— Да неправда! — возразила я.
— И причем, ревнивая, — продолжал Гущин. — Что это было: «Нет сердца»?
Я икнула. Мне действительно нечем крыть. Хотя…
— Так его и правда нет! Он заставил меня работать!
— А ты к нему не нанималась!
— Я болею! У меня глаз не видит! А он — глыба бессердечная… — продолжала жаловаться я.
— Ну ты это ему в лицо только не говори! И почему ты даешь ему себя целовать? Или на твоей работе все начальство тебя целует взасос, когда прощается?
— Я тебе говорила: он играет в жениха.
— При мне?
— При тебе.
— А мне кажется, он над тобой прикалывается. Он же знает, что я информирован, так зачем он тебя целует? — настаивал Гущин.
— Назло тебе!
— А может, он еще назло мне с тобой переспит? Вика, а тебе не кажется, что ему удобно завести девушку, а заодно охранника и секретаршу, и еще спутницу для банкетов и в тоже время содержанку — и все это в одном лице?!
— Гущин, не сгущай краски, — выдавила я, хотя очень больно его слова сдавили грудь. — Какая содержанка? Я же из деревни!
— Он же тебя содержит. Перед всеми ты его невеста, — добавил Гущин. — Да, ты из деревни, но ему это на руку. Запросов у тебя нет. Ты просто отрабатываешь его интересы. Есть пара на всякие пати, есть крутой снайпер, который уже показал себя, и свой человек, который присматривает за воришкой Бонцевым. Одни плюсы! Вика, это чистый бизнес. Но нам-то, разумеется, это тоже на руку… Только ты о границах помни. А то, как мне на тебе жениться, если ты с ним…
— Гущин, прекрати! Не суди обо всех по себе!
— А что я? Это тебе лечиться надо. То ты набрасываешься и просишь, чтобы с тобой переспали, то готова пристрелить за то, что не так посмотрели… Что тебе в голову придет, никто не знает. Только когда ты с ним играешь, помни, он на тебе не женится в отличие от меня.
— Гущин! — предупреждающе крикнула я, и тут мы резко затормозили перед спортивным центром.
— Гущин всегда готов служить тебе, любимая! — Сережка открыл мне дверь и помог выйти из машины. — Ты не забывай с этим бисексуалом, что он может вообще быть…
— Гущин! — опять одернула его я.
— А ты видела, как он на меня смотрел? Может, это он меня к тебе ревнует, ты не задумывалась?
Я готова была его убить, только вот не нашла, чем именно. Поэтому, не слушая его, отправилась к своему тренеру Натали.
Глава 4.2
***
Тренировка действительно отвлекла меня от грустного разговора с Гущиным. Ведь он меня ударил по больному. Я и правда склонна к реализму и не позволяю себе мечтать, но зачем же так жестоко напоминать мне о том, кто я и почему с Высоковским живу?!
Медитация, йога и прочая ерунда мне очень понравились, и, успокоившись, я вышла из центра обновленной, облегченной и страшно голодной. На входе меня уже ждал Гущин. В руках он держал здоровый пакет. Увидев меня, Сережа, радостно улыбаясь, протянул мне этот пакет со словами:
— Для тебя, моя дорогая, чтобы ты больше не нюхала пот своего начальника!
Конечно, куртка Высоковского была безупречно чистой, почти новой и пахла только его туалетной водой, которая меня просто сводила сума. Мне вообще всю дорогу казалось, что он нас слышит и сидит на заднем сиденье… Но в пакете Сергея оказалась новая голубая куртка, в точности по моей фигуре. Я так обрадовалась, слов нет! Обняв Сережку, я крепко поцеловала его в щеку. Куртка была короткой, легкой, но мне очень шла. Да и в машине теплые громоздкие вещи ни к чему.
— Поехали обедать, — предложил Сергей, и я не смогла ему отказать, уж слишком была голодна.
Мы вышли из спорт-центра и поехали в ресторан. День налаживался. Я уже почти забыла о пиратской повязке и о пластыре на лице, словно жила с этим всю жизнь. Наверное, любая девушка в новом наряде чувствует себя королевой, как бы она ни выглядела.
В кафе было не очень много народу. Мы заказали сытный обед, что меня очень обрадовало, ведь я у Высоковского совсем не наедалась. А с Гущиным дела обстояли куда лучше: и накормит, и компанию составит, и позаботится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты только должна мне пообещать, что полученная от меня информация не разлетится по офису…
Сережа поймал мой взгляд и сказал:
— Ты меня не слушала. Вик, тебе, правда, не интересно мое расследование?
— Прости, я так обрадовалась еде, что ни о чем не могла больше думать, — честно призналась я. — Я не сплетница.
— Да ладно! А кто себя его девушкой назвал?
— Гущин! Это совсем не то…
— А-а, цену себе набивала!
Я краснела и злилась на себя и на этого въедливого журналиста. Не удивлюсь, если он первым узнает пол моего будущего ребенка. Господи, о чем я думаю?!
— В общем, слушай внимательно, — начал Гущин. — Год назад я приехал из Турции и поехал домой на такси. В салоне машины обнаружил забытую кем-то сумку и ничего не сказал водителю, решил забрать ее себе и отвезти хозяину, так как в ней были документы. Закинув вещи, я отправился по месту прописки этого растеряши. И уже в подъезде понял, что криминалом пахнет. Да, я сразу догадался, что сумку оставили специально, даже открытый карман был с высунутыми наружу документами. Судя по ним, это был напуганный школьник, который боялся ехать один домой и надеялся, что ему принесут вещи и составят компанию. Но водитель так и не заметил забытую вещь и отправился на новый вызов. Дверь квартиры была распахнута. На полу лежал молодой парень лет семнадцати. Судя по всему, студент-первокурсник. Вещи разбросаны, парень был еще в сознании, с перерезанным горлом. Я вызвал скорую и попытался ему помочь. Он лихорадочно заговорил…
Гущин достал диктофон и включил запись: «Найди Пахана… Скажи, у него Троянский конь. Пусть боится Троянского коня. Они убьют его. Они не хотят делиться. Найди Пахана…». Тут парень захрипел и закашлялся. «Кто они? — это уже был голос Гущина. — Кто? — Каменщики… Сваровские… Пахана… Они держат его…».
На этом запись закончилась, и Сережа стал рассказывать дальше:
— Это было начало моего расследования. Парень этот умер, и там, на похоронах, я стал вычислять всех. Среди присутствующих единственным Павлом был Высоковский. Осталось понять, кто такие сваровские каменщики. Поговорив с коллегами, я узнал одного подпольного бандита по бриллиантам, который вышел на рынок с откровенным стеклом и получил кликуху Сваровский за то, что торговал стеклом по цене бриллиантов. Сейчас он занимается контрабандой настоящих бриллиантов. Перевоз совершал через официальные организации без подозрений на контрафакт. Каким-то образом Павел попал к ним в кабалу. И я подозреваю, что случилось это, когда грянул кризис грянул и его акции упали. Думаю, тогда он и согласился на эту махинацию, чтобы вывести фирму из банкротства. Как раз его дела стали налаживаться.
На похоронах я узнал, что этот студент был Павлу дальним родственником и работал курьером. Но родственник-курьер?! Не менеджер, не в отделе продаж, а простой курьер! И этот курьер жил в отдельной квартире, имел дорогой телефон, собственный мотоцикл и платил за свою учебу, питался в ресторанах… Может ли курьер-студент себе такое позволить?
Гущин помолчал и продолжил:
— Думаю, он принимал товар после таможни и отправлял его заказчику. А деньги получал Павел по поддельному паспорту на загрансчетах, что не устраивало Сваровского, ведь он любил недоплачивать. Он славился своей жадностью, и Павел это знал и перестраховался.
Гущин замолчал, когда увидел официантку, принесшую нам блюда. Она ушла, и Сергей продолжил:
— Я думаю, на таможне он нечаянно что-то услышал, напугался и выдал себя. Или узнал о перехвате бриллиантов. Сваровский захотел вернуть себе часть денег и решил подставить Павла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И судя по тому, что они искали у Павла бриллианты, заказчик не получил партию, — догадалась я.
— Курьер спрятал партию, а Павел это понял, но не нашел, куда. А может, нашел… В любом случае тянул время как мог, а затем сбежал от Сваровского.
