И вскоре между ними возник спор – кто же из них Бог. Создатель пытался еще увещевать Люцифера и предлагал вместе продолжать творение мира, но все было тщетно. Разочарование своим лишь внешним подобием с Богом так потрясло его и повергло в смятение, что он стал чувствовать себя обманутым. Он самый прекрасный и светлый – «печать совершенства», а абсолютной свободы у него нет. К тому же, еще требуют подчиниться какому-то глиняному Адаму! Спор, нарастая, перешел в противоборство, а дальнейшее сопротивление Великому давало ощущение собственной силы. Сознание Люцифера – «Аз есмь» уже никогда не оставляло его, и обратилось в неудержимое стремление к независимости.
Но настало время, когда Создатель решил вытеснить упрямца с небес, а вместо ангельского Себе подобия создать другое, из праха, земное – Адама и Еву, чтобы таких недоразумений больше не случалось, а Люциферу повелел быть им прислугой. Люцифер попытался было воевать – очевидцы говорили, что Люцифер был похож на молнию, и треть ангелов последовала за ним, за что позже поплатились (когда оказались в образе динозавров), понеся кару от крокодилов[86], которые признали волю Всевышнего и стали служить Адамам. А «печать совершенства», «сын зари» был сброшен с вершин мироздания на землю, и стал Сатаной.
Соперничество исказило первоначальную природу Люцифера и не дало ему существовать таким, каким был задуман Создателем. Люциферово братство стало распадаться, мельчать, множиться, так что, в конце концов, они совсем запутались – кто они и откуда взялись. Постоянно раздваиваясь, их характер совсем испортился, они все время спорили – кто главнее-первее, ссорились между собой, и вскоре совсем огрубели. А некоторые вовсе тянулись к хаосу или пустоте.
Much Ado about Nothing или Big Bang of the Universe
Очутившись на земле и поселившись в Эдеме, Люцифер обратился змеей и на одном из деревьев устроил себе гнездо, которое стало называться древом познания добра и зла[87]. Там он пребывал в раздумьях – в чем же его отличие от Бога и чем он хуже, а израненное тело после падения на землю подсказывало обиду. И настало время, когда в раю появились веселые соседи, отчего он впал в еще большую депрессию. И тогда, грызя яблоки, он поклялся: «я непременно засяду против них на Твоем прямом пути». Треск веток и хруст яблока в челюстях змея раздавался по всему саду. Гуляющая неподалеку Ева прибежала на шум и, увидев жующего змея, удивилась – «Что происходит?! По какому праву?!», и спросила: неужели ему ничего за это не будет, ведь Бог не разрешил им есть плодов с этого дерева, чтобы не умерли. В ответ змей сорвал еще одно яблоко, помахал перед ее носом, и сказал: это вам Бог не разрешил, а не мне, потому что это мое дерево, а Его – древо жизни, но вы, если съедите моих плодов, то «Умереть не умрете, Но знает Бог, что в день, в который поедите от него, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»[88].
Расстроенная увиденным, а еще больше услышанным, Ева побежала к Евфрату, где в дальнем углу сада Адам разводил свои цветы. Она застала его поливающим дикие лилии. Ева, заметила их, но решила сорвать их позже, и поспешила рассказать, что на дереве познания увидела змею, которая сидит там в своем гнезде как хозяин и есть его плоды, и что этот их сосед знает многое, чего они не знают. Но Адам, любуясь лилиями, успокоил ее, сказав, что для них эти фрукты еще зеленые, и все, что им нужно Бог сам скажет, когда придет время. Или, добавил Адам, я и сам выращу другое древо, еще лучше змеиного.
Яблоко древа познания
Вернувшись, Ева увидела, что яблок на дереве уже не осталось, а самое последнее было уже у змея в зубах, и он уже начал его грызть. Она расплакалась, и змей, утешая, протянул ей яблоко.
Только она откусила от него, как ее охватила сонливость. Она задремала… и что было потом – что же Ева тогда познала, или ей все приснилось – она толком вспомнить не могла. Позднее в книгах напишут, что от этого-то монстра Ева родила Каина.
Вернувшийся за полночь, Адам увидел спящую под деревом Еву (змея он не застал и потому, так ни разу его не видел – тот исчез, будто и не было), а рядом с ней валялся какой-то огрызок. Райские птички на ветках примолкли, хвостики поджали, а их испуганные вытаращенные глазки были устремлены на открывшуюся белизну мякоти яблока, которое от содеянного стало красным[89]. К сожалению, Адам не придал этому значения, а растолкал Еву, и она полусонная, откусив еще кусок, протянула ему остаток яблока – поешь, мол, не такое уж оно и зеленое! Ложись уже! И он, голодный, ел.
Как только Адам съел остатки яблока, их обоих тут же вывернуло наизнанку – и увидели, что наги[90]. Вид их теперь был ужасен – все внутренности их тела оказались снаружи. И, глядя друг на друга, они испугались. И тогда сжалился над ними Господь – сделал «Адаму и жене его одежды кожаные и одел их».
Теперь вместо запрета боль и страх стали сигналами опасности и смерти – такова изнанка мира, в котором жили раньше. Их изгнание из рая стало неотвратимым, потому что, преступив порог запрета, пусть даже по наивности, они испытали на себе дыхание другого, нерайского мира («весь мир лежит во зле»), от которого были ограждены законами райской жизни и который втянул их в себя. Перед ними теперь разверзся бесконечный в своей огромности мир – бесконечность стеной отделила человека от рая.
Оказалось, что дерево познания добра и зла – это не ларчик, где спрятаны секреты мира и в который можно просто заглянуть. О чем человек подумает, то в его душе и исполнится, а открывшееся знание изменило целомудренное сознание – «и открылись глаза…». Но после случившегося открытость миру заменилась у них поверхностным зрением и знания о мире человек стал получать только через пять органов чувств «кожаных одежд».
Душа оказалась спрятанной внутри тела, и люди больше не могли видеть души друг друга – внешним зрением ничего, кроме тела не увидишь.
И, слава Богу, что тело стало одеждой души, скрывая и пряча ее от постороннего взгляда – страшно представить, что бы сталось, если бы каждый мог видеть, что творится в душах других. Но возникла трудность – хотя человек знает, чувствует, что душа у него есть, но у других людей ее увидеть не может, и часто думает, что у них души вовсе, может быть, и нет.
Рене и Магритта – две души нашли друг друга
У души как будто выросли руки и ноги, у нее появились телесные глаза, нос, уши и она смотрится в тело как в зеркало, с трудом пытаясь разглядеть в нем себя, и не узнает. И старается приукрасить свой новый вид, который только и может увидеть. Человеку стало нравиться менять свой внешний образ, переодевать себя в одежды необычных форм, трансвестировать, показывать себя разными фигурами, в масках и татуировках, как бы говоря, что его душа главенствует над всем и готова к любым изменениям, и в любых перевоплощениях несет свое первородство.
У каждого душа в нужной ей сейчас одежде. Переодеваясь, мы показываем, на что сейчас настроены и к чему стремимся
Но материя стала поправлять намерения духа – тело лучше знает этот мир – и потому оба стали соучастниками всего, что с ними случается.
Ну, а дальнейшая история всем известна. После грехопадения Адаму и Еве пришлось переселиться на другую территорию, за пределы райских стен, в иной мир – не для кожаных созданий был задуман Эдем: таким, какими стали, в раю делать нечего[91]. Теперь им предстояло жить не только душой, но и телом, и любить не только душу… любить тело, вжимаясь в него и истязая, пытаясь прокусить и высосать из него душу.
Теперь настало время жить в мире полным опасностей и болезней, которые будут их постоянно преследовать, потому что не знают законов, по которым создан физический мир, и до сих пор в его устройстве ничего изменить не могут. В раю им было дано благословение: «Плодитесь и размножайтесь…» – теперь же, отойдя от древа познания и расставаясь с Эдемом, оно в их ушах звучало заповедью: плодитесь и познавайте![92], чтобы избегать ошибок и правильно устраивать свою жизнь. В этом спасение.
Змею тогда же было сказано: Будь ты проклят! Вечно теперь на животе будешь ползать! Многие люцифероверы подчинились, навсегда оставшись змеями, и лишь немногие, самые стойкие, сохранили верность Люциферу и как Несси перевоплотились в «ужасных ящеров» – динозавров.
Как Адам и Ева с Люцифером Вселенную создали
Слушая Несси, Рик успел подумать, а не потому ли Адам с Евой оказались нарушителями запрета и такими «непослушными», что своим несогласием человек легко доказывает, что свободен, а если соглашается, то в этом можно и засомневаться. Он представил себя около древа познания (знака другого мира, находящегося где-то за пределами рая), и признался себе, что тоже бы не сдержался и попробовал бы этих загадочных плодов, а там – будь, что будет! Уже в детстве он не останавливался ни перед какими препятствиями, все, что мог – перепробовал и нарушил, а как-то во сне проговорился – субъективное, только субъективно, но не менее того. Когда, ему пересказали, что он ночью бормотал, то спросили, о чем это он? И услышали:
