И вдруг знакомый голос сказал совсем рядом:
– Ну привет, Аня.
– Не дать ли нам деру, пока не поздно? Собрать детей – и в лес!
Физрук Саша был раздосадован и зол на себя. Быстрее соображать надо было, пока не вмешался орлан.
– Если бы мы были уверены, что так лучше, мы бы давно это сделали, Саня! – ответил привратник. – Ну сколько мы протянем в лесу? Ладно мы, а малыши?
Привратник шел на кухню сообщить жене о случившемся, у физрука же были другие планы.
– Но можно ведь уйти с острова?
– Можно, теоретически. И только в отлив. Придется бежать, но дети могут не успеть до прилива. Захлебнутся.
– Так что же, выхода нет? – Физрук даже остановился.
– Выход есть всегда, Саня. Не надо сдаваться раньше времени. Иди, послушай, о чем они говорят, а я предупрежу Елену, чтоб еды еще собрала. Может, и правда придется ноги делать.
Похлопав Сашу по плечу, дядя Коля поспешил к жене. А физрук бегом кинулся через главный выход на улицу. Добежав до директорского окна он, как обычно, выдвинул из кустов лестницу, приставил к стене и, убедившись, что она не шатается, ловко и бесшумно стал карабкаться наверх. Достигнув окна, он приблизил ухо к стеклу. Рама, к несчастью, была опущена, но сбоку стекло прилегало к деревяшке неплотно: она так долго мокла под июльскими и августовскими дождями, что образовалась щель.
«В разрухе тоже есть свои плюсы», – подумал физрук Саша, стараясь не пропустить ни слова.
– …Ты могла бы ее спрятать. Или научить, что делать, – говорил в это время полицейский. Физрук нахмурился, пытаясь сообразить, что происходит. – Но ты даже не дала себе труда понять, что это она!
Как ни удивительно, но из разговора выходило, что орлан на их стороне! Чем больше Саша слушал, тем больше убеждался в этом. Союзник – комиссар юниор-полиции. Это неплохо. Да что там, отлично! Может быть, даже удастся как-нибудь с его помощью добыть катер и… что дальше? Доплыть до Центрального острова? Или до любого другого острова Архипелага? А потом? Не прикончат ли их прямо в порту? Или вообще прямо в море?
В это время орлан как раз спросил директрису, есть ли у нее здравые мысли. Но дослушать не удалось: физрук увидел в небе самолетик, летящий в сторону парка. Самолетик мог быть отправлен только с крыши, причем явно нацелен на дальнее расстояние.
Это было что-то новенькое, и физруку это новенькое не понравилось. Орлан приказал не выпускать детей из интерната. Понятно, почему – чтобы ни одна живая душа не узнала, что здесь происходит. Но есть люди, которые очень хотели бы знать. И если кто-то запускает ценный, с любовью сделанный самолет на дальнее расстояние, рискуя его потерять, – это не просто так.
Саша мигом спустился и, пробежав вдоль стены, заглянул в окно учительской. Ярослав Игоревич, художник, был там. Попросив его присмотреть за старшими мальчиками, физрук помчался по дорожке, ведущей с холма в переулок. Потом повернул на улочку которая выходила к парку и летнему театру.
Он не знал, что увидит, просто бежал, чтобы увидеть хоть что-нибудь.
В парке у сцены летнего театра суетились какие-то люди. Устанавливали микрофоны, тянули провода. «Ах да, – вспомнил Саша. – Сегодня вечером же встреча с мэром. Ирина Андреевна даже собиралась пойти послушать». Остановившись у последнего ряда скамеек, физрук завертел головой, ища самолет. Наконец он заметил его сбоку от сцены, в траве. Поглядывая по сторонам, Саша медленно двинулся по проходу между рядами.
Он увидел со спины женщину, которая, спустившись со сцены по боковым ступенькам, подошла к самолету и подняла его, чтоб не мешал двум распорядителям тянуть провода.
Женщина повернулась с самолетом в руках, собираясь снова подняться на сцену, и тут физрук узнал ее. Это была секретарша мэра.
Дашина мама.
Помедлив с полминуты, физрук все-таки подошел ближе.
– Простите, – вырос перед ним квадратный охранник. – Здесь находиться нельзя. Встреча начнется в восемнадцать ноль-ноль.
– Я хотел бы забрать самолет своего воспитанника, – ничуть не смущаясь, ответил физрук, указывая рукой на сцену.
Секретарь услышала и, выглянув из-за спин распорядителей, узнала Сашу; она ведь не раз приходила навещать дочь в «Зеленом углу», когда та была еще ученицей. Теперь секретарь совсем не появлялась.
– Пропустите! – махнула она рукой.
Мордоворот скорчил недовольную мину, но отступил.
– Здравствуйте! – вежливо, но холодно поздоровался физрук.
Вот уж нелепая ситуация: он, сцена и Дашина мама с самолетом… Славы Мухина. Хотя его мог запустить кто угодно. Но самолет именно Славкин: белый планер с красной полосой на борту.
– Здравствуйте, Саша! – спокойно улыбнулась женщина. – Вы искали это? А я, видите, нашла.
– Да, очень благодарен. Я могу это забрать? – сдержанно осведомился физрук.
– Конечно, пожалуйста.
Секретарша, ни секунды не медля, протянула ему самолет. Саша еще раз поблагодарил кивком и собрался было уйти, но женщине явно хотелось общения.
– Как там моя Дашутка? – спросила она, пожалуй, с излишней тревогой в голосе.
«Пришла бы да посмотрела на свою дочь, – со злостью подумал Саша. – Ее рыдания в подушку через стенку слышно». Но вслух он этого не сказал, а все так же вежливо ответил:
– Работает, у нее все хорошо. Только скучает. По вам.
– Скучает? – рассеянно протянула женщина. – Ну так передайте ей, что… я загляну. На днях.
– Конечно, передам.
Физрук Саша поклонился и зашагал прочь.
…Первым, кого он увидел в главных воротах интерната, был юниор-полицейский.
– Так-то вы выполняете свои обязанности? – спросил он, буравя взглядом физрука.
Но Саша выдержал этот взгляд.
– Вы должны кое-что знать, – сказал он.
Аня
Рядом со мной стоял Сергей. Опять я не заметила, как он появился. На сей раз не чумазый, а вполне умытый, в футболке и длинных брюках – и правильно, вот я в шортах уже начала мерзнуть.
– Вставай. Не ушиблась?
Он протянул мне руку и помог подняться.
И тут же все девушки исчезли. Остались только пятна света, но они уже не двигались.
– Что это было?
– Голограмма, – улыбнулся Сергей.
– Очень понятно, – фыркнула я. – Нет, ну в самом деле!
– Ну это… как бы тебе объяснить. Такая картинка, нарисованная с помощью света.
– Так это ты сделал?
– Ну да. – Он снова улыбался. – Чтобы ты не боялась. Ты же меня позвала. Идем.
Мы двинулись по галерее.
– Но они появились раньше! До того, как я тебя позвала, – возразила я. – Кстати, я и не звала, я просто испугалась.
Сергей усмехнулся.
– А то, что появилось раньше, ты сама сотворила. Песней. Вот о чем ты думала?
– О привидениях… – призналась я.
Сергей отчего-то развеселился:
– По-твоему, привидения такие? Страшилы в балахонах?
– Ну… Кентервильское – такое.
– Читала? – удивился Сергей.
– Нет. Нам Даша рассказывала. Ну, наша филологи… учительница. А куда мы идем?
– Ко мне в гости.
– Но мне надо обратно! В интернат!
– Отсюда в интернат все равно не попасть. Дверь работает только в одну сторону.
Я совсем ничего не поняла. Какая дверь? Почему нельзя вернуться в интернат?
– Как дела с козлом? Обошлось? – спросил Сергей.
– Так это точно ты был?
– Кто же еще? Дед Мороз?
– Ну я думала, может, мой внутренний голос…
Сергей опять рассмеялся.
– Ох и прикольная ты девчонка, Аня. «Внутренний голос», надо же. Ну можешь и так считать. Но ты не ответила.
– С козлом нормально. Спасибо тебе. А вот потом…
– А что потом? – насторожился Сергей.
В это время галерея закончилась, и мы вышли на улицу, оказавшись прямо перед входом на мост. До сих пор я видела только маленькие мостики через канавки, в которых трубы с водой. Но этот мост… Он был огромным, красивым. По краям горели два тройных фонаря, какие только в книжках нарисованы. За мостом возвышались темные громады – дома? Башни?
– Где мы, а? – Я взглянула на Сергея. – Мы ведь на острове?
– На острове. За Воротами, если тебе так проще.
Ничего себе, проще. За Воротами?
– За теми, что всегда закрыты? В Новом городе?
Сергей кивнул.
– Этого не может быть!
– Может. Я тебе все объясню, идем. Но сначала ты расскажи, что на физкультуре было. Ведь не просто так ты тут оказалась. Замерзла? Побежали.
Он схватил меня за руку, и мы понеслись вперед. Было так весело! Каждый раз перед нами зажигалась новая пара фонарей, а оставшаяся позади – гасла. Мост под ногами подрагивал и как будто даже пел.
– А что там внизу? Река?
– Железная дорога. Но она не работает. Не отвлекайся, говори.
Я рассказала все: и про мяч, и про орлана, и про тренерскую. Подумав, вспомнила и про рисование шарика. Сергей даже остановился, потирая лоб.
– Вон оно как… Орлан вас защищает, похоже. Если бы я знал, то посоветовал бы тебе сразу все ему рассказать. Тогда бы не было этой истории с мячом. Кто тебя сдал, не знаешь?
