Почему же он был так счастлив? Почему на секунду я увидел в его глазах тот же огонь, что и три года назад? За что ты благодарил меня, глупый Билли?
Сунув в карманы ожерелье и лоскут мантии, я аппарировал как можно ближе к Хогвартсу, чувствуя, как солёные капли стекают по моим щекам, оставляя за собой мокрые дорожки. Я почти бежал в замок, вместе со слезами отдавая хоть малую часть тех разрывающих меня чувств, что я пережил, на растерзание декабрьскому ветру.
***
Я вернулся в замок лишь ранним утром. Меня настолько одолевала усталость, что я готов был лечь спать на первой же встретившийся скамье. Наскоро высушив ботинки и мантию, я буквально летел по коридорам, направляясь к башне старост. Ноги плохо слушались, а руки горели от тонких порезов из-за веток. Но я упрямо продолжал шагать, не останавливаясь ни на секунду.
Спрятав чемодан под мантией, я крепко держал его, прижимая к левому боку. Наскоро добравшись до пятого этажа, мысленно я уже ложился в свою постель, забывая о всех невзгодах судьбы. Старика Билли, который, возможно, уже мёртв.
Тяжесть ожерелья в кармане постоянно напоминала о том омерзительном поступке, что я совершил. Хотелось отмыться от собственной грязи, забыть о том, на что я способен ради денег. Как я вообще смею читать мораль Драко, если сам завожу людей в могилу?
Сначала моя мать, теперь старик Билли, кто следующий? Грейнджер?
Мне противно от самого себя. Ниже падать просто некуда, если только самому сесть на датур. Но это несусветная глупость.
Я должен успеть выспаться, ведь Даф обещала разбудить меня. Сейчас около семи утра, вряд ли она так рано проснётся в выходной день, так что у меня есть пара часов форы.
Свернув за поворот, я уже хотел было назвать пароль, как вдруг услышал стук каблуков у окна. Словно кто-то спрыгнул с подоконника и теперь приближался ко мне. Я запаниковал и резко обернулся.
Дафна, идущая ко мне, замерла, испуганно глядя на меня. Не знаю, что она увидела на моём лице, но ей это явно не понравилось. Чёрт, зря я запаниковал. Вижу опасность в каждом постороннем звуке — я схожу с ума от своей работы.
— Доброе утро, — приподняв уголок губ, проговорил я, смягчая свой пристальный взгляд. — Ты сегодня ранняя пташка.
Её голубые глаза одаривали меня строгим осуждающим взглядом, не давая расслабиться ни на секунду. Сонливость сняло как рукой. Меня ждал разнос. Полнейший и вполне заслуженный, мать его, вынос мозга. Главное, чтобы она не увидела чемодан. А если и увидела, то не посчитала его подозрительным.
Мерлин, блять, спаси.
Я готов каждый день лазать по обледеневшим деревьям, лишь бы не видеть такого взгляда своей девушки. Она чуть прищурилась, пристально оглядывая меня. Я уже начал прикидывал варианты, что могу сказать ей в ответ на наверняка тысячи вопросов, но мозг отказывался нормально работать, требуя сна.
— Где ты был?
Она так и стояла в двух метрах от меня, не приближаясь ни на шаг. Всё её тело было напряжено как струна, грудь тяжело вздымалась, но голос отдавал холодным спокойствием. Я знал это её состояние.
Тут каждый ответ, словно ходьба по минному полю. Неверный шаг — и Дафна взорвётся, показывая мне весь гнев и недоумение, на которые только способна прекрасная половина человечества.
Жизнь меня подготовила ко многому дерьму, но только не к этим играм в переглядки. Я вздохнул, будто бы сдаваясь, а на деле собирался преподнести ей очередную ложь во спасение наших отношений. У меня просто не оставалось другого выхода, потому что правду она не примет ни под каким соусом.
— Ездил за твоим подарком к Рождеству. Ты меня поймала, — вновь улыбнувшись, проговорил я, пытаясь хоть как-то растопить лёд между нами.
Дафна чуть приподняла брови, ясно давая понять, что не верит ни единому моему слову, и заметно сжала кулаки, продолжая стоять на месте.
— Что с твоим лицом?
Я растерялся, не сразу поняв, о чём она говорит. Провёл рукой по щеке, осматривая пальцы с отпечатавшейся кровью.
Сука. Надо было спалить то дерево к хуям, сколько ещё бед оно мне принесёт?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И с руками, — холодно продолжила Даф. — Ты весь в грязи, а твою мантию словно ножами изрезали, — она нетерпеливо закатила глаза, шумно вздыхая. — Где ты был, Блейз?
Она начинала выходить из себя. Это и дураку понятно.
— Дорога выдалась не из лёгких, — опуская взгляд, вновь соврал я. — Извини, что заставил волноваться, я не хотел этого.
— Поволноваться? — первая мина взорвалась вместе с её повышенным голосом и недоумевающим взглядом, бегающим по моему лицу. — Я жду тебя целый час! Кровать заправлена, ты всю ночь неизвестно где! Что я должна думать?! — она сделала шаг ко мне, переводя дыхание, и развела руки в стороны, выливая на меня новую волну негодования. — На лестнице валяется Грейнджер в отрубе, полуголый Малфой распластался на полу! Что вообще происходит, а?!
— Что? — нахмурившись, опешил я с полуоткрытым ртом, абсолютно не понимая, о чём она говорит.
Какого хуя там произошло ночью?!
— Что?! — закричала Дафна, подходя ко мне вплотную и ударяя кулаками в грудь. — Я жду объяснений, немедленно! Что вы скрываете от меня? Отвечай, что происходит?!
— Вчера я не возвращался в гостиную, Даф, — прошептал я, перехватывая её кисти свободной рукой. — Я сразу уехал, как только проводил тебя.
— Но ты ведь встретился с Малфоем… — не унималась она, уперев в меня пристальный взгляд.
— Мы опять поругались и разошлись, я понятия не имею, что случилось, — первая правда с моих уст. Пусть и с неприятным привкусом, но правда.
Боюсь представить, как Малфой решил извиниться, если Грейнджер без сознания. Разрази Мерлин этого психа. Я придушу его голыми руками, если он что-то сделал с ней. Потому что Грейнджер, видимо, единственный человек, которого я ещё могу спасти.
— Не верю, — кричащим шепотом проговорила Даф, делая шаг от меня и выстраивая новую стену, преграду, через которую мне необходимо прорваться, если не хочу потерять её.
Я опустил руку в карман, тут же нащупав ожерелье Билли. Мокрые голубые глаза старика вновь встали в памяти, заслонив собой всё остальное. Он умолял меня дрожащими руками. Просил не продавать память о его жене.
Как он сейчас? В каком он мире? Волна боли, не щадя, прошлась по всем моим нервным окончаниям, воскрешая чёртов комок горечи в горле вместе с его словами.
Подари своей любимой.
Сжав украшение, я достал его, вкладывая в ладонь Дафны. Плевать на деньги, я должен заставить поверить её в эту скользкую ложь. Должен удержать её любыми способами, потому что иначе я сгорю в своей же безнадёжности и ненависти.
Каждый раз судьба подсовывает мне всё новые открытия. Я думал, что ниже пасть уже невозможно, что я утыкаюсь в ебаное дно совершенных жалких поступков. Но это несуществующее наваждение, и я падаю всё ниже и ниже, пробивая очередное днище и опускаясь всё ниже, прямо в ад.
Поймав её опешивший взгляд, устало улыбнулся, утыкаясь носом в хрупкое плечо.
У меня больше нет сил — ни моральных, ни физических, — словно меня выжали до последней капли, исчерпав весь запас моих возможных переживаний и энергии. Я не вынесу войну ещё и с ней. Она всегда понимала меня лучше, чем кто-либо. Знала, когда я нуждаюсь в ней больше всего. Словно чувствовала меня, видя насквозь мою душу. По крайней мере, то, что от неё осталось.
Я не заслуживаю её любви и переживаний, этих эмоций, что она дарит мне их ежедневно, всё ещё удерживая меня на плаву. Сколько я продержусь без неё, прежде чем сойду с ума?
Её плечо чуть дрогнуло, и я поднял голову, заглядывая в глаза цвета ясного неба. Она и есть моё ясное солнечное небо, которое мне было так необходимо сейчас.
Всегда.
— Я люблю тебя, — эти слова даются с непривычной лёгкостью.
Вторая правда за сегодня, растекающаяся сладкой негой по моему измождённому телу. В ответ — тихий всхлип и взгляд, полный горечи и сочувствия. Всего того, что я не заслуживаю.
— Прости, что без подарочной упаковки, — усмехнулся я, проводя рукой по светлым волосам. — С наступающим Рождеством.
