Цуруми выбрался из–за письменного стола, покинул кабинет и решительно направился на лифте в рекреационный сектор. И уже стоя у кофейного автомата, он внезапно обнаружил, что в карманах нет мелочи. Проклянув себя за невнимательность, он уже совсем собрался было отказаться от стакана бодрящего напитка, как в конце коридора появился человек. Цуруми скользнул по нему цепким взглядом. Очень высокого роста, одет в штатское, идет ссутулившись и не спеша, видимо из дневной смены обслуживающего персонала, которая недавно должна было закончиться. Вот он уже чуть ближе. Видно, что тип лица у него европейский, легкий запах сырости и моющих средств выдает в нем уборщика. Жаждущий кофеина мозг послал решение прямо в речевой центр, минуя логический.
— Извини, парень. Не найдется чуток мелочи?
Уборщик остановился и поднял на него глаза. Взгляд этот Цуруми сразу не понравился. Не просто усталый взгляд человека, только что оттарабанившего двенадцатичасовую смену. Что–то неуловимое колыхалось позади горящих зеленым пламенем глаз. Не то презрение, не то ненависть, не то просто сумасшествие. Так продолжалось какое–то мгновение, а потом уборщик полез во внутренний карман легкой куртки.
— Да, кажется, есть немного, — буркнул он с каким–то странным акцентом.
На ладонь Цуруми легло несколько монеток, которые тут же проглотил автомат. Уборщик пробурчал что–то вроде прощания и направился прочь.
Начальник Второго отдела прихлебывал обжигающий кофе и смотрел ему вслед. Высокого роста. Мужчина. Явно не японец. Деньги доставал правой рукой. Несмотря на стройное сложение, сила в нем чувствуется немалая. И взгляд, который только с натяжкой можно назвать человеческим… А ведь подходит. Как есть подходит. Только если перед ним и правда "серафим" — что он делает в NERV на должности уборщика? Странно это все…
Если бы Цуруми умел читать чужие мысли, он бы узнал, что только что избежал быстрой, но весьма мучительной смерти только из–за наличия камер слежения в коридоре.
* * *
Шут забрел в свою комнатушку, плюхнулся на матрас и тупо уставился в пространство. Все говорило о том, что этот мир твердо решил ему устроить сердечный приступ. Мало того, что память Гендо хранила огромное количество шокирующих вещей, которые даже привычный ко всякому псайкер не мог переварить. Так еще оказалось, что служба безопасности обратила на него внимание и уже взяла в разработку! "Спецов" Шут люто ненавидел еще со времен жизни в родном мире, и даже имел на то все основания. Когда тебя раз за разом пытаются убить, трудно сохранять с людьми добрососедские отношения. Но сейчас привычным образом вопрос решать никак было нельзя. Один труп — и придется валить не только из NERV, но и из Японии вообще. А этого как раз следует избежать. Так, спокойно, спокойно. Память того типа он считал мельком, на автомате, но и полученные сведения дают повод немного успокоиться. Если до сих пор не убили — значит, еще ничего не смогли собрать. Им нужны улики, доказательства. На это нужно время. То есть в ближайшее время за свою жизнь можно не опасаться. И успеть уничтожить все, что может навести их на его след. А что у нас из улик? Только пистолет и нож. Их можно спрятать в подсобке, у себя под носом Второй отдел их вряд ли догадается искать. А, еще липовые документы. Тут уже хуже. Люди, что их ему делали, клялись Императором, что эти бумажки выдержат любую электронную проверку. Но если "спецы" возьмутся за него всерьез и отправят в школу или на прежнее место жительства людей с инспекцией — он обречен. Будем надеяться, до этого не дойдет. А если дойдет — надо будет успеть выбраться отсюда.
Шут протянул ноющую после работы руку к холодильнику, вытащил плитку шоколада и в один присест сжевал половину. Все, нафиг. Завтра выходной, тогда и будем думать. А пока спать. И, расправившись с остатками шоколада одним могучим глотком, провалился в темный колодец сна…
…что бы столкнуться нос к носу с Аянами Рей, одетой в школьную форму.
Первая мысль:
"Допрыгался".
Вторая мысль:
"Помирать так с музыкой".
Третьей мысли не было, ее заменил моментально сгустившийся из воздуха пламенеющий полутораручный меч, со свистом рассекший воздух. И, не долетев до тела Ангелочка каких–то десяти сантиметров, разлетевшийся в дребезги.
"Черт!"
Молниеносно отскочив назад, Шут отрастил за спиной пару громадных крыльев. В принципе, в ментальном пространстве взлететь можно и без них, но так было легче концентрироваться на процессе полета. Могучий взмах, усиленный тем самым страхом, что порой заставляет людей обгонять диких зверей и перепрыгивать трехметровые стены — и он уже парит в десяти метрах над пепельной равниной. Ангелочек не шелохнулась, только следила за ним холодным алым взглядом. Шут вильнул в сторону и выпустил в нее с ладони поток багрового пламени. Которое моментально погасло, едва приблизившись к цели. Внезапный порыв шквального ветра чуть не заставил его опрокинуться.
"Да что за…"
Он снова опустился на землю, сложил крылья, создал новый меч и встал в боевую стойку, сжимая рукоять потными от ужаса руками. Рей на это никак не отреагировала. Только стояла и смотрела. Страшный это был взгляд. Нет, в нем не читалось ни жестокости, ни злости, ни жажды убийства. Гораздо хуже — в нем не было вообще ничего. Голубоволосая девочка просто стояла и смотрела, а частицы пепла кружились вокруг ее ног словно в вихре.
— Что ты делаешь? — тихо спросила Рей.
Шут остолбенел. Он ожидал чего угодно, от мгновенного ментального уничтожения до методичной пытки, но только не такого вопроса. Да еще этот пропитанный холодом тон… он словно резонирует с душой, заставляет ее дрожать.
"А почему ты ожидал именно этого?" — прошептал в сознании тихий голосок.
— Что ты делаешь? — повторила Рей.
— Я… Разве ты здесь не для того, что бы уничтожить меня? — сипло выдавил Шут.
— Нет. Почему ты так решил?
Шут позволил себе тихий облегченный вздох. Похоже, прямо сейчас его не убьют. Можно протянуть время, может, удастся прожить еще минуту или две…
— Ты знаешь, что я за существо. Ты знаешь, откуда я. И Командующий Икари знает о моем существовании, скорее всего он отдал тебе приказ на мою ликвидацию.
Слова приходилось буквально выталкивать из себя. Невидимая, но неописуемо мощная психоаура Ангелочка давила на него будто промышленный пресс, под ее гнетом было трудно не то что говорить, но даже дышать, даже стоять. Ноги предательски задрожали. Это была не просто сила псайкера, это была мощь бога.
— Поэтому ты решил, что я намерена уничтожить тебя?
— Разве ты не безгранично предана ему? Разве не так?
— Из всех людей я доверяю только Командующему Икари. Но он не отдавал мне такого приказа.
Шут, наконец, выронил бесполезный меч из ослабевших пальцев и замолк на некоторое время, собирая остатки смелости.
— Если я правильно все понимаю, ты не собираешься меня убивать.
Он попытался это сказать, но получилось только промямлить.
— Да.
— Тогда зачем ты здесь, Рей? Или правильнее будет называть тебя… Лилит? — неожиданно резко спросил Шут, уже не способный от страха сдерживать себя.
— Мое имя — Аянами Рей, — спокойно ответила Ангелочек. — Я знаю о своем происхождении, но я — не Лилит, пусть и ношу в себе ее частицу.
— Я спрашиваю еще раз — зачем ты здесь, раз не желаешь моей смерти? — повторил Шут, шокированный собственной наглостью.
— Сегодня ты причинил вред Командующему Икари.
Шут сглотнул.
— Это было необходимо, что бы получить нужные мне сведения.
— Ты замышлял убить его.
— Я отказался от этих намерений, и тебе это известно, — торопливо ответил он.
— Не делай так больше.
— Не буду. Так ты за этим приходила?
— Нет.
— Тогда зачем?
— Зачем ты причиняешь людям вред?
Шут мысленно подобрал с пола челюсть.
— Что?
— Зачем ты причиняешь людям вред?
— Почему тебя беспокоит, что происходит с людьми? Ты ведь сама не человек, — и тут же добавил, — извини.
— Это не правильно.
— Смотря с чьей точки зрения. Если на моем пути появляется препятствие — я избавляюсь он него.
— Но это не правильно.
"Вот же заладила — правильно, не правильно".
Воздух вокруг Рей сгустился, окружающий мир потемнел, а в следующее мгновение красные глаза Ангелочка словно пронзили его мозг. Он рухнул на колени, схватившись за голову и стиснув до хруста зубы от кошмарного ощущения чужих ментальных щупов в его разуме.
— Твое сердце переполнено ненавистью и страхом, — равнодушно заявила Рей.
Шут с трудом поднял на нее глаза.
— Возможно, ты права на счет ненависти. Мне не за что любить людей. Но я ничего не боюсь.
"Кроме тебя", — добавил Шут мысленно.
— Ты боишься боли?
