А потому жест, конечно, красивый, но бестолковый. А в его ситуации даже мешающий.
— Считай, что мне так проще не чувствовать себя обязанной, — фыркнула старушка. — Мало ли свидимся.
«Проклятая старуха!»
Если он сейчас загипнотизирует ее и прикажет выложить все — ярмо спадет, так как просьба будет исполнена.
А наивной дурой та явно не выглядела, сложить два плюс два сможет — сразу догадается, кто перед ней. Может распустить ненужные слухи…
А если он расправится с ней, решив после гипноза избавиться от свидетеля — то станет первым же подозреваемым. Оборотни видели его с этой тварью.
Сухо кашлянув, старуха снова завесила «темную» сторону лица волосами, пригладила прическу и, не оборачиваясь, зашагала в темноту улиц.
А Максим смотрел вслед, мечтая придушить эту заразу. Бесы бы залюбили ее и ее принципы!
— Весь вечер черту под хвост, — пробормотал про себя Максим и, развернувшись, пошел в противоположную сторону.
Воздух был пропитан сыростью и ночной свежестью. Никаких странных теней или шорохов. Но не могли же его брат и оборотни вместе выгнать всю остальную нечисть из города? Спроси его лет десять назад, и он решил бы, что это невозможно.
Хотя, надо признать, Виктор всегда питал слабость к тому, чтобы защищать и опекать сирых и убогих. Его, например.
— Максим!.. — Он услышал женский крик. Звук пронзил уши и проник в душу, вызвав тревогу. Мужчина остановился, напряженно оглядываясь по сторонам, пытаясь определить источник крика. Но никого не было видно.
— Светлана? — Он озирался, но не видел ее. И даже не понимал, откуда доносится крик. Повернулся и закричал в ответ, надеясь, что услышат.
И снова крик. На этот раз без имени, наполненный болью и отчаянием.
Что это за чертовщина. Откуда звучит голос?
В том, что он принадлежал ей, сомнений не было. Не морок, не наваждение…
«У меня хорошая память на предсмертные вопли…»
Такое уже было, когда муж на нее напал, но тогда он подумал, что услышал потому, что был недалеко. Сейчас же он рядом вообще никого не чувствовал.
— Света! — снова позвал он, не понимая, почему же так панически заходится сердце. Он давно не беспокоился о ком-то. Какое ему дело до женщины, у которой детей больше, чем мозгов (а их точно мало, раз обзавелась таким огромным выводком).
Крика больше не было слышно, вот только спокойнее от этого не стало:
«Это хорошо, что она не кричит? Или значит, что?..»
О том, что это значит, думать не хотелось.
«Я просто должен ее найти, чтобы выяснить, почему слышу ее вопли на расстоянии».
Он достал телефон, открывая приложение такси и вбивая «Лебяжье». Телефон показывал, что машину придется ждать минимум минут двадцать, а потом еще столько же ехать по ночному шоссе.
«Добегу быстрее».
Убрав мобильный в карман, он сорвался с места. ***
По пути до пятиэтажки на краю пригородного поселка он слышал ее крик еще два раза, и это заставляло ускориться.
Третий раз короткий сдавленный вскрик раздался, когда он уже был рядом с домом. Окно первого этажа оказалось приоткрыто, потому уже было не ясно — звучало это только в его голове или нет.
Чувства, подстегнутые адреналином, захлестнули с головой. Не успел подумать, как, прикрыв голову рукой, прыгнул на отлив и, размахнувшись, разбил окно, вваливаясь внутрь.
— А-а-а-а-а! — истошный вопль заложил уши, затем послышался звук падающего тела и громкая бессвязная ругань.
Макс осмотрелся. Света, упавшая с кровати, вытаращенными от ужаса глазами смотрела на него, держа перед собой стул ножками вперед. В коридоре зажегся свет, послышались детский плач и невнятное бормотание.
— Ты спятил?! Какого черта ты разбил окно?! — истеричным тоном допытывалась женщина. — Ты в курсе, что есть двери?
За дверью послышался топот.
— Мама, что случил… — в комнату заглянула Аня, но, увидев Максима, осеклась.
Макс стряхнул осколки, чувствуя себя донельзя глупо. И что это было?
И Аня и Света смотрели на него, ожидая ответа.
— Окно разбилось, — сухо произнес он, когда пауза затянулась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Надо пойти детей успокоить… — пробормотала женщина и, взяв дочку за руку, увела из спальни.
Макс остался один. По крайней мере, так он сначала думал. Пока он сгребал краем ботинка осколки в одну кучку, позади раздался писклявый голосок:
— Ты рехнулся?
Макс повернулся. У изголовья кровати сидел кролик, и, видимо, он действительно рехнулся, потому что взгляд наглой волосатой морды казался даже сочувственным.
— Я услышал, как она кричит, и подумал, что что-то случилось. — Он вздохнул, на всякий случай не став говорить, что бежал сюда через весь город.
Еще не хватало, чтобы его засмеял кролик.
Вот только саркастических комментариев не последовало.
— Хм… Ну она тут стонала, бормотала что-то во сне, даже по подушке металась, спать не давала. Но чтоб прям кричать? — Он распластался по подушке, потирая лапкой морду. — Не хочу тебя огорчать, мужик, но, по-моему, ты все-таки рехнулся.
Макс сжал пальцами виски. Он и сам понимал, что произошло что-то из ряда вон. Даже если предположить, что крики из-за кошмаров, то какого лешего он их слышал на таком расстоянии? Это из-за того, что именно он ее спас? Он никогда раньше себе фамильяра создавать не пробовал, но теорию знал хорошо. У этого волшебства не должно быть подобных побочных эффектов.
«Людей в качестве подопытных там тоже в теории использоваться не должно…»
Бормотание за стенкой стало стихать. Кажется, дети успокаивались.
— А ты вообще чего сюда приперся? — кивнул ему кролик, видимо, решил, что он услышал стоны Светы от того, что был рядом, а не потому что мчал на своих двоих, не разбирая дороги. — Мы тут так душевненько посидели вечером. До магазина прошлись. Наконец-то фисташковое мороженое! После того как его полили мартини, стало еще…
— Чем полили?
— А ты знал, что за стенкой живет вдовец с тремя детьми? — тут же сменил тему кролик. — Света на детской площадке с ним познакомилась, такой приятный вежливый мужчина.
Макс моментально напрягся. Звучало слишком уж подозрительно:
— И что, на нечисть не реагировал?
— Ни он, ни дети. Светка своих еле с площадки увела.
Ему казалось, что в округе одни люди (если интернат не считать). Ошибся?
— Странно… — протянул мужчина, подходя ближе к окну и прислушиваясь к ощущениям. Вдруг что-то уловит.
— Так что странного? Есть же человеки с иммунитетом к темной ауре.
— Обычно все они так или иначе имеют в роду какую-нибудь мохнатую, клыкастую, хвостатую или тому подобную тварь.
— Так мужик-то вдовец. — Кролик в очередной раз посмотрел на него как на слабоумного. — Ты что, легенду не слышал?
— Что иммунитет к ауре имеют те, кого любят из-за грани? — Макс закатил глаза. Ему всегда это казалось глупым суеверием. Мертвая родня была так или иначе у каждого, а вот тех, кто имел толерантность — единицы.
Так ничего не уловив, он вышел в коридор, где столкнулся со Светой. Видимо, той удалось успокоить детей и очень не хотелось их снова потревожить, потому что ругаться она начала шепотом:
— Ты спятил?! Какого черта ты разбил окно?! — выглядела она при этом как рассерженная фурия в брачный период. Волосы растрёпаны, глаза горят, щеки раскраснелись, а износившая тонкая сорочка лишь дополняет образ.
— Ты повторяешься, — улыбнулся Максим, и сам сбитый всем произошедшим с толку.
— Так как тут…
Во входную дверь постучали. Света резко замолчала, испуганно втянув голову в плечи.
— Я посмотрю, кто это.
Щелкнув замками, он выглянул на площадку. За дверью стоял мужчина лет тридцати на вид, в одних домашних спортивных брюках.
— Чего надо? — не слишком вежливо поприветствовал Макс, сразу прибегая к гипнозу.
— Услышал шум, потом увидел с балкона, что у вас окно разбито, забеспокоился… — монотонно начал отвечать он, но тут рядом втиснулась Светлана.
— Ох, Валентин, простите, пожалуйста, что разбудили.
