Мой телефон завибрировал, и сразу же сердце забилось. Было около трех часов дня, у Рокки только что закончились занятия, и в соответствии с нашим ежедневным ритуалом, она немедленно написала мне. Хотя она так и не ответила мне в ту роковую ночь, и не сказала, почему не сделала этого – наше общение возобновилось на следующий день. С тех пор это не прекращалось.
Рокки: «Привет, как ты?»
Эти три маленьких слова вызвали у меня удивительную реакцию, и прежде чем я успел опомниться, на моем лице появилась улыбка.
Я: «Лучше, теперь, когда читаю сообщение от тебя...»
Слишком кокетливо? Я покачал головой и перепечатал:
Я: «Все в порядке. Хотел бы я быть там».
– Ты действительно все еще хочешь вернуться в Бэтл-Фоллс? – папино дыхание обожгло мне шею, его громкий голос оглушил. – Что тебе оставил этот город?
Я дернулся и засунул телефон в карман джинсов, который казался немного более свободным, чем обычно. Я отвернулся от него и нахмурился.
– Читаешь через мое плечо, пап? Немного по-детски, ты не согласен?
Папа не дрогнул. Выпрямившись, он с беспокойством посмотрел на меня.
– Ты ведь знаешь, что не вернешься, верно? По крайней мере, пока ты не приведешь себя в порядок.
– Ты думаешь, я этого не понимаю? – Кулаки автоматически сжались.
Черт, почему он всегда находил способ залезть мне под кожу?
Отец посмотрел на мои руки и нахмурился.
– Сын, было бы намного легче, если бы ты научился принимать ситуацию. Я уже дал тебе свое благословение получить аттестат в надежде, что ты используешь дополнительное время, чтобы сделать что-то из себя, а не просто сидеть и дуться весь день. – Он потянул меня за джинсы, усмехнувшись. – И тебе действительно нужно поесть. Ты худеешь.
– Я не дуюсь, – пробормотала я, проводя рукой по волосам, которые стали намного длиннее, чем я обычно носил. Признаю, что на самом деле не заботился о себе. Какой был смысл, когда твоя жизнь уже была сраной дырой?
– Сын...
– Не называй меня так, – огрызнулся я.
Он вздохнул.
– Ты можешь отрицать это, но я знаю, что твое нежелание приспосабливаться из-за Рокки.
Я сжал губы и ничего не ответил.
Словно принимая мое молчание за приглашение, он поставил напротив меня дорогой обеденный стул, царапая пол, как гвоздь по доске.
– Ты видел, чем мы с мамой закончили.
– Хм, и?
– Отсутствие цели в жизни положило конец хорошим отношениям.
Я быстро моргнул. Я никогда не слышала, чтобы он говорил о моей матери так... так... мило.
Он понимающе кивнул головой.
– Тебе не нужно этого говорить и соглашаться со мной, но я вижу, как сильно ты любишь Ракель. Ты обязан ради нее, и ради себя тоже – вырасти немного, если хочешь добиться ее.
Я фыркнул и отвел взгляд. Это было почти так же неловко, как когда он нашел порно журнал под моей кроватью.
– Ты ничего не знаешь.
– Я знаю, что этот телефон ты не выпускаешь из рук последние три месяца. И каждый раз, когда он гудит, ты подпрыгиваешь, как будто только что позвонила королева Англии.
– Почему меня должно волновать, что королева Англии позвонила?
– Именно об этом я и говорю!
Я уставился на него в замешательстве.
– Что?
– Я не слепой, Джесси. Я вижу, ты действительно любишь эту девушку.
Любовь. Совсем чуждое мне понятие.
– Она мой лучший друг, папа, – ответил я, медленно произнося каждый слог. – Конечно, она мне небезразлична. Ты ведь знаешь, что такое – иметь друзей?
Отец посмотрел на меня понимающе.
– Достаточно сказать, что мы оба знаем, что дело не только в этом. Тебе нужен мой совет?
– Если я скажу «нет», ты оставишь меня в покое? – с надеждой спросил я.
– С кем бы ты хотел, чтобы Рокки осталась? С горячим, незрелым мальчиком? Или с надежным и ответственным человеком?
Я не ответил.
– А может быть... неважно.
– Просто скажи это, папа, – простонал я.
Он нерешительно прикусил губу.
– Слушай, может, ей тоже пора повзрослеть.
– Что ты имеешь в виду?
– Взгляни на свою жизнь.
– Поверь мне, я это делал. – Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Это не то, чем мне нравится заниматься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мне кажется, вы оба тянете друг друга на дно.
– Она не делает этого со мной, – ответил я, защищаясь.
– Ты уверен? За кем ты ходил на танцы, зная, что тебе запрещено находится на школьной территории?
Я промолчал.
Он удовлетворенно кивнул.
– С кем ты пропускал занятия? Драки? Готов поспорить, что именно из-за нее ты ударил того качка по лицу.
Плотина прорвалась – все эмоции, которые я так старался подавить, выплеснулись наружу. Холодные когти страха вцепились в мой позвоночник и прошлись по каждой вене. Что, если он был прав? Может быть, мы с Рокки раскрывали худшее друг в друге? Может, я не заслуживал ее никогда.
– Что, если мы никогда не повзрослеем? Что тогда?
– Это зависит только от вас. Иногда людям просто не суждено быть вместе, и, к сожалению, принятие таких сложных решений – это первая часть взросления. Если ты действительно любишь ее, сынок, и хочешь лучшего для вас обоих, тогда, может быть... может, будет лучше, если ты отпустишь ее.
Мы сидели в тишине, размышляя, скорее всего, о том, что сделали не так в своей жизни. Я откинулся на спинку стула, слушая тиканье часов, эхом разносившееся по всему дому. Время – забавная штука. Оно не гарантировало, что вы изменитесь, но, скорее всего, изменение будет неизбежно.
Прежде чем я понял, что делаю, я схватил вилку и откусил кусочек папиного шедевра для гурманов. К счастью, папа понимал, что злорадствовать не стоит. Я с удивлением проглотил кусок стейка.
– Где ты научился готовить? Если мне не изменяет память, я рос с мешками бургеров и картошки фри каждый вечер.
Грустная улыбка тронула его губы.
– Ну, когда половина зарплаты уходит на выпивку, у тебя заканчиваются деньги, чтобы купить что-нибудь хорошее.
Я откусил еще кусочек и нахмурился.
– Почему ты ее не остановил? Не заставил лечиться или еще что-то?
Он скривил губы.
– Это еще одна вещь, как стать взрослым. Жестокая любовь необходима, но ею нелегко управлять. Я думаю... – Он замолчал и вытер непрошенную слезу. – Я думаю, что был недостаточно сильным для этого брака.
– Поэтому ты снова женишься? Потому что побег внезапно сделал тебя тем, кем ты хотел быть? – сорвался я.
Папины густые брови опустились.
– Это несправедливо, Джесси.
– Ты в этом уверен?
– Джесси, – предостерегающе сказал он.
– Ты же бросил не только маму, помнишь? Ты бросил меня. – Я уронил вилку и с отвращением покачал головой. – Может быть, это еще одна причина, почему я еще не «взрослый»?
Темные глаза отца удивленно расширились. Он открыл рот, затем быстро закрыл, не найдя подходящего ответа.
– Перестань вести себя так, будто знаешь меня, потому что это не так.
Вместо того чтобы разозлиться, он кивнул в знак согласия.
– Ты прав, я не знаю. И, очевидно, ты тоже не очень хорошо меня знаешь. Я ушел ради вас обоих, а не ради себя. Я думал, как только выйду за дверь, твоя мама одумается, окрепнет и начнет жить нормальной жизнью.
– Ну, она не стала.
Он виновато склонил голову.
– Теперь я это знаю, но ты не можешь винить меня за желание быть счастливым, Джесси.
Наверное, я не смог бы.
Он взял мою вилку и задумчиво постучал ею по тарелке.
– Кулинария – отличный способ вернуть свою жизнь под контроль.
– Это должно что-то значить для меня? – Я покачал головой и вздохнул, а он выжидательно посмотрел на меня. – Что? Ты хочешь, чтобы я научился готовить?
Он кивнул.
– Доверься мне. Это того стоит.
Глава 11
Это действительно того стоило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кто бы мог подумать, что кулинария может изменить жизнь так резко? Это была не просто еда, которую я любил (хотя дегустация блюда была изюминкой деятельности), а возможность сделать что-то так красиво с нуля. Наверное, по той же причине Рокки так любила рисовать.
