– Я облысею! – заверещала Амалия, потеряв терпение.
– Зачем? Не-е, тебе не пойдет, – наморщила нос Рената и снова взялась за свое.
Мучения закончились, когда на крыльцо клуба вышел покурить бармен. Увидев знакомого, Рената радостно взвизгнула и сунула в рот два пальца. В ожидании худшего, Амалия отодвинулась и зажмурилась. Набрав в легкие воздуха и поднатужившись, Рената громко свистнула и помахала бармену. Он быстро сообразил в чем дело и объяснил куда везти выпивох.
От богатырского свиста Амалию с водителем слегка контузило. Сама свистунья тоже определенно пострадала, потому что в ближайшие несколько минут на любой обращенный к ней взгляд орала «Ась?!», подставляя ладонь к уху.
– С-споем? – предложила Амалия, когда слух вернулся.
Таксист поежился, крякнул, но промолчал. Сначала подруги затянули печальную «Зачем вы, девушки, красивых любите?», потом «Поедем, красотка, кататься» и «Ой, мороз, мороз». Когда репертуар истощился, пришлось перейти на матерные частушки. Водитель присоединился к куплетисткам и затанцевал пальцами на руле. Под конец Амалия предложила грянуть «Ой, ты степь широкая». И они грянули. Амалия запела именно эту песню, а Рената и водитель «Степь, да степь кругом». Вышло нескладно.
– Тпру! – неожиданно скомандовала Рената, скрестив над головой руки. – Степь п-позвала – лучше выйти.
Оказывается, они уже доехали до ворот охраны поселка. На вопрос, почему платят две тысячи вместо обещанных пяти, находчивая Рената объяснила, что за время поездки с деньгами случилась страшная инфляция.
Глава 16
Утром гуляк ждала расплата за бурную ночь. Кряхтя и постанывая, Амалия приковыляла в кухню и первым делом припала губами к крану кулера. Вид ее был столь жалок, что вызвал бы сострадание даже у самого жестокосердного человека.
Пол под ногами качнулся. Девушка плюхнулась на табурет и зажала ладонями глаза. За спиной послышалась возня. Рената выглядела не лучше – обмотанное вокруг головы мокрое полотенце и опухшие до щелочек глаза делали ее похожей на восточного мудреца. Тюрбан все время сползал, вынуждая со стоном откидывать голову.
– Мое почтенье, Лао Цзы, – вяло поприветствовала ее Амалия. – Просвети, почему мне так плохо?
– Ты что, никогда с похмелья не болела? – прошелестела Рената и залпом осушила стакан воды.
– Не-а, не доводилось… пока с тобой не связалась, – помотала головой Амалия и схватилась за виски. – Так и знала, что плохому научишь. Глянь в своих свитках, как оно лечится, а то помру, – жалобно попросила она.
– Как обычно – рассолом и аспирином.
В следующие десять минут подруги молча передавали друг другу трехлитровую банку соленых огурцов, отпивая по очереди мелкими глотками из широкого горлышка. Стало легче.
– Как же я в таком состоянии поеду в командировку? – простонала Рената.
– Ты куда-то уезжаешь? – удивилась Амалия.
– Да, на выставку, закупать новое оборудование для салонов. Боже, как болит голова! Рената достала с полки ящичек, сняла крышку с изображением красного креста и разочарованно вздохнула.
– Схожу, поищу у себя таблетку, – предложила Амалия.
В ее спальне возле туалетного столика сидел на корточках и рылся в ящиках трюмо… Сеня.
– Косметикой интересуешься? – сузились глаза Амалии.
И, все-таки, где же она его видела?
– Да, вот я… тут… – растерялся парень.
– Уже выбрал что-нибудь или гамма не подходит? Ты что у меня в комнате делаешь?
– Я могу с тобой поговорить откровенно и надеяться, что наш разговор останется между нами? – заговорщицки спросил он и стрельнул взглядом по сторонам.
– Сначала я узнаю, как ты сюда попал. Рената, воры! Караул! Грабят!
На зов прибежала запыхавшаяся подруга.
– Что случилось? – выглянула она из тюрбана.
– Да вот, опять воры пожаловали! – уперла руки в бока Амалия. – Мерзавец решил меня обобрать.
– Ой, не кричи – сейчас глаза лопнут, – попросила Рената. – И не вор он вовсе, а я его сама пустила вчера переночевать. Не успела предупредить, потому что ты сразу уснула.
– А почему он у меня шарится?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Краснея от смущения, парень поведал о своих невзгодах. То, что он не такой как все, он понял еще в юности, когда почувствовал влечение к представителям своего пола. До тридцати лет ему удавалось с этим справляться, но недавно он осознал, что противиться природе больше нет сил. Вот тогда его жизнь и превратилась в настоящий ад.
Больше всего страшило, что о гомосексуальных наклонностях прознают деловые партнеры и друзья. Первые откажутся иметь с ним дело и испортят репутацию, чем толкнут в объятия нищеты, а вторые, перестанут здороваться за руку и отвернутся.
Увидев сегодня дверь в спальню Амалии открытой, Семен не смог побороть искушения покопаться в ее косметике. Нет, он ничего не хотел украсть, боже упаси! Собирался попробовать в темном уголке, вдали от глаз людских, а потом вернуть на место. Позже он себе все купит, но пока нет собственной косметички с подходящей гаммой, хотел позаимствовать «мазилки» у Амалии и Ренаты.
Рассказ вызвал у Амалии бурю сочувствия и протеста. Она не понимала, как можно отвергать и презирать человека лишь за то, что он стал заложником генетической лотереи, в которую сыграл еще до своего рождения. До глубины души возмущала человеческая черствость, невежество и предрассудки.
– Но ведь ты в этом совершенно не виноват!
– Сеня, а лечиться не пробовал? – спросила Рената.
– Гомосексуальность не лечится, потому что это не болезнь, – ответила за него Амалия.
– Ну, я, наверное, пойду? – заробел парень и шагнул к двери.
– Никуда ты не пойдешь, – поймала его за руку и потащила обратно к трюмо Амалия. – Забирай все! – кричала она, выгребая из ящичков косметику и кремы. – Друзья, готовые бросить за то, каким ты родился – не друзья, и не нужны! У тебя будут новые, такие же как ты. Гомосексуалы тоже должны найти свое счастье. Вас не так много, всего около четырех процентов, но в одиночестве ты не останешься. Мы с Ренатой тебя в подружки возьмем, правда? – она посмотрела на Ренату, рассчитывая только на положительный ответ.
Растерянный парень хлопал глазами, сраженный щедростью и пониманием.
Рената энергично закивала, позабыв о головной боли.
– Конечно, сначала будет трудно, – предупредила Амалия, – но потом привыкнешь ощущать себя в новом качестве и жизнь снова заиграет красками. Главное помни – мы всегда тебя поддержим. Не отчаивайся, все будет хорошо!
– Думаешь? – с сомнением спросил Семен.
– Научишься делать макияж, ухаживать за собой и дело пойдет, – пообещала Амалия.
– Ты трансвеститом будешь или хм… просто? – расплылась в улыбке Рената.
– Просто, – снова залился краской Сеня. – Я бы даже сказал – чем проще, тем лучше!
– Значит, женский гардероб тебе не понадобится, – заключила Амалия. – Я тебя с одним стилистом познакомлю, Эдиком зовут, он поможет влиться в ваше общество.
– Э-э-э, позже, ладно? Я еще не освоился. Буду смущаться, расстраиваться… да мало ли что.
– Сейчас вымой голову и умойся с мылом – покажем тебе мастер-класс, – скомандовала Амалия.
– Может, потом? – слабо запротестовал новообращенный.
– Сеня, не нужно оттягивать момент, я же понимаю, что ты просто стесняешься. Не надо, родной, тут все свои.
Семен ссутулился и побрел в ванную.
– Поможем бедному мужику стать бабой! – вспыхнули фанатичным огнем глаза Амалии.
– Поможем! – поддержала Рената.
Сеню усадили в крутящееся кресло и отвернули от зеркала.
– Брови – немедленно выщипать! – вынесла приговор Амалия и безжалостно впилась в них щипчиками.
Испытывая адскую боль в области надбровных дуг, Сеня предпринял попытку к бегству, но был возвращен обратно железной рукой Ренаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Терпи-терпи! Счастье того стоит, вот увидишь, – приговаривала она.
– Прическа многое решает. Повезло тебе, что стрижка не короткая. Ну-с, начнем, – возвестила Амалия и пощелкала раскаленными электрическими щипцами.
