– Сегодня пятница, мы собирались в клуб с Алексом и Виолой, – любезно напомнил Мич.
Завис, с удивлением осознавая, что я полностью и абсолютно забыл про это. Интересно, Камила согласится пойти? Вряд ли…
– Я помню, – ответил и направился на кассу.
Дом встретил тишиной, вызывая волну разочарования. С порога я посмотрел на кухню в поисках стройной фигуры с книгой в руках. Камила, сама того не замечая, несколько дней встречала меня с репетиций, да и я сам как-то быстро к этому привык.
– На семинаре, наверное, – сказал сам себе, скинул кроссы и прошел на кухню: раскладывать продукты. – Я – готовить, и мне не мешать, – не оборачиваясь, крикнул Мичу.
– Я в комнате, – ответил он и скрылся за дверью.
Погрузившись в готовку с головой, я убеждал себя, что готовлю не столько для Камилы, сколько для себя любимого. Хотя воображение бессовестно рисовало довольное лицо сестренки, её удивление и благодарность в голубых глазах. Мне хотелось сделать ей приятное, как бы я ни пытался убедить себя в обратном.
Через полтора часа всё было готово, а Камилы всё ещё не было дома. Вымыл руки и пошёл в её комнату. В душе росло беспокойство. Меня разозлила сама мысль, что она может приходить, когда хочет, и делать, что хочет.
Мне нужен был предлог поехать за ней. Хороший предлог. А в чём она собирается завтра пойти в театр? Решительно распахнул шкаф и скривился. Вешалки пусты, а вот на полках полно футболок, шорт, джинсов, бриджей, есть пара брючных костюмов. О! Туфли. Это уже лучше. Так, а это что? Бельё? О-о! Простите…
Быстро задвинул ящик и поднялся.
– Ни одного платья. Ну, что за девчонка? – на губах заиграла лукавая улыбка. Настроение возвращалось. Достал телефон и набрал заразу. После трех неудачных попыток дозвониться, фантазия нарисовала покалеченное тело малышки, лежащее в канаве, и я, не мешкая, поехал к ней в универ.
Узнал в деканате, какие у неё семинары, сфоткал расписание её группы, выяснил, во сколько она ушла, и набрал девчонку снова…
Камила
– О-о! Оставь! Оставь эту песню! – потянулась к радио и сделала погроме, качая в такт головой и двигая телом, от удовольствия жмуря глаза.
– Изобразив на лице улыбку, – вслух запела.
– О, нет! – завыл Макс. – Только не на русском! Ну, это же Миноуг…
Оскалилась, показала язык и продолжила капать на нервы брату. Никто не любит английские песни в русском исполнении. Особенно в моём.
– Я выложила себе дорогу, которая однажды приведет меня к одиночеству,
Даже ангелы могут впасть в немилость,
Расставшись с тем, что делало их святыми.
– У-у-у-у-у! – протянула, выпятив губы, повернувшись к Максу. Он бессовестно заржал.
Следующий куплет мы запели вместе, убого фальшивя и коверкая перевод.
– Но я все еще здесь, я держусь
За все, что осталось позади.
Неважно, принадлежит ли этот мир мне,
Ведь я знаю только одно…
– У-у-у-у-у! – одновременно рассмеялись, и я вытерла выступившую слезу.
– Всё, больше никаких песен, – заявил братец и выключил музыку.
– Скажи… – Макс непроизвольно напрягся, незаметно сжимая руль. – А этот Лесли… вы с ним учитесь вместе? – выдохнул братец, видимо, так и не решившись спросить о другом.
– Не-а, – беспечно покачала головой. – Он помешан на Аманде, а она помешана на дерьмовых футболистах, – легко ответила. Надо признать, общение с Максом не напрягало. Хотя я как-то предполагала, что мы с ним из разных миров и всё время будем цапаться.
Брат усмехнулся.
– А ты? – как бы для поддержания разговора, а не ради собственного интереса спросил он. Хитро прищурилась.
– А я помешана… ум-м-м, – закусила кончик указательного пальца. – На сладком, американских горках, скейте и водных лыжах! А ты на чём? – не осталась в долгу. Макс негромко рассмеялся и покачал головой.
– А я… – он тоже задумался и повторил мой жест. Я моргнула и прыснула со смеху, выглядело уморительно: парень строит из себя кокетку. – Я помешан на музыке, развлечениях, море и вкусной еде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Неплохо для самовлюблённого музыканта, – непринужденно хмыкнула, глядя в окно. Макс улыбнулся краешком губ.
– Тебе определённо нужно посетить наш концерт.
– После него мне придётся посещать другое заведение… – выдержала драматическую паузу. – Дурдом.
– Не преувеличивай, зараза! – Макс смеясь, протянул руку и взлохматил мои волосы. Это входит у него в привычку. – Почему ты предвзято относишься к тому, чем я занимаюсь? – серьезно спросил Макс.
Пожала плечами и повернулась к нему.
– Не знаю, может, потому что ты мой брат? – вопросительно выгнула бровь.
– Аргумент, – хмыкнул он и стал парковаться перед домом.
– Господи! – воскликнула, стоило переступить порог дома. – Что за восхитительные запахи? – повернулась к Максу и успела заметить ласковую улыбку на его губах. Сглотнула, испытывая неловкость, а брат тут же вернул себе привычный вид шалопая.
– Еда, мелкая! – хохотнул он и снова взлохматил волосы, проходя мимо. – Тебя пока дождёшься, с голоду помереть можно. Ничего доверить нельзя, – наигранно сокрушался братец. В очередной раз сглотнула, только уже от голода, и помчалась на кухню.
– Сидеть! – Макс отогнал меня от сковородки, ткнув в меня вилкой.
– Сижу, сижу, – примирительно выставила руки, уселась за стол и принялась изучать скатерть. Из комнаты показался заспанный Мич.
– О, ужин! О, мелкая. Привет, – парень улыбнулся и сел напротив. Растёр лицо руками и подпёр голову.
– Привет, – дружелюбно ответила.
– Макс. Звонил Алекс, сказал, они никуда не пойдут: Виола заболела. Может, сходим в «Райское место»? Можем даже спеть там пару песен на радость публике, наверняка встретим кого-то из знакомых, – обратился Мич, а я прислушалась.
– Предлагаю остаться дома и посмотреть фильм, – передо мной опустилась тарелка с офигенным куском мяса в соусе и овощным салатиком.
– Ням-ням, – облизнула губы и взяла вилку, полностью сосредоточившись на еде, пока ко мне не обратились.
– Камил, какие фильмы ты любишь? Можем заказать пиццу, – произнёс Макс, усаживаясь рядом. Смотреть с ним фильм перспектива та ещё. Интуиция продолжала настойчиво твердить, что мне стоит держаться от братца подальше. Слишком он… слишком, в общем.
– Боюсь, вы такие не смотрите, – усмехнулась и отрезала кусочек сочного стейка.
– А может, смотрю, – Макс хитро прищурился, глядя на меня.
– Вряд ли, – покачала головой и зажмурилась от удовольствия. Мне бы так жить!
– Давай поспорим, что смотрю, – внезапно предложил братец. Отложила приборы и серьёзно заглянула в его хитрые зелёные глаза, в которые не стоит долго смотреть. Можно утонуть.
– Зачем мне с тобой спорить? – не поняла я. Макс на секунду растерялся, но быстро нашёлся.
– Ради эксперимента. Я смотрю то, что выбираешь ты, до самого конца и не ною, а ты исполняешь моё желание.
Я хмыкнула. Чувство, что меня разводят.
– А если не смотришь или я узнаю, что ты терпел, и такие фильмы вообще не переносишь, то ты исполняешь моё?
– Идёт, – согласился Макс и протянул руку.
– Бред какой-то, – покачала головой, но руку пожала. Интересно же, чего он там загадал. – Может, лучше ты сразу побреешь ноги, и разойдемся на этом?
Мич прыснул со смеху и закашлялся.
– Я знал, что ты больная, – хохотнул братик и поднялся. Я продолжила есть, размышляя: на что же я подписалась?
Мясо закончилось, а праздник не заканчивался. Передо мной опустилась тарелка с куском ещё горячего штруделя в сахарной пудре и шариком мороженого.
– Спасибо, Господи, – воздела руки к небу. – Спасибо, что наградил моего брата мозгами!
Мне прилетела лёгкая затрещина: я усмехнулась. Мич с интересом наблюдал за нами.
Мне стало даже страшно: может, Макс мысли читает или следит за мной?
– Ты ешь сладкое? – спросил Мич.
