Как Адам и Ева с Люцифером Вселенную создали
Слушая Несси, Рик успел подумать, а не потому ли Адам с Евой оказались нарушителями запрета и такими «непослушными», что своим несогласием человек легко доказывает, что свободен, а если соглашается, то в этом можно и засомневаться. Он представил себя около древа познания (знака другого мира, находящегося где-то за пределами рая), и признался себе, что тоже бы не сдержался и попробовал бы этих загадочных плодов, а там – будь, что будет! Уже в детстве он не останавливался ни перед какими препятствиями, все, что мог – перепробовал и нарушил, а как-то во сне проговорился – субъективное, только субъективно, но не менее того. Когда, ему пересказали, что он ночью бормотал, то спросили, о чем это он? И услышали:
– Человек всегда снаружи своего тела.
А потом еще:
– В снах мы привыкаем к иной жизни.
Ну, уж тогда, слышавшие это, махнули на него рукой.
А Несси, заканчивая свой рассказ о начале Вселенной, добавила – райские поселенцы, нарушив запрет, взломали стену, разделяющую рай и пустоту, и тогда произошло что-то вроде короткого замыкания. Все атомы возбудились, повыскакивали с насиженных мест, и чтобы вернуться в привычное стабильное состояние, стали излучать свет, пытаясь избавиться от полученной излишней энергии. Но уже был запущен процесс распада, который теперь необратим[93]. И если рай не сгорит дотла, Вселенная еще будет светиться, а иначе превратится в пустыню[94].
Астрономы тоже согласны, что с изгнанием людей из рая произошел Большой Взрыв (Big Bang) и возникла Вселенная… – «Много шума из ничего». Теперь мы знаем, что было в начале мира – он был создан с грохотом из ничего, или из-за «ничего».
В новом мире человеку предстояло понять, зачем их переселили в огромную Вселенную. Неужели, затем, чтобы теперь мог считать, что волен идти на все четыре стороны?! Или мир такой большой и полон загадок, чтобы, человек, окруженный законами, не заскучал?
Рик слушал Несси и смотрел на нее как зачарованный. Говорят, нужно смотреть правде жизни в лицо – он смотрел правде жизни в морду. Наконец, будто очнувшись, придвинулся к ней совсем близко и с замиранием сердца спросил:
– Заклинаю тебя, скажи, ты ли тот самый змей, который был тогда на священном дереве? Не с неба ли ты к нам?
Ничего не ответила ему Несси, только зрачки ее прекрасных глаз так расширились, что Дик оказался на самом их краю, глядя в бездну которых Дик чуть не провалился. В них он прочитал: «то, что ты понял – великолепно, что не понял – еще более великолепно».
Несси видела, что Дик был потрясен услышанным, и ее страшная и долгая история откликнулась в нем: «А смог бы ты отличить то, что можно изменить, от того, чего нельзя? А если бы и отличил, смирился бы с неизбежностью?».
По всему выходило, что озеро, у которого когда-то был поставлен замок Блокхэдов, Несси избрала, что-бы через вечность дождаться здесь возвращения свое-го давнего гонителя, который сам теперь стал изгоем. Официальная наука не признавала Несси, объявив ее симулянткой, прикидывающейся доисторическим монстром, а сограждане Блокхэда не увидели в его рижской акции свободы ничего, кроме обычного хулиганства. Ну, что тут скажешь?! Только то, что есть невежество от незнания и есть невежество от знания своей «картинки мира». Первое – наивно, второе – не терпит парадоксов, жестоко и еще примитивнее.
Взволнованная воспоминаниями Несси приподнялась, обвила шеей ближайшее дерево и попыталась вскарабкаться на него, но под ее весом дерево подломилось и она рухнула на землю. Это снова напомнило ей, что давно уже не на небесах.
На следующее утро Дик ей признался, что теперь понял, что такое любовь – это когда заранее не договариваются, каким каждый должен быть для другого. А Несси, видимо, вспомнив, как на небесах с ней расправились, добавила: любовь это не игра по правилам – у тех, кто клянется в любви, нужно спросить: могут ли они простить друг другу все, что угодно. Насколько не могут – настолько далеки от нее.
Да! И сегодня «бывают странные сближения». Несомненно, давнее и недавнее случившееся с нашими героями сближало и роднило – оба стали изгнанниками – она с райских высот, он – из законопослушного цивилизованного «рая» на Земле. Поэтому Несси доверилась Ричарду, считая его близким себе по духу, потому что оба не могли смириться, чтобы их душа вечно оставалась на привязи, если только не по бесконечной мерке их желаний. Это тело живет по законам материального мира, а дух свободы им не подчиняется. Но большая часть людей не может жить без правил и под разными предлогами подчиняют душу законам, и, в конце концов, приучаются жить без нее, чтобы только инстинкты определяли их жизненные цели. Телесные ритмы заменяют им дыхание души, а Рик не мог смириться и приспособиться жить так, будто ее нет.
Конечно, Рик понимал, что раз Несси знала что она сделала, то не могла не преувеличивать или не преуменьшать значения тогда ею совершенного, но все равно, после встречи с Несси почти совсем потерял интерес к суете вокруг своего имени и памятника. Если раньше ему казалось, что прославляющие его люди стремятся к свободе, то теперь блокхэдоманию он воспринимал как симуляцию свободомыслия. К тому же, всякий раз, когда его славословили, ему казалось, что сейчас его схватят и поведут в свои клетки.
Ричард еще изредка отвечал на письма поклонников, еще любил поконфликтовать с законами, но все чаще стал замечать, что скандальная жизнь отвлекает от настоящего дела, потому что как только отдельные чувства образуют фигуру, они начинают чувствовать себя фигурой, которая существует уже независимо от него и тащит за собой. И он стал отдаляться от окружающих.
А как-то ему представилось, что мир, в котором живет, похож железную бочку, и всякий, кому не лень, проходя мимо, бьет по ней сапогом, а он как таракан выскакивает наружу и пытается увещевать – «Как вам не стыдно?!». Но, в конце концов, понял, что взывать к их совести бесполезно, и хотя грохот от таких пинков сильно раздражал, он старался не отвечать на их «призывы» вступить с ними в дискуссию, потому что вывел для себя правило: «Не задавай глупых вопросов – те, на которые заведомо получишь глупые ответы». И еще он понял, что их поступками руководит их бездарность и потому бессмысленно ожидать от них чего-то путного.
Через взлеты и падения, неожиданные встречи Рик постоянно менялся, и начинал догадываться, что тот, кто ставит великие цели, должен быть готов остаться в одиночестве.
P. S. Несбывшиеся мечты Несси
Зачем же, змее, т. е. Несси, т. е. Люциферу понадобилось предлагать людям яблоко, чтобы те стали «как боги»?
Из бесед с Несси Ричард понял это так: не договорившись с Богом, Люцифер все равно хотел иметь равного себе «великого». Когда она «совращала» человека в раю, то хотела иметь достойного друга – без властвований и покорности. Оба они были нужны друг другу, чтобы задавать неожиданные вопросы, а не только те, о которых думается самому. И оба знали, что бесконечно находиться в одиночестве так же невыносимо, как хранить тайну.
Несси вовсе не хотела быть для Риччи богом, тем более, что он никогда бы не согласился, потому что любые сознания самостоятельны и не могут быть только частью другого.
Несси хотела понимающего друга и быть другом, ей хотелось диалога как мышления в обнимку[95] – когда сказанное одним, становится ступенькой для лучшего понимания того, о чем думается самому. Иначе мысль не движется – ей не на что опереться. В Ричарде она видела светлые чувства, необходимые, чтобы вместе возродить на Вишневом острове утраченный сад и вырастить здесь дерево, плоды которого вернут их к истокам большого мира и они побывают на своей небесной родине[96], а потом будут играть друг с другом по правилам, которые заранее не определены, а меняются в зависимости от их настроения, и законы устанавливаются и отменяются только ради них, и где все происходит по их хотению.
Весь в колючках коры дерева Рик угощает Несси яблоком из своего сада
Убийцы динозавров в гробницах фараонов
Позже, копаясь в архивах, Риччи нашел старинный рисунок, на котором видно, что Змей, пораженный Георгием, вдруг проявляет свои человеческие черты, что лишний раз доказывает, достоверность истории, рассказанной Несси о своем происхождении.
На древнем изображении человекоподобный Змей, пронзенный Св. Георгием – это подтверждает, что дракон был не просто чудищем-зверем, а существом особого происхождения.
Некоторых представителей перевоплотившегося Змея встречали на Дальнем Востоке – там их называли «Человек-мотылек» (Mothman). Когда позже Рик рисовал его на своем компьютере по описаниям очевидцев, встречавших «мотылька» наяву, то, сравнивая получившееся изображение с собственным отражением в зеркале, с удивлением находил в его облике много сходного. На всякий случай, Дик ощупал себя под лопатками, даже подставил еще одно зеркало за спиной – не остались ли там не до конца стершиеся из генной памяти какие-то признаки его прошлых полетов[97]. После рассказов Несси он был готов к любым неожиданностям.
