.
– Пока ты спала, мы ехали мимо полей и лесов, где не было ничего живого, – сказал Юри. – От природы там осталось только то, что приносит черпакам деньги. В небе не летают птицы, волки не воют. Все деревья растут в ряд и заперты за железными заборами. Города кажутся похожими не на Аркен, а на Ротенбах. Если это век магии, почему она встречается так редко?
Взгляд его был обезоруживающе наивным. Джес хотела сказать ему, что с последнего магического тысячелетия мир очень изменился. Хотела объяснить, что были повреждены лей-линии. Но он имел в виду не это. Его вопрос затрагивал более глубокую проблему: почему люди вытеснили магию и исключили её из своих сердец?
Она подняла руки, словно хотела достать ответ из воздуха, но затем вновь опустила их:
– Этого я не знаю.
Юри, что-то тихо буркнув, обеими руками обхватил своё маленькое чудо:
– Ты не часто говоришь о магии.
Это был уже не вопрос, скорее замечание. Джес склонила голову набок:
– Может быть. Но я больше ни с кем о ней не разговариваю – только с тобой.
Красные глаза Юри загорелись.
– Но ты мало что рассказывала о ведьмах. Мне почти ничего не известно об Аркенском союзе, – упрекнул он уже тоном того тролля, которого она хорошо знала.
– Ты и так знаешь о нём слишком много. И вообще, ты мне тоже не всё рассказываешь.
Округлив глаза, Юри от ужаса даже выпустил из рук пузырёк с чарами:
– И что же, например?
– Например, ты никогда не рассказывал, за что тебя пожизненно изгнали из конквеста Мифодеи.
Тролль отвёл взгляд. Внезапно сосредоточившись на крошках на брюках, он пробормотал:
– Ах это…
Джес уже много раз пыталась выяснить, что случилось тогда, полгода назад, на фестивале ролевых игр. Юри вернулся на три дня раньше, чем планировал, и ни словом не обмолвился о причине. Сколько бы она ни спрашивала, он так и не ответил ей ничего конкретного.
– Вот видишь! – Джес в наигранном смущении сложила руки на груди. – Очень жаль, но нам придётся смириться с тем, что мы не всё можем друг другу рассказать. Есть слишком значительные тайны, чтобы их…
– Виноват во всём этот бард, – перебил её Юри. Повернувшись к нему, Джес подтянула ноги на сиденье и подпёрла подбородок руками. Всё её внимание сосредоточилось на тролле, который отпрянул, явно этим смущённый.
– Ну ты же знаешь. Мифодея – это самая большая ролевая игра в реальном времени в Германии. В этом году я отправился туда в образе рыцаря-разбойника. Я несколько недель работал над костюмом, целую вечность соединяя все эти железные кольца кольчуги. И конечно же, я потом всё время был в образе. Ведь именно из-за этого туда и идут. Но, видимо, бардам об этом ещё не сообщили. – Он заговорил громче и, вздёрнув подбородок, скрестил руки на широкой груди, а Джес украдкой прикрыла рот рукой: если Юри увидит, что она смеётся, он наверняка не будет рассказывать дальше. – И вот сижу я у лагерного костра и вижу этого лютниста. И говорю ему, чтобы сыграл лучшую песню на свете.
Джес кивнула. Достаточно быть знакомым с Юри всего пару дней, чтобы знать, какая песня лучшая в мире.
– Песню барда, – ответила она, пока он не продолжил рассказ.
– Видишь, все это знают. А тощий бард, похоже, не знал. Я объяснил ему, что тут двух мнений быть не может. И тогда он сыграл эту песню. И даже неплохо. – Юри откинулся на спинку сиденья, отчего оно угрожающе заскрипело.
– Но не из-за этого же тебя прогнали из игры!
– Нет, – буркнул тролль. – Всё потому, что этот трус очернил меня в глазах руководства. Он ныл, что я ему угрожал, и вынудил весь вечер, несколько часов подряд, снова и снова петь только одну песню.
– И конечно же это неправда, – предположила Джес.
– Ещё как правда! Ведь я же был рыцарем-разбойником! Ни один рыцарь-разбойник не станет считаться с мнением какого-то барда. И вообще – с чего бы ему петь ещё какие-то песни, кроме самой лучшей в мире? Бард просто не понял сути ролевой игры: там в образе остаются до конца.
Джес прекрасно представляла, как мощный тролль с дубинкой в руках заставляет барда без конца исполнять одну и ту же песню. И ей не казалось таким уж странным, что другой игрок действительно чувствовал себя в опасности. Похоже, так же посчитали и организаторы. Но Юри она сказала:
– Вопиющая несправедливость! Этот бард какой-то ненормальный. С какой стати бояться тебя только из-за того, что ты любишь бросаться стволами деревьев? Им стоило бы наградить тебя, раз ты так убедительно изобразил рыцаря-разбойника.
Ну, это уж я, пожалуй, загнула, подумала она. Однако Юри только одобрительно кивнул:
– Им нужно побольше ведьм в организационный комитет.
Джес притворно закашлялась, чтобы скрыть смех. Видимо, получилось неубедительно, потому что Юри недоверчиво вскинул бровь. Когда Джес отдышалась, он наставил на неё свои бараньи рога:
– Вот, теперь ты знаешь, из-за чего меня прогнали. А я хочу всё знать об Аркенских ведьмах.
Джес закатила глаза: Юри её точно в покое не оставит.
И она в общих чертах рассказала, что знала сама, а Юри внимательно слушал. Когда она закончила, он кивнул.
– Понятно, – сказал он с сияющими глазами. – Мы участвуем в квесте «Найди ведьму». Отлично! Если хочешь совета, разделять группу – плохая идея. Классическая ошибка новичка. Но, по счастью, рядом с тобой опытный тролль. И поэтому всё должно пройти как по маслу. Я только не пойму – зачем тебе непременно нужно в самый немагический город во всей стране?
Джес покрутила головой, пока не хрустнули позвонки, а потом сдалась:
– Если честно: это самое слабое место в моём плане. Просто я плохо понимаю, с чего начать. А во Франкфурте живёт сестра Арвида, и Арвид считает, что если кто-то и знает магов за пределами Аркена,
