— А можно мне кофе? — осмелев, попытался попросить большеротый, но Макс строго оборвал его.
— Нельзя.
Забрав чай, он утянул парня к столику у окна. Проследил, как девушка за прилавком снова воткнула наушники-затычки и уткнулась в телефон, и только потом потребовал:
— Рассказывай.
— А что рассказывать-то… — Парень втянул голову в плечи, но кружку с горячем чаем все же взял и принялся греть об нее руки. — Я уже сказал, я случайно, мне просто бабло нужно, а так я…
— Для начала, как тебя зовут?
— Петя, — ляпнул парень, потом нахмурился и поправился, чуть приосанившись: — Ну... Петр. Как царя, Петр Первый был такой, знаете?
— Что у тебя за метка на руке?
— Какая? — Парень осмотрел руки, не понимая, о чем речь.
— «Воришка».
— А, эта… — Он закатал рукав и пожал плечами. — Не повезло, попался. Пытался сумку стащить в торговом центре. Ничего страшного, у меня уже была такая, она месяца за два или три сходит, а через полгода и магический след вытирается.
— И кто тебе ее поставил?
— Так смотрящие. Ну вот типа деда, который у вокзала дежурил. И черт меня дернул сунуться туда. Я правда думал, они только внутри, снаружи не следят. Хорошо хоть отвязался… боялся, что уволокут меня за повторное нарушение…
— Стоп, стоп. Кто такие смотрящие?
— Вы не знаете? — Петя удивленно похлопал выпученными глазами.
— Я не местный.
— Так это не только тут, по всем крупным городам. Давно уже, года три как минимум. На вокзалах, в крупных торговых центрах… Это арбитры нечисть ставят за порядком следить. Пенсионеров всяких, ну, кому делать нечего. В основном, на первый раз все такой красотой отделываются, — покрутил запястьем парень. — А вот за повторное могут и реально привлечь… У меня знакомого тролля на исправительные работы отправили. Представляете? Тролль, который что-то там исправляет.
— Обхохотаться можно, — без тени улыбки произнес Макс.
Похоже, дело было гораздо хуже, чем он себе представлял. Десять лет назад, когда он был на свободе, арбитры практически не следили за городом, отдав все на откуп местным кланам и просто назначив своего представителя, который помогал решать спорные вопросы между группировками. Тогда этим представителем был Герман Нагицкий. Меценат, главный филантроп города, практически содержащий за свой счет городской театр оперы и балета. Интересно, он все еще занимает эту должность?
Похоже, сейчас все кардинально переменилось.
При таких вводных действовать будет сложнее.
— Да, вот и я говорю, смешно, — фыркнул Петя, шумно отпивая из кружки.
— Ты сам-то откуда? — напряженно обдумывая ситуацию, спросил Макс. — Учишься или… чем-то еще занимаешься?
«Ну да, чем-то… мелким хулиганством на улице».
— В школе, в девятом классе. — Он кивнул в сторону. — Тут у нас интернат под городом, в Лебяжьем.
— Как-то великоват ты для девятиклассника, — скептически оглядел его мужчина.
— А я второгодник, — невозмутимо ответил парень. — Вы это… денег мне дадите? За тысячи две я вам могу еще что-нибудь рассказать.
Макс снова взглянул на девушку, та кому-то писала в телефоне сообщение, и, судя по выражению лица, содержание было гневным.
Он поймал взгляд Петра и, добавив в голос силу, произнес:
— Считай, что я тебе их уже дал. Расскажи мне, знаешь ли ты что-то о Викторе Алмазове?
***
— Тогда поехали.
В машине повисла давящая тишина. Было слышно только как тарахтит двигатель, да где-то об заднее стекло бьется муха. И откуда она тут взялась? Апрель, в наших краях снег еще не везде сошёл. Рановато для насекомых.
— Долго будем так сидеть? — как бы невзначай поинтересовался Максим.
Я сделала глубокий обреченный вздох, но сочувствующих взглядов в свою сторону не дождалась. Пристегнула ремень безопасности. Снялась с ручника, включила передачу, плавно выжала сцепление.
Краем сознания удивленно отметила, что действительно, кажется, помню, что надо делать.
— Поворотник забыла, ты же на дорогу выезжаешь. — подсказал Максим. —
Держи руль так, чтобы он был немного ниже плеч.
Я кивнула, руки немного дрожали, но я старалась скрыть это, сосредотачиваясь на каждом движении.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дети молчали, почему-то казалось, что они смотрят на меня и тоже напуганы, чтоб я не врезалась куда-нибудь. Но мельком взглянув в зеркало заднего вида увидела, как Федя с Аркашей играют в камень-ножницы-бумага, Надя пыталась рисовать пальцем на запотевшем лице, а Аня показывала Лилечке потрепанную детскую книжку.
— Просто расслабься, держи руль плавно и чуть поворачивай, чтобы избежать резких движений. — заметив, что я отвлеклась, поправил меня Максим. — Да, отлично. И не забывай о педали сцепления. Плавно нажимай, когда будешь переключать скорости.
Его рука опустилась на её бедро, не давая поднять ногу выше, от его прикосновения по коже забегали мурашки. Я закусила губу, скосив глаза на машину. Сам он был сосредоточен на дороге. Заметив, где лежит его рука, отдернул ее, сухо кашлянув.
Я попыталась расслабиться, но сердце все еще билось быстрее обычного.
Скоро мы выехали из деревни, машин не было, а потому самым главным было не улететь в кювет.
— Куда мы едем? — чтобы как-то разбить тишину, спросила я. — В смысле, я понимаю, что в Старославль…
— Мы едем не в город. — В первую секунду я чуть на тормоз не нажала от удивления. — Я снял квартиру в пригороде, в Лебяжьем, так дешевле и удобнее. Да и внимания меньше.
В ответ я согласна промычала что-то невнятное, и лишь потом спохватилась.
— А школа там есть? И детский сад? На лице Максима появилось хитрое выражение, он улыбнулся как будто вспомнил что-то смешное.
— Да, там есть обычная школа, садик и еще интернат.
— Мам, ты только в интернат нас не отдавай. — с испугом попросила Аня, видимо внимательно слушавшая наш разговор.
— Хм, а вас туда никто и не возьмет. — ухмыльнувшись повернулся к ней Максим. — Там особые дети учатся от особых родителей.
— Мажоры что ли? — переспросила Аня, но никакого сожаления в ее голосе не было.
— Можно и так сказать.
Внезапно на дороге показалась другая машина, я моментально напряглась. Руки стали дрожать сильнее, а сердце ухнуло куда-то вниз. Дорога стала казаться невозможно узкой. Как вообще тут машины разъезжаются? Я максимально прижалась к обочине. В голове уже мелькали образы столкновения, самые ужасающие картины.
Максим перехватил руль:
— Осторожнее, мы так с дороги съедем. Не паникуй. Я же рядом.
Встречная машина легко промчалась мимо.
— Спасибо. — хрипло произнесла я, сглатывая ком во рту.
— Расслабься, ты хорошо водишь. Устроим твоих детей в садик и школу, будешь возить меня по городу.
— Я… так-то планировала на работу устроиться. — растерянно произнесла я. Боже, я по безлюдной дороге впадаю в панику при виде других машин, а что будет когда въеду на оживленные улицы?
— Личный водитель. Чем не работа на первое время?
В Лебяжье мы приехали часа через полтора. Должны были гораздо раньше, все-таки расстояние до Старославля было не большим, но я так боялась лишний раз нажать на педаль газа, что в итоге поездка затянулась.
Село было большим и фактически срасталось с городом. Тут были и новенькие пятиэтажки, и частный сектор в пересмешку с видавшими виды каменными двух-трехэтажными бараками.
Мы остановились у находящейся на краю села новостройки. Едва заглушила двигатель, как осознала, как же была напряжена все это время.
«У меня получилось. Я смогла.» — чувство было будто я не полсотни километров проехала за рулем машины, а пробежала их всех на марафонской дистанции. Ноги и руки дрожали от усталости, хотелось просто рухнуть на землю и лежать, пока кто-нибудь не пройдет мимо и не запнется об меня.
Дети первые высыпали на улицу.
— Вау! А мы тут будем жить? — перебивая друг друга начали они тараторить на все лады.
— Мамочка, скажи, что мы тут будем жить!
— Как здорово….
