Рискуя снова потерять контроль, трансформировал клыки, чтобы укусить вельхотари, и тут она рванулась из моих рук, едва не упав на пол. Ее бегство включило мой охотничий инстинкт, и я бросился за своей добычей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Погоня была недолгой. После круга по спальне я одним прыжком настиг Азалию и, обездвиживая, сжал в стальных объятиях, одной рукой держа поперек талии, второй наклоняя шею для укуса. Сначала фея отбивалась, но потом вдруг замерла. Ее взгляд приковало наше отражение в зеркале, к которому мы по воле случая вернулись, и я прочел во взгляде феи обрывки мыслей: "Его глаза светятся, у него клыки… он зверь… ужас… нет!"
Я был готов к тому, что фея будет сопротивляться и осыпать меня оскорблениями, но она обезоружила меня тем, что обмякла в моих руках, доверчиво откинувшись мне на грудь. Только когда она качнулась, я понял, что на самом деле произошло, и в который раз почувствовал себя монстром: вельхотари снова потеряла сознание от страха.
Уложив фею на кровать, надрезал предплечье кинжалом и, оставив каплю крови на платке, повязал его вокруг шеи Азалии. Теперь все будут думать, что традиции соблюдены.
Странно. Феи не выносят барсов, но я никогда не слышал, чтобы хоть одна при виде двуликого упала в обморок. Не знать о наших традициях и важности метки Азалия не могла. Почему же тогда она смотрела на меня так, словно я собираюсь ее съесть?
Сейчас ничего сделать нельзя. Ритуал требует, чтобы истинная в момент укуса была в сознании. Чаще всего метку паре ставили во время близости, чтобы приглушить боль. Но Азалия не подпустила меня к себе ночью, а сейчас…
Как ставить метку сопротивляющейся девушке? Если в момент укуса она станет вырываться, вместо аккуратного следа клыков получится рана, которая может убить ее. О Санкрисэль, как это унизительно! Неужели мне придется лебезить перед этой фейской молью, добиваться доверия и убеждать, что я ее не съем?!
"Именно, глупый ты человек! И начать лучше прямо сейчас!" — со смехом заявил кот.
Мне, в отличие от моли, нового наряда не полагалось. Пришлось одеваться в ту же одежду. Я вытряхнул сердитую вельхотари из рубашки, которую освежил и разгладил заклинанием. Запах истинной, несмотря на очищающие чары, пьянил и кружил голову, заставлял моего кота блаженно жмуриться. Думаю, выпусти я сейчас своего зверя, тот еще бы повалялся на рубашке. Даже гнев на то, что фейская моль без спроса трогает мои вещи, куда-то улетучился. Когда смотрел на то, как девушка посыпает пыльцой волосы, чтобы уложить в прическу, поймал себя на том, что замер и почти не дышу.
Фея подняла волосы наверх. Любуясь ее нежной шейкой, я ощутил досаду, обругав себя идиотом. Это надо было настолько утратить контроль, чтобы забыть укусить собственную жену! Я не поставил Азалии метку, нужно срочно исправить это хотя бы сейчас! Пусть горничная скажет, что раны на шее племянницы королевы нет, никто не станет ее слушать, видя обратное.
Зверь от этой мысли возликовал, я же подумал, что не хочу тянуть в пасть фейское мясо. Обуреваемый противоречивыми чувствами, приблизился к стоящей у зеркала Азалии. Она поправляла жемчужный браслет, а когда поняла, что я стою слишком близко, замерла и медленно подняла голову. Наши взгляды скрестились в зеркале, и я понял, что медленно, неумолимо тону в голубых озерах ее глаз. Захотелось сказать: "Может, если бы мы встретились при других обстоятельствах, все было бы иначе?" — но произнес совсем другое:
— Я должен поставить тебе свою метку, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне.
— Что?! — округлила глаза фея, напрягшись, когда я положил ей руки на плечи.
— Сиди смирно, если хочешь, чтобы я сделал все аккуратно и кровь не попала на платье — добавил я, наклонившись к ее шее, чувствуя, как от дивного запаха истинной меня с головой затапливает бешеное желание обладать ею. Здесь, сейчас, немедленно!
Рискуя снова потерять контроль, трансформировал клыки, чтобы укусить вельхотари, и тут она рванулась из моих рук, едва не упав на пол. Ее бегство включило мой охотничий инстинкт, и я бросился за своей добычей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Погоня была недолгой. После круга по спальне я одним прыжком настиг Азалию и, обездвиживая, сжал в стальных объятиях, одной рукой держа поперек талии, второй наклоняя голову, чтобы открыть шею для укуса. Сначала фея отбивалась, но потом вдруг замерла. Ее взгляд приковало наше отражение в зеркале, к которому мы по воле случая вернулись, и я прочел во взгляде феи обрывки мыслей: "Его глаза светятся, у него клыки… он зверь… ужас… нет!"
Я был готов к тому, что фея будет сопротивляться и осыпать меня оскорблениями, но она обезоружила меня тем, что обмякла в моих руках, доверчиво откинувшись мне на грудь. Только когда она качнулась, я понял, что на самом деле произошло, и в который раз почувствовал себя монстром: вельхотари снова потеряла сознание от страха.
Уложив фею на кровать, надрезал предплечье кинжалом и, оставив каплю крови на платке, повязал его вокруг шеи Азалии. Теперь все будут думать, что традиции соблюдены.
Странно. Феи хоть и не выносят барсов, но я никогда не слышал, чтобы хоть одна при виде двуликого упала в обморок. Не знать о наших традициях и важности метки Азалия не могла. Почему же тогда она смотрела на меня так, словно я собираюсь ее съесть?
Сейчас ничего сделать нельзя. Ритуал требует, чтобы истинная в момент укуса была в сознании. Чаще всего метку паре ставили во время близости, чтобы приглушить боль. Но Азалия не подпустила меня к себе ночью, а сейчас…
Как ставить метку сопротивляющейся девушке? Если в момент укуса она станет вырываться, вместо аккуратного следа клыков получится рана, которая может убить ее. О Санкрисэль, как это унизительно! Неужели мне придется лебезить перед этой фейской молью, добиваться доверия и убеждать, что я ее не съем?!
"Именно, глупый ты человек! И начать лучше прямо сейчас!" — со смехом заявил кот.
Наташа
Я пришла в себя на знакомой кровати. Воспоминания о клыках оборотня заставили резко сесть. Вивьен, которая хлопотала надо мной, прикладывая ко лбу влажное полотенце, едва успела уберечь подбородок от удара моим лбом.
— Осторожней, милая, не то я подумаю, что это покушение на королевскую особу! Служанка, которую я посылала за тобой, прибежала ко мне в настоящей истерике, сказала, что ты лежишь без чувств. Что тут у вас произошло?
— Меня пытались укусить и, полагаю, преуспели в этом… — произнесла я, дотронувшись до повязки на шее и с удивлением осознавая, что боли нет.
— Моя жена слишком эмоционально воспринимает мою трансформацию. Неужели вы не рассказывали Азалии о метке? — хмуро спросил оборотень, который стоял, скрестив на груди, рядом с окном.
— Разумеется, моя племянница осведомлена об этом! Но, принц, неужели вы ждали, что после нападения двух неотесанных мужланов, которые отрезали бедной девочке крылья, ее нервы будут в порядке? Ей сейчас нужен покой, забота и уход, — сухо заявила Вивьен, строго глядя на моего мужа. — Смею напомнить, вы сами выбрали Азалию и обещали заботиться о ней должным образом. Дорогая, если твой муж будет к тебе невнимателен, обязательно пошли мне весточку. Я нанесу вам визит и подробно объясню принцу, в чем он не прав.
После этой фразы барс основательно скис. Видимо, прикинул масштабы неприятностей, которые свалятся на мохнатую пятнистую голову, если я нажалуюсь на него венценосной теще.
Я встала с постели и под перекрестным огнем взглядов Вивьен и Лоренсо подошла к зеркалу. Желая видеть состояние своей шеи, попыталась снять платок, но тут же была остановлена оборотнем. Барс молниеносно переместился ко мне, взял под локоть и повел к выходу.
— Должно быть, Азалия проголодалась. Думаю, завтрак укрепит ее силы, не так ли, Ваше Величество?
— Несомненно, прошу за мной. Я прикажу подать завтрак на террасе. Свежий воздух будет полезен после обморока, — лучезарно улыбнулась Вивьен и возглавила нашу процессию.
