– Согласен. Как насчет того, чтобы выпить по стакану вина и немного отдохнуть?
Ева чуть было не отказалась. Ей хотелось еще раз перебрать в уме все детали, рассортировать, пока не выскочит какая-нибудь деталь, не укладывающаяся в общую картину. Просто думать и думать, пока усталость не свалит ее с ног. И уж тогда ей ничего другого не останется, как на несколько часов забыться сном.
Их с Рорком жизнь никогда не будет похожа на жизнь Свишеров. Она и не хотела такой жизни, как у Свишеров, она бы ее просто не выдержала. Уж слишком у них все было правильно, слишком прямым курсом они плыли. Но все-таки у них была жизнь. Это была их жизнь, и эта жизнь заслуживала уважения. Или все-таки чьего-то внимания?
– Отличная идея. Оставим это дело повариться в собственном соку. – Она похлопала себя по лбу. – Сколько ни бьюсь, толку никакого.
– У меня имеется в запасе еще одна отличная идея.
Он повернулся так, чтобы они оказались лицом друг к другу, наклонил голову и слегка прикусил ее подбородок.
– Тебе бы только меня раздеть, вот и вся твоя идея.
– Я ее творчески развиваю, в том-то вся и соль.
Ева рассмеялась.
– Рано или поздно и у тебя фантазия иссякнет.
– Ты бросаешь мне вызов. Давай возьмем вино к бассейну и устроим заплыв.
– Я бы сказала, твои идеи от раза к разу становятся все лучше и… – Она замолчала и бросилась бежать, услыхав крик Никси.
6
Ева не знала, в какой девочка комнате, поэтому бежала просто на детский крик. На повороте коридора Рорк догнал ее, поэтому в открытую дверь они влетели вместе.
Спальня была наполнена мягким, приглушенным светом. На кровати с четырьмя столбиками, застеленной белым кружевным покрывалом, громоздилась гора подушек. Кто-то – видимо, Соммерсет, предположила она, – поставил на столе у окна букет ярких желтых цветов. Ворвавшись в комнату, Ева едва не споткнулась о кота.
Посреди роскошной постели, закрыв лицо руками, сидела маленькая девочка и кричала так, словно кто-то рубил ее топором.
Рорк первым подбежал к Никси. Позже Ева подумала: это потому, что у него уже был опыт общения с женщиной, страдающей кошмарами, в то время как сама она просто ими страдала.
Он подхватил Никси на руки, стал успокаивать ее и гладить по волосам, хотя она вырывалась и била его. Ева так и не решила, что ей делать, когда в дальней стене открылись двери лифта и в комнату вошел Соммерсет.
– Естественно, – сказал он. – Этого следовало ожидать.
– Мамочка! – Измученная борьбой Никси уронила голову на плечо Рорку. – Я хочу к мамочке!
– Я знаю, знаю. Прости.
Он повернул голову и провел губами по волосам Никси. Еве показалось, что это тоже вышло естественно. Это было то, чего следовало ожидать.
– Они придут за мной. Они придут убить меня.
– Не придут. Это был сон. – Рорк сел, Никси свернулась клубочком у него на коленях. – Очень плохой сон. Но здесь ты в безопасности, сама видишь. Со мной, с лейтенантом и с Соммерсетом. – Он похлопал по постели, и кот ловко вскочил на нее, несмотря на свой солидный вес. – Вот и Галахад тоже здесь.
– Я видела кровь. Я в крови?
– Нет.
– Надо будет дать ей успокоительное. – Отодвинув стенную панель, Соммерсет набрал код домашней аптечки. – Ей станет легче. Вот, держи, Никси. Выпей это, хорошо?
Девочка спрятала лицо на плече у Рорка.
– Мне страшно в темноте.
– Тут не темно, но мы можем сделать свет поярче, если хочешь. – Рорк увеличил освещение еще на десять процентов. – Так лучше?
– Мне кажется, они в стенном шкафу, – прошептала девочка, и ее пальчики впились в его рубашку. – Мне кажется, они там прячутся.
Ева решила, что это тот самый случай, когда она может оказаться полезной. Она направилась прямо к стенному шкафу, открыла его и произвела полный досмотр, пока Никси наблюдала за ней.
– Сюда никто не может проникнуть, – отрезала она. – Никто не пройдет мимо нас. Вот так обстоят дела. Защищать тебя – это моя работа. Именно это я буду делать.
– А вдруг они тебя убьют?
– Многие пытались. До сих пор у них ничего не вышло.
– Потому что ты всем даешь по яйцам.
– Точно подмечено. Пей свое успокоительное.
Ева ждала, следила, пока Никси пила, а Соммерсет тем временем взял бразды правления в свои руки. Он сел на кровать, тихим голосом заговорил с девочкой, пока ее веки не начали опускаться сами собой. Ева почувствовала, что внутри у нее все содрано и саднит. Она знала, что это такое – быть обреченной на ночные кошмары, когда на тебя наваливается нечто невообразимое. Боль, кровь, страх, ужас. Даже после пробуждения остатки кошмара оставались с тобой, цеплялись за сознание.
Соммерсет поднялся и отошел от кровати.
– Это должно ей помочь. Ее комната у меня на мониторе, если вдруг она опять проснется. Сейчас сон для нее – лучшее лекарство.
– Лучшее лекарство для нее – это арест преступников. А это моя работа, – заявила Ева. – Да, ее родителей все равно не вернуть, но она хоть будет знать, кто это сделал и почему. Она будет знать, что убийцы заперты в камере. Вот это будет для нее самое лучшее успокоительное.
Она вышла из комнаты Никси и направилась прямо в свою спальню. Чертыхаясь, она присела на валик дивана в соседней гостиной и стащила с себя башмаки. Она в сердцах швырнула их через всю комнату, и ей стало немного легче.
И все равно она бросила на Рорка яростный взгляд, когда он вошел.
– Это у нее теперь на всю жизнь? – Ева резко поднялась на ноги и прошла в спальню. – Она всю жизнь будет переживать это во сне? А нельзя ли вообще избавиться от кошмаров? Вырезать их из своей головы, как какую-нибудь чертову опухоль?
– Я не знаю.
– Я не хотела к ней прикасаться. Кто же я после этого? Ради всего святого, Рорк, маленькая девочка кричала и плакала, а я не хотела к ней прикасаться, поэтому я запнулась. Всего на минутку, но я запнулась, потому что знала, что у нее в голове. И зная это, я тут же вспомнила его. – Ева сдернула и отбросила плечевую кобуру. – И вот стою я там, смотрю на нее и вижу своего отца и кровь. Я вся в крови.
– Я взял ее на руки, а ты показала ей, что в стенном шкафу нет монстров. Каждый из нас делает то, что может, Ева. Зачем же ты требуешь от себя невозможного?
– Черт побери, Рорк! – Она круто повернулась, раздираемая собственными демонами. – Я могу стоять над растерзанным телом, глазом не моргнув. Я могу жестко допрашивать свидетелей, подозреваемых, вытаскивать из них правду без всякой жалости. Я могу идти по пояс в крови, чтобы добраться, куда мне надо. Но я не могла пересечь комнату, чтобы помочь этой девочке. – Эта мысль терзала ее. – Я бездушная? Господи, неужели я такая бездушная?
– Бездушная? Боже милостивый, Ева, что ты на себя напраслину возводишь?! – Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи и крепко сжал их, когда она попыталась вырваться. – Ты слишком остро все переживаешь. Настолько остро, что я просто не понимаю, как ты это выносишь. И если тебе порой приходится замыкаться, отторгать от себя некоторые вещи, это не бездушие. Это нельзя назвать недостатком, это способ и попытка выжить.
– Мира говорила… не так давно она сказала мне, что после одной из наших бесед… это было еще до встречи с тобой… Она решила, что у меня впереди максимум года три, а потом я вся перегорю и больше не смогу работать.
– Почему?
– Потому что работа была для меня всем. Всем. – Ева подняла руки и вновь уронила их. – Это все, что у меня было. Работа заполняла меня целиком. Я не впускала… может быть, не могла впустить в себя что-то еще, помимо работы. Может быть, как бы остро я ни переживала, внутри у меня что-то омертвело. Если бы так продолжалось и дальше, возможно, я омертвела бы вся целиком. К сегодняшнему дню я бы вся оледенела и разбилась на кусочки. Я должна делать, что положено, Рорк, без этого я не выживу. У меня просто не будет желания жить.
– Со мной происходит то же самое. – Он прижался губами к ее лбу. – До встречи с тобой я думал только о том, чтобы преуспеть. Успех был моим богом. Победа любой ценой. И сколько бы я ни запихивал в свой карман, там еще оставалось много места. Пустоту заполнила ты. Две потерянных души. Теперь мы нашли друг друга.
Ева обвила обеими руками шею Рорка.
– Я не хочу вина. И в бассейн не хочу. Мне нужен только ты. Только ты.
– Ну, я-то у тебя есть. – Рорк подхватил ее на руки. – Сегодня и всегда.
– Быстро, – сказала она, теребя за пуговицы его рубашки, пока он нес ее к кровати. – Быстро, жестко, грубо. Я хочу почувствовать себя живой.
Рорк поднялся на возвышение и не уложил ее, а рухнул на постель вместе с ней, стиснул ее руки, когда они оба утонули в безбрежном море необъятной постели.
– Бери все, что я могу тебе дать.
Его рот накрыл ее грудь прямо через рубашку, она чувствовала, как ее царапают его зубы. Раскаленные стрелы словно пронзили ее, будоража и воспламеняя темные потаенные уголки ее естества.
