— Вот увидите, госпожа, уже после сегодняшней ночи наверняка обзаведетесь сверкающим браслетом или сережками, — уверяла она.
Я вспомнила несостоявшуюся добрачную ночь, сильные руки и горячие губы на моем теле, и покраснела. Если честно, Дарион не был мне противен, да и грубым, как я этого боялась, он тоже не был… Ну или просто не успел продемонстрировать.
«Конечно, конь Андрей, надо же было сказать такое! Да еще и с Дарионом сравнить!» — ухохатывался внутренний голос.
«Как могла, так и выкручивалась», — огрызалась другая, менее рациональная часть меня. — «Не козлом же было Андрея называть! Это хоть и правильнее, но вряд ли Диана держит подобных питомцев. А конь — это правдоподобнее».
«А еще правдоподобнее — кот, — уел меня внутренний голос. — «Они тут тоже водятся, на улицах бегали».
Ладно, главное, чтобы Дарион не решил проверить.
«Да нужна ты ему», — ой, мамочки, кажется, у меня начинается ярко выраженное раздвоение личности! Не просто сама с собой разговариваю, а еще к тому же и спорю, тоже сама с собой. — «Ну захотел мужик воспользоваться, почему бы и нет? Это совершенно не означает, что ты ему нравишься, у него еще бывшая невеста в любовницах ходит, если инквизитор сказал правду».
Стало противно и отчего-то обидно.
Минуточку, а с каких это пор мне стало по-настоящему важно ему понравиться? Женское самолюбие проснулась? Или инстинкт самосохранения разошелся не на шутку?
Как бы там ни было, до обеденного времени оставалось уже немного, поэтому последний раз взглянув в зеркало и сочтя, что сейчас в самом деле выгляжу прекрасно, я направилась в столовую.
Увидев знакомую высокую широкоплечую фигуру (кстати, уже отдающую должное моим пирожным), я еще сильнее выпрямила спину и улыбнулась своей самой чарующей улыбкой.
— Я так рада, что Вы уже здесь, Дарион!
Мужчина повернулся, и я поняла, что на телосложении его сходство с Дарионом закончилось. Правильные, слегка смягченные черты лица, глаза насыщенного темно-зеленого оттенка, чувственные губы, тонкий шрам на правой щеке. Даже волосы похожи только на первый взгляд, вблизи же становится различим их темно-шоколадный цвет.
Если Дарион был грубоватым наброском, то стоявший в столовой мужчина был уже законченным произведением искусства, не подлежавшим критике.
— Я Сирил, — представился он, разглядывая меня и задумчиво облизывая крем с пальцев.
Я снова улыбнулась, невпопад подумав, что количество шикарных мужиков на квадратный метр начинает откровенно зашкаливать.
А потом до меня дошло.
Сирил!
Брат, о котором инквизитор не рассказал мне вообще ничего, кроме того, что тот точно не станет со мной общаться!
Он и не торопился продолжать разговор: расслабленно стоял, медленно исследовал взглядом мою фигуру, лицо, задержался на губах. Я физически ощутила, как напряжение (или правильнее будет притяжение?) в столовой растет. Было что-то необъяснимо порочное в выражении его глаз, мягкой, будто восхищенной улыбке. Я поймала себя на том, что как никогда в жизни близка к состоянию мотылька, летящего на призывно горящее пламя. Хотелось поймать его взгляд, утонуть в этой притягательной зелени и провести так всю жизнь.
Что, блин, происходит? Он, конечно, красавчик редкостный, но не настолько же, чтобы я через минуту растеклась блаженной лужей с хлопающими глазками и полностью утратила возможность думать.
— Меня зовут Диана, — чтобы как-то разрушить наступившую тягучую опасную тишину, сказала я.
— Я в курсе, как зовут Светлую игрушку моего брата, — заверил Сирил, не отрывая от меня гипнотизирующего взгляда. — И что же, какого твое мнение о Темных? Мы отличаемся от недалеких дикарей с животными инстинктами, или чему там о нас учат знатных девушек, вроде тебя, страдающих от безделья в своих роскошных покоях и принимающих как незыблемую истину первые услышанные от кого-либо слова?
Меня всегда потрясали люди, способные говорить гадости милым голосом и улыбкой на губах. Это дар, не иначе.
— Я еще не так долго нахожусь в Асторе, чтобы составить полное мнение о его жителях, — тоже улыбаясь, прощебетала я, испытывая огромное желание надеть кастрюлю с супом на голову будущего деверя. — Но судя по Вашей манере общения, воспитание — точно не самая сильная черта даже лучших представителей этой асторского народа. А что Вы имеете против роскошных покоев? У Вас их никогда не было и Вы завидуете тем, кто живет в таких по праву рождения?
— У домашнего питомца есть зубки, ну надо же, — Сирил повернулся к столу. — Интересно, с чего у нас на обед традиционные асторские угощения? Мне говорили, что северянки отличаются неумеренностью в своих желаниях нарядов, украшений, глупых женских прихотей, но неужели твои аппетиты насколько велики, что уже за пару дней общения с тобой Дарион обеднел настолько, что не может позволить себе более впечатляющий стол для общения с родными, которое так редко случается, что само по себе является поводом для празднования?
— Вы видите на мне хоть одно украшение? — возмутилась я. Уж в чем, а в алчности меня еще никто не обвинял.
— Ага, — Сирил обернулся, и я увидела, как в зеленых глазах зажегся торжествующий огонек. — Ты настолько плоха в постели, что мой брат ничего не подарил тебе даже после первой ночи?
— Вот это вообще не Ваше дело, — огрызнулась я, ощущая, как щеки начинает заливать румянец.
— На твоем месте я бы прикусил свой язычок, — сообщил Сирил. — По нашим законам, все женщины рода, в который тебя все же посчитала нужным прилюдно принять моя мать, подчиняются мужчинам, а так как женой Дариона ты еще не стала, я тоже вполне могу наказать тебя за дерзость. Хочешь узнать, какого рода наказания я предпочитаю?
— Я абсолютно уверена, что не нуждаюсь в этой информации, — заверила я. — И вообще, мне кажется, Вам все же придётся обсудить подобное решение с Дарионом, вряд ли ему понравится, что Вы распоряжаетесь его… игрушкой. Кстати, — тут меня осенило, что Дарион предупреждал о матери и сестре, ни словом ни обмолвившись о брате. — А Вас вообще приглашали?
Блондина ощутимо перекосило.
— Я вправе навещать брата, когда пожелаю, — надменно бросил он.
Ага, значит, я права. С другой стороны, к чему мне очередной враждебно настроенный родственник? И вдруг он все же вправе распоряжаться моей судьбой? Дарион-то прямо скажем, от меня не в восторге, а если не станет заступаться, а решит, что наказание пойдет мне на пользу? Даже думать не хочу, что они способны придумать вдвоем с братом.
— Значит, мне очень повезло с Вами познакомиться, — «включила восторженную дурочку» я. — Вижу, Вам понравился десерт. Я сама его приготовила, мне приятно, что Вы так высоко оценили мои старания!
Сирил, к тому времени съевший уже два пирожных и принявшийся за третье, подавился и закашлялся. Я стучать по спине и помощь предлагать не спешила, во-первых, помня шутку Дариона, когда я прикоснулась к нему первой, а во-вторых, мстительно надеясь, что карма существует, и злобный брат задохнётся ну или хотя бы откусит свой истекающий ядом язык. К сожалению, Сирил прокашлялся без видимого ущерба для здоровья и поинтересовался:
— Если ты кухарка, отчего не на кухне?
— Потому что все готово и ждёт только остальных гостей. Тех, которых приглашали. И было бы чудесно, если б они тоже успели попробовать мои пирожные, — непрозрачно намекнула я.
Блондин хмыкнул, но четвёртое пирожное брать не стал. Зато налил себе доверху вина в бокал. Надеюсь, он не напьётся и не начнёт буянить до прихода Дариона. А то мне с ним не справиться, а прислуга навряд ли станет вмешиваться.
— Добрый день, — прозвучал в дверях звонкий голос. — О, Сирил, ты уже здесь! И уже пьян, я полагаю?
— Я тоже рад тебя видеть, дорогая Катрина! — Сирил отсалютовал ей бокалом, уже больше чем наполовину пустым. — Ещё не пьян, но старательно над этим работаю.
— Как обычно, — фыркнула девушка, подходя к столу и с явным интересом косясь на мой тортик. — А где же сам виновник нашего семейного сбора?
