– Можно объяснить только то, что знаешь. А не то, что чувствуешь. Иначе получится вранье. Мы все, сколько нас есть, чувствуем одинаково – ты пришел за нами и теперь ты будешь нас вести. А если все люди чувствуют одинаково – то это, наверно, и есть правда?
– Я был не один.
– Да, мы заметили, – сказал Макс. – Только он, твой товарищ, вести не может. Его самого кто-то все время ведет.
– А вы пытаетесь вести меня! – не выдержав, крикнул Руслан. – Вы заставляете меня делать то, чего я не хочу! А я никакой не вожак, я прросто человек, работаю, отдыхаю, я мнеморедактор, понимаете, я ничего больше не хочу, меня моя жизнь вполне устраивает, я не хочу никого никуда вести! Понимаете, ребята? Когда я был такой, как вы, я тоже вечно куда-то залезал и чего-то искал, а теперь мне тридцать четыре года, я хочу жить, как все нормальные люди, чтобы работа, деньги, дом, семья, жена, дети…
– У тебя есть дети? – некстати удивился Ренатик. – А много?
– Один, сын… – и тут у Руслана перехватило горло.
Вовсе не так уж были ему нужны деньги, тут он детям малость приврал, и о семье пока не задумывался – объяснять детям, для чего ему вдруг понадобилась Лали, было бы глупо и несуразно… но врать о Гарибчике он не мог, не мог…
– Мы тоже дети, – вдруг сказал Ренатик. – И нас, наверно, тоже кто-то любит. Только мы не знаем – кто. Может быть, ты отведешь нас к нему?
Руслан справился с комом в горле.
Что же такое сидело в ребятах, если понадобилось изымать ЭТО и вставлять красивые картинки безмятежного детства – но с игрушечным оружием? Какая такая бомба или мина замедленного действия была в них заложена с рождения или же в первые годы жизни? Что обитало в их памяти, если даже уцелевшие кусочки оказались так сильны и непобедимы?
Что означали все эти пластмассовые пистолеты и автоматы, дорогие куклы в камуфляжных комбинезонах и арбалеты с настоящими стрелами?
– Я понятия не имею, куда вас вести, ребятки, – признался он. – Все прочее – ерунда. Если бы я знал такое безопасное место, куда бы вас отвести, я бы это сделал, а не торчал секйчас с вами на дурацкой крыше.
– Ты поверь, для нас самое безопасное место – это аэропорт, – сказал Жорка. – Там наши братья, и они сумеют нас защитить.
– Только им сейчас очень плохо, и я это слышу, – добавила девочка.
– Ребята, я чего-то не понял. Кто ваши братья? Эти сволочи в масках, которые захватили ни в чем не виноватых пассажиров и собираются их расстреливать по одному? Ради того, чтобы такая же сволочь, планировавшая все их безобразия, была отпущена на свободу?
– Да, – сказал Макс.
– Вы их видели, Вы с ними говорили? Как вы вообще додумались, что это ваши братья?
Ответа не было.
– Ну, знаем и знаем… – пробормотал мальчик лет десяти, кажется, его называли Эмиль.
– Вы впервые услышали о них, когда Тимур включил в машине приемник.
– Ну и что? – удивился Жорка.
Тут до Руслана дошло – в сообщении о террористах, очевидно, был заложен какой-то вербальный код, и он сработал. Активизировалась та самая мина замедленного действия – и милые детки устремились на помощь профессиональным убийцам.
И эти трогательные ребятишки каким-то образом умудрились сделать из него своего сообщника…
Неплохой расчет – кто бы не пожалел заблудших и обреченных детей?
Руслан, как многие мужчины, не имеющие способностей лидера и вынужденные весь век ходить в подчиненных, неплохо освоил искусство сидения одной задницей на двух стульях. Он неплохо чувствовал себя, когда обстоятельства плотно усаживали его на один стул, но при необходимости прекрасно справлялся с двумя, получая от этого обычное спокойствие бесконфликтного человека, для которого и рядовая размолвка с собственной женщиной уже достаточно обременительна.
– Так, хорошо, – сказал он. – Уговорили. Идем искать спуск.
И они пошли по типографской крыше – сперва шли, потом бежали между тусклыми квадратами выгнутых к небу окон. Крыша оказалась неожиданно липкой, детей это и пугало, и смешило, так что приходилось на них покрикивать, пока не добрались до отдаленного края. А там, связав веревкой одежду, понемногу спустились вниз и оказались в узком пространстве между вековой канавой и глухой типографской стенкой. Едва не свалившись в стоячую воду, вышли на край пустыря – и там уж глазастый Жорка высмотрел начало парковой аллеи.
До парка добежали, держась за руки, никому не давая отстать, а дальше Руслан сориентировался, куда двигаться, чтобы отыскать брошенный микроавтобус.
Он надеялся, что дети еще раз убедятся – машина встала на мертвый якорь, опять попросятся в аэропорт, но от всей ночной суеты устанут и начнут клевать носами.
Не вышло.
Старшие мальчики стали таскать камни и мостить их под передние колеса. Они были бодры, словно только что прооснулись и хорошо позавтракали. Малыши присоединились. Пандус из камней должен был расползтись – но удержался, и микроавтобус, к большому удивлению Руслана, выполз на асфальт.
Стараясь не думать о том, что сейчас творится в «Мнемозине», Руслан усадил детей и сделал все, чтобы поскорее затеряться в городских улицах.
* * *
Предлог нашелся простой – банальная малая нужда. Руслан вышел из машины и исчез в подворотне. Дети не знали особенностей подворотни – она вела в проходной двор, и оттуда – на проспект, к магазину, где в ряд стояли телефоны-автоматы.
Руслан колебался, какой номер выбрать – милицейский или «горячий». Предпочел «горячий».
Не обошлось без вранья. Он сказал, что дети оказывают на него психическое давление, сродни гипнозу, чтобы он их доставил к аэропорту. Это было вранье с дальним прицелом – потом ведь предстояла разборка с Шефом. И оно объясняло решительно все подробности этой ночи. Дети несомненно умели общими усилиями вводить собеседника в легкий транс.
– Но, если ты понимал это, почему на вызвал на помощь охрану? – спросил бы Шеф.
– Я не сразу это понял, – сказал бы Руслан. И ни в коем случае не брякнул бы про аппаратуру, настроенную на трансляцию клинической смерти. Он не видел черных экранов с серебряными ниточками – и точка. Транс, только транс, в котором видишь лишь то, что тебе предлагают увидеть.
Иначе придется объяснять, что его тонко настроенная душа не пожелала видеть в рабочих креслах детские трупы, но та же душа не возражала против того, чтобы детей на подступах к аэропорту задержали и увезли в неизвестном направлении. Душе было бы отрадно знать, что им опять поменяли память, выскребли все подозрительное, а подсадили более тонко выстроенные блоки, чем прежние. Это была бы комфортная реальность души, да, была бы, а какая еще нужна?…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
