– Дорогая Ева, ты же знаешь, как меня волнуют и возбуждают подобные слова. Как же мне теперь не думать о сексе?
Ева втянула голову внутрь и бросила свирепый взгляд на экран.
– А ты думай о возвышенном, о вечном. Мне надо еще разок пройтись по месту преступления. И мне бы не помешала еще одна пара глаз.
– Работы у копа всегда хоть отбавляй. Тем более у моего копа. Говори адрес.
Она дала ему адрес.
– Встретимся на месте. И если ты приедешь первым, ради всего святого, не трогай печати на дверях. Просто подожди. О черт, парковка! Тебе же понадобится разрешение! Я…
– Не понадобится, – сказал он и отключился.
– Все верно, – обратилась она к отключенному телефону. – Как-то я вдруг расслабилась и забыла, с кем имею дело.
Ева не знала, как Рорк улаживает досадные мелочи вроде разрешения на парковку, да и не хотела знать. Он как раз выходил из машины, когда она подъехала. Она поставила машину сзади и включила сигнал «На дежурстве».
– Славная улица, – заметил Рорк. – Особенно в это время года, когда кругом лежит палая листва. – Он кивнул на дом Свишеров. – Отличная недвижимость. Если они успели хоть что-то выплатить по закладной, по крайней мере девочка не останется без гроша. Хватит того, что она осталась сиротой.
– Дом почти выкуплен, плюс у них есть стандартные страховки, вложения, сбережения. В деньгах она нуждаться не будет. В том-то все и дело, к совершеннолетию она получит кругленькую сумму. Они оба оставили завещания. Трастовые фонды для детей под управлением законных опекунов и финансовой фирмы. Это, конечно, не миллиарды, но люди убивают ради проездного на метро.
– Они сделали распоряжения относительно наследников второй очереди, если с детьми тоже что-то случится?
– Да. – Эту версию она уже тоже успела обдумать. Истребить семью и огрести легкие денежки. – Нет, здесь ваши не пляшут. Все пойдет на благотворительность. Детские дома, педиатрические центры. Причем адресатов несколько. Никто не получит слишком жирный кусок пирога. А индивидуально вообще никто не обогатится.
– А фирма?
– Рэнгл, партнер, наследует бизнес. У него железное алиби. И если у него есть связи, не говоря уж о риске, чтобы заказать массовую резню, я съем свой жетон на завтрак. Эту семью убрали не ради денег. Во всяком случае, я такого мотива не усматриваю.
Рорк стоял на тротуаре, изучая дом, как и Ева. Старое дерево у входа, отряхивающее последние листья во дворик величиной с почтовую марку. Хорошая городская архитектура. Вазон у дверей, как ему показалось, с геранью. Все выглядит так безмятежно, обыденно, надежно до тех пор, пока взгляд не упадет на красный огонечек полицейской охранной системы, на желтую ленту с печатью, пересекающую входную дверь.
– Если бы речь шла о деньгах, – заметил он, – исполнители потребовали бы кругленькую сумму, чтобы убрать семью, как ты говоришь. – Он подошел вместе с ней к двери. – Я прозондировал почву, как ты велела. Нигде никаких слухов о контракте на этих людей.
Ева покачала головой.
– Нет. Тут нет связи. Но приятно вычеркнуть эту версию из списка, какой бы невероятной она ни была. Они не были связаны с преступным миром. И с правительственными организациями тоже. Я тут поиграла с версией, что кто-то из них вел двойную жизнь. Ну, вроде того, что было с Ривой пару месяцев назад.
Рива Юинг, одна из служащих Рорка, к несчастью для себя, вышла замуж за двойного агента, который подставил ее в деле о двойном убийстве.
– Нет, это не клеится, – продолжала Ева. – Никто из них не замечен в частых разъездах. Да они вообще никуда не ездили без детей, если на то пошло. В их компьютерах и телефонных разговорах тоже все чисто. Эти люди жили по расписанию. Работа, дом, семья, друзья. У них просто времени не оставалось на всякие глупости. К тому же… – Она замолчала и тряхнула головой. – Нет. Я хочу, чтобы ты составил собственное впечатление.
– Я не против. Кстати, я договорился, чтобы мою машину отогнали. Таким образом, моей прелестной жене придется отвезти меня домой.
– Да тут десять минут до наших ворот.
– Каждая минута, проведенная с тобой, дорогая Ева, для меня драгоценна.
Ева покосилась на него, пока декодировала электронную печать.
– Ты действительно хочешь заниматься сексом.
– Я же еще жив. Пока дышу, буду хотеть.
Рорк вошел в дом вместе с ней и огляделся, когда Ева включила свет.
– Уютно, – констатировал он. – Обставлено со вкусом. Все продумано, все на своих местах. Приятная цветовая гамма. Городской семейный стиль.
– Они вошли через эту дверь.
Он кивнул.
– Отличная охранная система. Много вспомогательных устройств и автоматических сигналов. Ее непросто было обойти.
– Твое производство?
– Да. Сколько им потребовалось, чтобы проникнуть в дом?
– Фини считает, минуты четыре.
– Они были хорошо знакомы с системой, возможно, знали коды. Но главное, они знали, что им нужно, – добавил Рорк, изучая панель сигнализации. – Хитрая штука. Тут надо, чтобы ручонки не дрожали. И необходимо точно настроенное оборудование. Видишь, вспомогательные механизмы включаются почти мгновенно при любой попытке взлома. Они должны были точно знать, чего ждать, что и где искать, они должны были отключить основные и вспомогательные механизмы одновременно еще до того, как начали вводить или считывать коды.
– Ну, значит, профессионалы.
– Безусловно, для них это был не первый выход на работу. Скорее всего, у них была идентичная система, и они на ней тренировались. Для этого требуется время, деньги, стратегическое планирование. – Рорк отошел от панели, стараясь подавить в душе досаду из-за того, что одно из устройств, изготовленных его фирмой, не выполнило своего предназначения. – Но ты ведь и не думала, что жертвы были выбраны произвольно.
– Нет, не думала. Судя по тому, что мне удалось установить на месте, – и показания свидетельницы это подтверждают, – один из них поднялся наверх и ждал там, пока второй прошел сюда. – Показывая дорогу, Ева направилась прямо в кухню. – Было темно, только уличные фонари светили через окна, но у них были приборы ночного видения. Иначе и быть не могло. Да еще и девочка описала пустые блестящие глаза.
– Ну, это могло быть плодом детского воображения. Глаза чудовища. Но, – Рорк снова кивнул, – скорее всего, ты права: это были приборы ночного видения. А где была она?
– Вон там, лежала на скамейке, – показала Ева. – Если бы он как следует осмотрелся, если бы уделил время обыску кухни, он бы ее увидел. Но она говорит, что он прошел сразу в комнату экономки.
– Значит, он знал, куда идти. Знал план дома или бывал здесь раньше.
– Я проверяю тех, кто проводил ремонтные работы или поставки провизии, но, по-моему, тут что-то другое. Откуда тебе знать расположение всех комнат, если ты, к примеру, пришел установить стиральную машину или отремонтировать туалет? Откуда тебе знать, где живет экономка?
– У нее была связь с кем-нибудь?
– Она ни с кем не встречалась в течение последних нескольких месяцев. Было у нее несколько подруг вне дома, но они подозрений не вызывают. Пока что.
– Ты не думаешь, что она была первичной мишенью?
– Совсем сбрасывать ее со счетов нельзя, но нет, я так не думаю. Он прошел прямо сюда, – повторила Ева и сама вошла в комнату экономки. – Он был заизолирован с головы до ног. Иного объяснения просто нет. «Чистильщики» не нашли ни единой частички кожи, принадлежащей кому-то постороннему. Девочка говорит, он двигался совершенно бесшумно, стало быть, на нем была специальная обувь. Подошел к кровати, схватил ее за волосы, вздернул голову вверх и перерезал горло правой рукой.
Рорк наблюдал, как она имитирует движения убийцы. Она действовала быстро и уверенно, ее глаза были бесстрастны.
– Штык-нож, судя по отчету Морриса. Лаборатория пока молчит, но, думаю, они смогут точно установить тип оружия. Потом он бросает ее обратно на кровать, поворачивается, выходит. Девочка находится вон там, у самой двери, но с другой стороны. Сидит на полу, прижавшись к стене. Если бы он оглянулся, он бы ее увидел. Но он не оглянулся.
– Уверенность или самоуверенность? – спросил Рорк.
– Я бы сказала, уверенность. К тому же он не оглянулся, потому что и не ожидал никого увидеть. – Она вдруг задумалась. – Почему он не ожидал никого увидеть?
– А с какой стати ему чего-то ждать?
– Люди не всегда остаются в постели всю ночь. Они встают в туалет, или, например, их что-то тревожит, и они не могут заснуть. Или потому, что им вдруг захотелось дурацкой апельсиновой шипучки. Как же это получается: ты такой дотошный, такой профессионал, но не осматриваешься в доме, в который проник?
Рорк задумался, вновь посмотрел по сторонам. Да, подумал он, представляя, как он сам пробирался бы по темному дому. Он непременно осмотрелся бы. Ему случалось в прошлом проникать в чужие дома и брать чужие вещи. И он никогда ничего не принимал как должное.
