– Как это – сдал?
– Ты что, совсем не понимаешь? Кто-то из ваших знал, что ты техно. И специально тебя раскрыл.
– Да никто не знал! – уверенно заявила я. – А если бы и знал… зачем так делать?
Мы двинулись дальше. Мост наконец закончился, фонари – тоже. Мы оказались в полной темноте. Но ненадолго, Сергей тут же вновь зажег свет – загорелся фонарик над крыльцом дома. Сам домик был малюсенький, но зато окна – огромные. Во всю стену.
– Я люблю, чтоб видно далеко, – пояснил Сергей, поднимаясь на крыльцо и берясь за ручку двери. – Чтоб загорелись все фонари и в окна светили.
– А днем солнышко, да? – подхватила я.
Сергей вдруг стал грустным.
– Здесь не бывает ни дня, ни солнышка. Ты заходи, я свет зажгу.
Как может не быть солнышка?! Я не понимаю.
Сергей включил настольную лампочку в виде какой-то высокой и длинной штуковины на четырех ножках. В домике была всего одна комната. Стол, диванчик, печка, шкаф. Между окнами на одной из стен – полки, на них всякая всячина: сковородка, кружки, ложки, корзинка и тому подобные нужные вещи. И напольные часы в углу. Вот и все, что я увидела.
– Эйфелева башня, – пояснил Сергей, заметив, что я разглядываю лампу. – Есть такая же настоящая, очень большая, на материке. Я мог бы зажечь люстру, но тогда придется все время поддерживать освещение, генератор-то здесь не работает. А я не хочу отвлекаться. Ты садись.
Он кивнул на диван.
Тут у меня довольно громко заурчало в животе. И ничего удивительного, я же не обедала.
– Слушай, а у тебя нет чего-нибудь поесть? – промямлила я. Мне было жутко неудобно об этом просить.
– Ах, да-да-да. – Сергей хлопнул себя по лбу. – Ты ведь живая. Прости, забыл.
Я вытаращила глаза. Ну и шутки у него!
– Ты орехи ешь? Если бы я знал, что ты придешь, подготовился бы заранее, а то нет ничего из еды. А орешник, он тут везде, только выйди. Можем нарвать. Пошли?
– Пошли! – согласилась я.
Мы вышли на улицу, и Сергей повел меня за дом. Перед нами бежало пятно света, указывая путь. Так мы и подошли к кустам орешника.
– Так ты можешь даже совсем без фонарика? – восхитилась я. – Без лампы, без ничего?
Сергей вздохнул:
– Могу, но только здесь, за Воротами. Тут кругом витает техноволшебство. Его тут заперли. Город закрыт не простыми воротами, это Заслон. Я раньше вообще выйти не мог, но со временем поднакопил сил и научился. Теперь хожу вот в темноте.
Он улыбнулся. Вот так история! Чем дальше, тем удивительнее.
– А другие люди тут вообще есть? – тихо спросила я.
Сергей не ответил.
– Эх, корзинку забыли взять. Ладно, кидай мне прямо сюда.
Он вытащил край футболки из брюк и, держа его одной рукой, другой принялся ловко срывать орехи и бросать их в «подол».
Сергей опять выпустил пятна света, и они то и дело прыгали по веткам, показывая нам, где собирать. Я тоже рвала орехи и кидала в футболку Сергея. Это было здорово – кто ж не любит орехи! Иногда мы со Славкой убегали в орешник ночью, потому что в это время там лакомятся духи. Когда едят – они совсем не обращают на нас внимания. Усядутся на ветке, сорвут лапками орешек и быстро-быстро выгрызают, а скорлупку выкидывают. Если изловчиться, можно даже погладить духа по пушистой спинке.
– А тут совсем нет духов, – подумала я вслух.
– Нет. – Сергей опять вздохнул. – Здесь ни духов, ни вампиров, ни белых дев, ни прочих существ не может быть. Они все в лесу – там, у вас. А тут город, который построили техно. Он и назывался Светлоярск, от него и досталось название острову. По шли, уже достаточно. У меня есть классный орехокол.
Он быстро-быстро зашагал по тропинке обратно, и все пятна света на этот раз не бежали впереди, а потянулись за ним, как хвостик.
Мы уселись на диван, насыпали орехи на стол горкой. Сергей отряхнул футболку и вытащил из ящика стола большой металлический гриб с красной шляпкой. Шляпку надо было снимать, засыпать внутрь орехи, можно сразу несколько, а потом завинчивать обратно до конца. Раздавался хруст, а снизу, через дырочку, высыпалась скорлупа. И не надо портить зубы и двери, как мы обычно делаем.
Я жевала и ни о чем больше не спрашивала, молчал и Сергей. Правда, почти не ел. Все больше колол орехи. Раза три всего забросил в рот ядрышко – мне показалось, просто за компанию. Зато я уплетала за двоих и слопала большую часть того, что мы нарвали вместе. В то, что мой странный знакомый не любит орехи, мне не верилось. Значит, была какая-то другая причина.
– Ты, конечно, еще слишком маленькая, – наконец подал голос Сергей. – Тебе трудно будет понять, что тут случилось. Но у нас нет времени ждать, пока ты вырастешь, придется рассказывать сейчас. А ты задавай вопросы, если что.
Я обиделась. Строит тут из себя взрослого!
– Мне скоро тринадцать. А ты небось года на два всего старше.
На сей раз Сергей не улыбнулся, просто посмотрел на меня.
– В каком-то смысле ты угадала. Мне действительно пятнадцать. Но мне уже скоро одиннадцать лет, как пятнадцать. Ощущение так себе.
Я чуть не подавилась орехом. Шутит он, что ли? Да нет, не похоже. По виду, ему совсем не весело.
– Как это? Почему? Так же не бывает! Ну что ты молчишь?!
Я хлопнула ладонью по столу так, что горка скорлупы подскочила и рассыпалась.
– Тише, нетерпеливая ты какая. Да не молчу, собираюсь с мыслями. Слушай, в общем…
Глава седьмая,
в которой пытаются вести расследование
Чуть раньше…
Виталик сидел в спальне на кровати один. Орлан отпустил его, чтобы дать собраться с мыслями. Стать вдруг полицейским, уйти из «Зеленого угла», оставить здесь папу с мамой, да еще и Ляльку, которая наверняка заплачет, когда узнает… Впрочем, мама тоже будет плакать, нечего и сомневаться. Она слишком беспокоится за него.
Но Виталик согласился сразу. Ведь орлан научит его летать! Ради этого можно…
И тут в комнату ворвался Олежка: на лбу синячище, глаза блестят, волосы растрепаны и, похоже, сгорает от желания поделиться какой-то новостью.
– Виталь, я тебе сейчас такое…
Олежка замер посреди спальни – просто потому, что бежать дальше было некуда, – и развел руки, показывая, какое «такое», огромное и важное, он собирается рассказать.
– Неслабый шишак. На физкультуре приложился? – кивнул Виталик.
– А? Да. Да это неважно! – возбужденно заговорил Олежка. – Ты послушай! Славка кинул Аньке мяч через весь спортзал, а она с закрытыми глазами его поймала! А полицейский побежал за Славкой, но не поймал. А потом он разозлился и выгнал меня из зала. Но я не ушел! Я слышал, как он Аньку в тренерской запер! Представляешь?
Олежка выпалил все это единым духом и замолчал, довольный, ожидая услышать в ответ что-нибудь вроде: «Ух ты! Да ну! Врешь!»
Но Виталик почти ничего не понял, кроме одного: произошло что-то действительно неприятное. Может быть, даже страшное.
– Анюту заперли в тренерской? – переспросил он, хмурясь.
Олежка радостно закивал.
– А ну давай еще раз, сначала! – потребовал Виталик. – Да сядь ты, не отсвечивай.
Олежка плюхнулся рядом на кровать и начал заново, уже подробнее.
– Клоп, ты точно видел, что это Славка? – наконец спросил Виталик.
Олежка снова радостно закивал.
– Ты видел, а полицейский – нет? Как это? А, клоп?
– Он на Аньку смотрел! И Ирина Андреевна тоже!
– А ты, значит, не смотрел? – уточнил Виталик.
– А чего мне на нее смотреть, она и прыгать-то не умеет! – надулся Олежка.
– Ладно. Ты, клоп, иди пока. Я с этим разберусь. Только не болтай никому больше, понял?
– Ага!
Виталик вышел из комнаты и направился в соседнюю спальню.
Он знал немного. Только то, что младших, особенно Аню с Наташей, надо охранять и никому не рассказывать, если они вдруг сделают что-нибудь необычное. Никому, кроме папы с мамой, которые сразу же «примут меры». Но ведь юниор-полицейский, он же не враг? Виталик и сам без пяти минут полицейский, а орлан – его будущий начальник. Значит, ему надо доверять. Но зачем он запер Анюту?
Виталик решил сначала вытрясти правду из Славки.
Дойдя до соседней спальни, Виталик резко распахнул дверь. Сидевший перед мольбертом Женек от неожиданности обернулся, мазнув рукавом по бордовому закату.
– Ф-фу! Ты чего пугаешь? – буркнул Женек, возвращаясь к рисунку.
– Славка где? – вместо ответа спросил Виталик.
– К бабушке пошел. Ты за змейкой? Она в ящике у него, возьми, он разрешает, – не оборачиваясь, ответил Женек, аккуратно поправляя мазки кисточкой.
Секунду поколебавшись, Виталик подошел к Славкиной тумбочке и выдвинул ящик.
Деревянная змейка, выкрашенная зеленой краской, – тогда еще была краска, Димка выскребал ее со дна банки – лежала сверху. Славка и Димка сделали эту головоломку вдвоем, в мастерской. Славка вытачивал, а Димка показывал, как надо, по чертежу, который он сам и начертил. Как Димка до этого додумался, никто не знал, но все восхищались. Потом Димка пропал, и змейка осталась Славке, да и всему интернату, в наследство.
