— Ровным счетом ничего, — угрюмо выдыхаю, складывая бумажки в красивую стопочку, которая разваливается и отказывается быть красивой. — Всего лишь описания жизни Храма.
Воцаряется угрюмое молчание, и я, отчего-то испытывая необъяснимое чувство вины, подхожу к ректору, чтобы отдать бесполезные, как оказалось, бумаги.
— Кстати да, — хитро прищуриваюсь, чтобы немного разрядить обстановку, — венчаться мы там не будем. — Ловлю удивленно-ироничный взгляд ректора и возвращаю ему его недавнюю коварную улыбку. — Во время процедуры они заставляют резать руки, а я на такой мазохизм не готова. Я девочка нежная, могу за такое и убить.
Подойдя почти вплотную, протягиваю Андриану стопку, но тот не спешит ее брать, вместо этого лукаво сверля меня взглядом.
— Так и быть, милая, — звучит с откровенной иронией, — ТАМ мы венчаться не будем. Но кто знает, раз такое дело может этот храм снесут и новый построят, где можно было бы нерушимые браки заключать.
— А вы, видимо, лично профинансируете? — кусаю губы, чтобы не разулыбаться.
— Всё больше склоняюсь к этой мысли.
— Ребят, ну соберитесь ну, — обреченный голос сзади не дает продолжить крайне интересную дискуссию.
Недовольно оборачиваюсь. Лим сидит всё там же за столом и крайне устало трёт переносицу.
— Что делать-то теперь будем? — спрашивает, подавляя тяжелый вздох.
— На самом деле, я не думаю, что всё так однозначно с этими бумагами, — решаю все-таки немного приоткрыть карты, — змеям, особенно красным, не свойственно так скрупулезно следовать правилам. Да что там, даже прописывать правила нам не свойственно. Поэтому либо мы имеем дело с крайне странными змеями, что мне лично при встрече не показалось, либо это самые обычные змеи, которые в очередной раз перестраховались и зашифровали то, что на самом деле хотели написать. Лично я больше склоняюсь ко второму варианту, но, честно, не знаю, как это можно трактовать или расшифровать.
— А ты можешь максимально точно перевести написанное? Боюсь, наши переводчики убьют на это еще не меньше двух недель и всё равно при этом не получат такой же результат, как могла бы дать ты.
— Могу, но не на всеобщий, — лукаво улыбаюсь, — демонический подойдет?
Демонический им подошёл, поэтому следующие два часа я терпеливо переписывала бумажку за бумажкой. Сама в шоке с того, какая я послушная, папа бы точно что-то неладное заподозрил и на всякий случай убрал бы из дома всё ценное. Прежде всего, сестру.
К слову, о папе.
За пределами академии камушек связи, который я ношу не снимая практически с рождения, уже должен был заработать, а значит, есть шанс остановить неконтролируемое нашествие семьи на стены бедной академии без излишних жертв с её стороны.
Сжимаю камушек.
«Ну надо же, какие личности со мной связались, да еще первыми!» — тут же слышу ядовитый голос у себя в голове. Это он, видимо, за время жизни с нами ядом пропитался.
«Пап, только не говори, что вы правда отправились в академию» — тяну жалостливо.
«Не отправились. А где ты собственно?»
«Да я тут…»
Связь внезапно обрывается, и буквально через секунду столь же внезапно звучит стук в дверь.
Вздрагиваю.
Да ну нет, не может быть…
Андриан, не глядя, легким движением кисти заставляет дверь открыться и… я чуть не падаю со стула в окно.
В прыжке.
Потому что на пороге действительно стоит мой папа. И о-о-очень недобро смотрит на меня.
«Памагити» — так и хочется пропищать, но пищать тут некуда, ибо суровые мужчины рядом, до того внимательно вчитывавшиеся в то, что уже написано моим летящим вкривь и вкось почерком, вскочили как по команде и вытянулись в струнку.
— Лорд Андервуд, — учтиво кланяется мой небеснокрылый, — чем обязаны?
— Андриан, Лиам, леди, — папа чуть менее учтиво кланяется в ответ, сразу обозначая, что палить контору наших запутанных в крепкий узел семейных уз он не собирается.
Значит, сразу убивать меня не будут — папа огненный демон зрителей в гневе никогда не смущался, а тут даже леди назвал. Приятно. Так он меня еще никогда не называл, раньше всё как-то больше «ну-ка иди сюда, хвост ты кусачий, кому я говорил не таскать своих лягушек на мой диван?!!». Я вообще до десяти лет думала, что он периодически путает меня с котом. Да и сейчас иногда возникают серьезные сомнения… особенно когда он начинает звать меня Барсиком…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чем обязаны? — ректор буквально-таки невероятно учтив, и я впервые задаюсь вопросом, а кем, собственно, работает мой папа. Нет, то, что он герой, кого-то там спас еще до нашего с сестрой рождения и сейчас известен по всем королевствам, я когда-то слышала. И то, что папа боевой архимаг и продолжает периодически кого-то спасать я тоже слышала. А вот чем конкретно он занимается…
— Услышал я недавно одну очень интересную новость, — иронично растягивая слова, папа с видом единоличного хозяина жизни прошел в кабинет и вольготно уселся прямо напротив меня на тут же появившийся стул. — О том, что два моих ценнейших сотрудника с некой неопознанной дамой отправлялись на совершенно неизвестное мне задание, из которого вышли живыми совершеннейшим чудом, — тут папа не выдержал и ухмыльнулся, а я внезапно похолодела от мысли, как сильно оказывается их подставила.
В дверь вдруг снова постучали, и в кабинет залетел потрепанный декан факультета общей магии и по совместительству тот самый блондинчик, который второй ценнейший сотрудник.
— А, вот и ты, Джеймс, — папа удовлетворенно кивнул, — проходи-проходи.
Судя по лицу Джеймса, проходить он был готов только в обратную сторону, либо в окно, но всё же сдержался и мужественно проследовал к товарищам.
Ой, как я их сейчас понимаю, даже хочется помочь, но, наверное, советовать им подойти к папочке, обнять и поцеловать в щечку, пообещав, что они так больше никогда не будут, не стоит.
— Итак, мои дорогие, чем же я обязан столь фатальному недоверию со стороны собственных подчиненных? — папа закинул ногу на ногу, и я поняла, что всё, хана. Бить, может, и не будет, но попу я бы прикрыла.
Андриан попу не прикрыл, лишь с достоинством выдержал взгляд, судя по всему начальства, и с тем же достоинством ответил:
— У нас были основания не сообщать вам об этом деле, поэтому мы докладывали напрямую главе Совета.
Андриан у меня вообще очень достойный, только попу бы прикрыть, потому что папочке его слова явно не понравились.
— И чем же я заслужил такое недоверие?
Ищу куда бы заныкаться.
— Извините, но я не могу раскрыть детали.
Андриан у меня не только достойный, но и бессмертный.
Незаметно начинаю сползать под стол, а то я тут прямо на линии огня, вот-вот начнет летать что-то тяжелое. Тяжелые взгляды вот уже летают.
— Рин, если у тебя дедушка — глава Совета Рас, это не значит, что о подобных делах ты можешь докладывать в обход меня, — папа такой ласковый сейчас, что у меня над поверхностью стола остались только глаза.
Стоп, глава Совета Рас? А я смотрю, не только у меня проблемы с предками.
— Простите, но в этом деле я получил личное разрешение.
— И тем не менее, я о нём уже знаю, — папочка тяжело вздохнул, — так что если у вас нет официального уведомления о моем аресте или отстранении, требую немедленно доложить о происходящем. Я готов был не вмешиваться до тех пор, пока ваши игры не затрагивали… — папа кинул быстрый взгляд на меня, — …гражданских, но девчонка-змея в управлении — это уже перебор.
Поморщившись, Андриан всё же молча протянул словно из ниоткуда взявшуюся папку, которую папа так же молча принял.
Всё еще наполовину торчу под столом.
Пока папа вглядывался в документы, Андриан незаметно схватил меня за руку, аккуратно поставил на ноги и уже было потянул на выход, как папенька тут же вспомнил, что он не дремлет:
— Сидеть, — прозвучал приказ, и меня вынужденно усадили обратно. И еще на макушку надавили, чтобы снова только глаза торчали.
Торчу.
По мере прочтения того, что мне, видимо, уже рассказали, папа мрачнел всё сильнее, а под конец и вовсе начал бросать на меня беспокойные взгляды. И я даже знала, что его беспокоит — тут нужно вызывать бабушку, причем немедленно. Но папа явно колебался, причем колебания шли очевидно не в ту сторону.
