Мать отправили в лечебницу для душевнобольных, а пятилетнего слабого мальчика определили в спец интернат для детей с психическими отклонениями. С тех пор он искал в окружающих мерцание. Находил и убивал, всего лишь исполняя волю матери. Только после этого к нему возвращался сон. Но проходило время и все повторялось.
Богиня отличалась от остальных. Наконец он встретил ту, за которой мог уйти сам. В мир, где нет страха, людской жестокости и бесцветных снов. Она, его Богиня, с радостью и восторгом войдет с ним туда. Он устал и заслужил благодать, которую способен даровать только свет.
Глава 15
По кабельному показывали старую американскую комедию. Амалия свернулась в огромном кресле и уставилась пустым взглядом в экран, не вникая в сюжет.
– Чем занята? – присела на подлокотник Рената.
– Комедию смотрю.
– Когда смотришь комедию, нужно смеяться или хотя бы улыбаться, а у тебя такое выражение лица, будто всю родню в один день схоронила.
– Все про Антона думаю…
– А не надо думать, – убежденно сказала подруга.
– Совсем не надо?
– Совсем. То, что с ним случилось – ужасно, но давай договоримся, не изводить себя, а то сойдем с ума. Сейчас мы, как и планировали, соберемся и поедем на дискотеку. Нам просто необходимо развеяться. В последнее время столько всего случилось, что если я не опрокину в себя пару шотов чего покрепче и не сменю обстановку, то точно чокнусь. Так что, раз-два, раз-два! Встали и пошли! Сегодня думать ни о чем не будем, а завтра уж пораскинем мозгами.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнула Амалия, представив свои мозги раскиданными.
Подруги дождались такси и поехали на танцы. Когда они добрались до клуба, время подбиралось к девяти вечера.
Бритоголовый громила в деловом костюме неумело изобразил улыбку и распахнул перед респектабельными дамами дверь с пожеланием хорошо провести время.
– Удачно мы из дома выбрались. Попали в «женский день», – обрадовалась Рената.
– Это когда одни женщины, а мужиков не пускают? – не поняла Амалия.
– Не «женщины», а все для женщин. Мужики в этот день и сами не ходят – сегодня мужской стриптиз. Пойдем, текилу закажем.
В ночном клубе Амалии приходилось бывать всего два раза, и то без стриптиза. Текилу она тоже не пробовала, зная лишь, что это водка из кактуса.
– Коля, привет! – приветствовала бармена Рената. – Мне как обычно, а моей подруге коктейль из Серебряной Саузы и апельсинового сока.
– Я тоже хочу «как обычно», почему по-разному заказала? – нахмурилась Амалия.
– Поверь, так будет лучше, а то с непривычки чердак уедет.
Через несколько минут все повторилось, а потом еще и еще раз. После третьего коктейля Амалия решилась попробовать напиток неразбавленным.
«Уеду!» – предупредил чердак, но девушка прогнала голос разума и махнула залпом.
– Так вот вы какие, кактусы! Интересный вкус, – сообщила она.
– При чем здесь кактусы? – спросила Рената. – Текилу не из них делают, а из голубой агавы, которая не имеет к кактусам никакого отношения. Тебе, кажется, пока хватит, а то наклюкаешься и танцевать не сможешь. Потом и стриптизеры, знаешь как, двоиться начнут!
Несмотря на то, что девушки пришли до начала программы, в клубе уже началось веселье. Вот только музыка Амалии не понравилась. Молодняк дрыгался на танцполе под «кислотную» какофонию, не имеющую, по ее мнению, ни мелодии, ни ритма.
– Это тебе по понедельникам сюда ходить надо, когда пати для тех, «кому за…», – посоветовала Рената. – Хиты девяностых крутят.
– Звучит так, будто пора в тираж, – улыбнулась Амалия.
– Ничего, мы еще покоптим небо. Айда на танцпол! Покажем молодым, как нужно отрываться?
Алкоголь притупил чувства и события последних дней больше не ужасали, перестав казаться из ряда вон выходящими. На смену страху пришел философский взгляд на жизнь и спокойствие. Девушки весело отплясывали под рэп русские народные и даже собрали хоровод из таких же «отрывающихся».
Музыка стихла и снова грянула, возвещая о начале развлекательной программы. На сцену повыскакивали «полицейские» и «пожарные», остававшиеся к концу выступления лишь в фиговых листочках, не понятно как державшихся на причинном месте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Тьфу ты, срам какой, – не оценила перфоманса Амалия и собралась вернуться в бар.
Танцоры удались на перерыв и зрительницы разочарованно завыли, требуя продолжения. Когда до дам дошло, что зрелищ не будет, они создали его сами, выпихнув на сцену парня, имевшего несчастье оказаться в клубе в «женский день».
– Ты куда? – остановила Рената.
– Действительно, пора спасать дяденьку, – согласилась Амалия.
– Да брось, это же просто часть программы, чтобы тетки не скучали в перерывах. Ну и артист! Смотри, смотри! Пойдем поближе.
«Жертва» весьма натурально изображала панику и металась по эстраде спотыкаясь и падая, чем приводила зрительниц в еще больший восторг. Толпа бесновалась. Пара пьяненьких дамочек из самых отчаянных вскарабкалась на сцену и накинулась на бедолагу с явным намерением раздеть, попутно зацеловывая и измазывая помадой. Когда подругам удалось пробраться к сцене, парень уже сбежал, пожертвовав футболкой. Одна из хищниц еще долго крутила над головой трофеем под одобрительные вопли соплеменниц.
Снова заиграла музыка. Представление продолжалось. Двоящиеся «Гладиаторы» сменились «ковбоями» с голыми задами, а «ковбои» «космонавтами». Амалия заскучала. В отличие от присутствующих, зажигательные танцы мускулистых стриптизеров не вызывали у нее чувств. Появившийся на сцене «шотландец» в кильте произвел такой фурор, что девушке пришлось возвращаться в бар с зажатыми ушами.
– Где у вас караоке? – безуспешно попыталась она сфокусировать зрение, чтобы сделать из двух барменов одно.
– Да! – поддержала подругу Рената. – Желаем петь! – и стукнула кулаком по барной стойке, демонстрируя всю глубину своего желания.
– Д-два раза нам по маленькой! – похлопала над головой в ладоши вошедшая в раж Амалия.
Зал с караоке оказался на ремонте. Девушки приговорили по одной, а потом еще по две и засобирались домой.
После гремящей музыки и воплей, ночной город казался вымершим. На пятачке у клуба кучковались таксисты.
– Н-на бомбистах не поедем, – заявила Рената и сунула руку в сумку. – Сейчас в-вызову н-нормальную машину класса люкс. Разрядился, з-зараза! Ладно, куда деваться…
– Поехали уже хоть на черте лысом, – зевнула Амалия. – Спать хочется, сил нет.
Узнав, что поездка предстоит за город, таксисты разочарованно отходили. Никто не спешил брать двух перебравших, держащихся друг за дружку, пассажирок.
К крыльцу клуба подрулил «жигуленок».
– Куда едем? – донеслось из темноты салона.
– Н-никуда, – ответила Рената и достала из сумки пятитысячную купюру.
– Может, все-таки, поедем? – попросила Амалия.
– Не поеду на «ведре». Не мой формат, – завредничала подруга.
– Садитесь, дорого не возьму, – не хотел терять клиентов водитель.
Проигнорировав приглашение, Рената замахала купюрой над головой.
– Пять к-косарей! Ты с-серьезно? – ужаснулась бережливая Амалия. – Да на них неделю жить можно! Афанасия бы кондрашка д-дернула.
– З-забудь уже о нем. В п-пеший тур твоего р-рабовладельца… – дрыгнула ногой Рената.
Один из таксистов отреагировал на маневр с деньгами и услужливо распахнул заднюю дверь.
Отвергнутый «Жигуль» чихнул выхлопной трубой и скрылся за углом ближайшего дома. Машина заехала во двор и остановилась. Тяжело дыша, водитель соскребал ногтями с плеч и груди губную помаду. Глубокие борозды заполнялись кровью, но он не чувствовал боли. Сегодня Наблюдателю снова не повезло – отвратная блондинка в очередной раз сорвала планы. Давно пора от нее избавиться. Постепенно его дыхание выровнялось. Ничего, просто еще не пришло время. Скоро все закончится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В салоне Ренату разморило окончательно. Язык перестал слушаться, выдавая вместо слов нечленораздельное бормотание, из-за чего объяснить таксисту пункт назначения не удавалось. Водитель демонстрировал чудеса терпения и альтруизма, памятуя об обещанной пятитысячной, и пассажирок не высаживал. Амалия предприняла попытку вклиниться в монолог, но подруга замахала руками и грозно зашипела, не дав сказать ни слова. В конце концов Рената перешла на язык жестов. Она хватала Амалию за волосы, гримасничала и тыкала растопыренными пятернями в потолок салона, надеясь изобразить малиновый цвет.
