В соответствии с поставленной задачей вторая группа выдвинулась к линии разграничения. После встречи с командиром роты народной милиции и согласования совместных действий разведчики, пользуясь ночной темнотой, выбрались на нейтральную территорию, замаскировались на местности и начали вести наблюдение. НП противника обнаружился на второй день. Находился он в зарослях терновника, на небольшой высотке, и был настолько хорошо замаскирован, что, если бы не безалаберность находившихся на нем «правосеков», выявить его было бы сложно. Но кто-то закурил, и на это тут же обратили внимание. Пристальное наблюдение показало: «наблюдателей» минимум трое. Время от времени они менялись: одна голова исчезала, и на её месте появлялась другая.
– Попасть сможете? – Майер осторожно коснулся плеча залёгшего за винтовкой снайпера.
– Сложно, – отозвался тот. Принятое решение стрелять на этом расстоянии из бесшумной винтовки не позволяло говорить о стопроцентном попадании в едва видимую голову. – Подождём.
И они стали ждать. Шанс представился, когда один из «правосеков», думая, что его не видно в глубине кустов, выбрался «до ветру» из-за маскировочных укрытий. Усевшись на корточки и положив рядом автомат, он закурил сигарету и с наслаждением затянулся.
Лежавший рядом с Прошкиным Юрий прильнул к винтовке. Время шло, Виктор ждал, а выстрела всё не было. «Правосек» не мог оставаться на месте до бесконечности, и старший сержант не выдержал.
– Почему не стреляешь? – шикнул он на мешкающего снайпера.
– Не могу… – прохрипел тот.
– Что? – Прошкину показалось, что он ослышался или не так понял сказанное.
– Не могу стрелять… в человека не могу…
– Ты дурак? Какой он человек? Он враг. Он сколько таких, как ты, убил? Ты к нему пришёл или он к тебе?
– Не могу… – Юрий, оторвавшись от прицела, мотнул головой.
– Стреляй, говорю! – зашипел Прошкин.
– Мг, гм, – промямлил ополченец.
«Правосек» встал, начал заправлять штаны.
– Стреляй! – Виктор готов был врезать снайперу под рёбра.
– Не могу! – упрямился тот.
«Правосек» развернулся, готовясь уйти в тень укрытия.
– Стреляй, сука!!! – Прошкин со злостью ударил кулаком в землю.
Юрий сглотнул подступивший к горлу комок, прицелился и плавно, как учили, потянул спусковой крючок. Гулко плюхнуло. «Цель» бросило на землю. Один из оставшихся в живых открыл беспорядочный огонь. Другой не спешил хвататься за оружие или бежать на помощь раненому.
– Давай по автоматчику! – Прошкин почувствовал азарт. О том, что второй выстрел может выдать их позицию, как-то не думалось.
– Одна голова, далеко, не попаду… – прохрипел Юрий.
– Да хоть напугаешь! – не унимался старший сержант, и снайпер, прицелившись, вновь нажал спусковой крючок. Выстрелы прекратились. А через десять минут по позициям народной милиции ударили миномёты. Милиционеры не остались в долгу. Попалив в белый свет как в копеечку минут пятнадцать, обе стороны успокоились. До вечера на линии соприкосновения наблюдалась тишина. Вытащить теперь уже наверняка мёртвого «правосека» так никто и не удосужился. А когда стемнело, разведчики покинули свои позиции и, немного погостив у ополченцев, направились в следующую отмеченную для работы точку. Из-за того что местность представляла собой гладкую равнину без каких-либо возвышенностей, с которых бы имелась возможность контролировать подступы, линия разграничения здесь была настоящей линией фронта. С обеих сторон окопы. Повсюду долговременные огневые точки. Всё как на ладони. Перед окопами минные поля. Расстояние в почти полторы тысячи метров позволяло не бояться огня из стрелкового оружия.
– Как тут у вас обстановочка? – с ходу поинтересовался Майер у встретившего их комбата, в чью зону ответственности входил данный участок.
– Наглеют, сволочи, – пожаловался тот, – совсем страх потеряли. Днём морды высовывают.
– Да вы бы их ковырнули разок чем-нибудь.
– А чем? Из миномётов? На одного даже мин жалко. Да с первого раза и не попадёшь, а пока пристреляешься, они по норам разбегутся. А туда не дотянешься. Из СВД пробовали. Да какое там! Патроны только пожгли. Далеко. Крупнокалиберный пулемёт бы нам, да их все на второе направление забрали. Там сейчас самая мясорубка. А у нас тихо.
– Парни немного пошумят, не возражаешь? – Старший лейтенант кивнул на стоявших за спиной снайперов.
– Только рад буду, если этих сволочей достанут. Ты знаешь, кто нам противостоит? – Майер утвердительно кивнул, и комбат продолжил: – Вот именно, те самые. Об их зверствах вся Новороссия говорит. Столько людей сожгли. Яйца бы этим бандерам оторвать, твари! – Комбат украдкой махнул ладонью по лицу. – Сюда их вроде как на отдых отвели… У меня… – На лице уже немолодого человека появилась гримаса страдания. Он замолчал, не в силах продолжать разговор. Только до боли в пальцах сжал цевьё автомата.
До штабного блиндажа они дошли молча.
Никаких специальных позиций разведчики подготавливать не стали. Выбрали незаметное местечко, расчехлили приборы наблюдения и принялись ждать. Юрий взял другую, дальнобойную винтовку. Прошло не так много времени, когда в десятке метров позади вражеского окопа обнаружилась фигура в чёрной форме. Человек сидел в тени дерева. В восьмидесятикратную оптику монокля можно было разглядеть, как он строгает ножом какую-то палку.
– Мочи козла! – сразу же потребовал Прошкин, и на этот раз Юрий не раздумывал. Разве что тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Громко ухнуло. 12,7-миллиметровая пуля унеслась к цели. Менее чем через полторы секунды в метре от «правосека» взлетел фонтан земли.
– Вот незадача, сбилось! – едва не застонав с досады, снайпер на мгновение задумался, затем его пальцы потянулись к механизму боковых поправок.
«Проще было бы сделать вынос», – подумал Прошкин, но лезть под руку не стал.
В это же время увидевший всплеск свидомый встрепенулся. Вытянув шею, некоторое время настороженно смотрел по сторонам, но, так и не связав воедино всплеск и прилетевший следом звук далёкого одиночного выстрела, встал и, подойдя к месту падения пули, начал ковырять палкой.
– Вот ведь! – увидев, что «объект» переменил местоположение, снайпер выругался, но тут же уверенными движениями вернул исходные установки, прильнул к прицелу и прицелился в пустоту – туда, где только что находился боевик. Мягко потянул спуск. Ощутимо толкнуло в плечо, через полторы секунды ковырявшийся в почве «правосек» рухнул на землю и застыл в неподвижности. Видимо, он при этом издал какой-то звук или его падение заметили, но к нему сразу кинулись на помощь. На этот раз Юрий, словно прочитав мысли Прошкина, стрелял с выносом точки прицеливания. Два выстрела прозвучали один за другим, и ещё два тела распластались на обильно политой кровью земле. Окопы ожили, загрохотало всё, что имелось у «правосеков» в наличии. Но только когда заработали крупнокалиберные пулемёты, снайперы и сопровождавшие их разведчики вынужденно укрылись в окопах. Впрочем, боевое крещение снайперской пары прошло вполне успешно. Задача оказалась выполнена, можно было возвращаться в ПВД (пункт временной дислокации).
Но час спустя пришло распоряжение: командование требовало продолжения работы. А ещё через час ополченцы сообщили о прибытии иностранных специалистов-инструкторов. Почему они решили, что это именно иностранцы, старший лейтенант не спрашивал. Так ли это было важно? Но то, что они действительно специалисты, стало понятно, когда инструкторы появились в поле зрения снайперов. Казалось бы, они всё время находились на виду, появляясь то там, то здесь, но их движения были настолько выверенными, что у Юрия никак не получалось взять мелькающие фигурки на прицел. Когда же он всё-таки рискнул и выстрелил, рядом с ним почти тотчас же пропела чужая пуля.
– Чтоб тебя! – выругался он, констатировав тем самым начало снайперской дуэли.
Неизвестно, кто бы вышел из неё победителем, но не прошло и суток, как вражеские специалисты убыли в неизвестном направлении.
В оставшееся до возвращения в ПВД время спецназовцы успели «обкатать» Павла. Отметился ещё парой точных выстрелов и Юрий.
Глава 9
– Сдать оружие, боеприпасы! Командирам групп отчитаться. Личному составу – помывка, постирка. Баня через час.
– А питаемся чем? Пайками?! – подал голос Прошкин.
– Нет, – тут же последовал ответ, – старшина договорился, ужинаете в столовой.
Нежданная новость. Кормёжка в столовой не бог весть что, но после нескольких дней «сидения» на пайках хоть какое-то разнообразие.
Так и пошло: несколько дней на боевой задаче – переход линии соприкосновения и ведение разведки, день-два в ПВД и очередной выход. Усталость накапливалась. Спускаемые сверху «космические» задачи нервировали. Ефимов чувствовал себя злым на полсвета. Сказывалось и общее напряжение, и бессонные ночи, и физическая усталость. К тому же питание в пункте временной дислокации оставляло желать лучшего. Калорий хватало в избытке, а вот витамины и белки, а попросту овощи-фрукты-мясо в приготовленной отрядными кулинарами пище практически отсутствовали. Поставляемая в войска тушёнка представляла собой смесь жира и некоторого количества пенистообразной тёмной массы с мясным запахом. Овощи и фрукты были изредка представлены луком, как-то раз начпрод привёз капусту. Иногда «пробегал» картофель. Основное меню составляли лапша-размазня, рис и гречка. Сменяя друг друга, они повторялись изо дня в день. Ни купленные в военторговской автолавке майонез и кетчуп, ни прочие специи уже не придавали им аппетитного вида или вкуса. Хотелось домой. Короткие разговоры по телефону навевали ещё большую тоску. Ефимов скучал по жене и детям. Скучал до безумия, но высказать, рассказать им, что он чувствует, не мог. Слова вязли во рту, фразы выглядели корявыми и неестественными. А ему так хотелось, чтобы родные знали о том, что он любит их больше всего на свете, что они – самое главное и самое ценное, что у него есть. Ценнее и важнее собственной жизни. Он много раз собирался сказать им о том, что чувствует, но так и не решился.
