Пользуясь тем, что мама с тетей Светой активно обмениваются любезностями и вчерашними новостями, я проскальзываю мимо них в ванную комнату. Ноги утопают в желтом, махровом коврике. Раковина чистая, кран натерт до блеска. Тихо работает стиральная машина. В квартире Поповых всегда идеально - прибрано, начиная с пола и заканчивая плитой на кухне. Тетя Света — отличная хозяйка.
Олег тут же материализуется в дверном проеме. Смотрит, как я выдавливаю мыло из дозатора, вспениваю его в ладонях и мою руки. Он прислоняется к дверному косяку и смотрит на меня блестящими глазами. Его волосы собраны на макушке в петельку черной резинкой.
– Я рад, что ты приехала. До последнего не знал, получится у тебя или нет. Ты же на мои сообщения не отвечаешь. – В последней фразе ощущается легкий налет укора.
Я не знаю, что ему ответить. Если бы я так настойчиво писала кому-то и не получала ответа, то мне в голову, как минимум, закрались бы некоторые сомнения, но Олега, похоже, ничего не смущает. Он делает несколько шагов вперед и застывает у меня за спиной.
– Марго, ты знаешь, что пацаны уже два дня обсуждают вашу драку. Как тебя вообще угораздило? – С укором качает головой.
– На Марину в коридоре старшекурсница набросилась, когда мы из аудитории выходили. – Вытираю руки мягким полотенцем и поворачиваюсь к нему лицом.
– Это все из-за Соколова. – Напоминание о нем заставляет меня сморщиться, словно мне со всей силы наступили на больную мозоль. Олег не замечает моей реакции, потому что раздраженно продолжает. – Знаю я таких недомужиков: прыгают из койки в койку, ответственности – ноль. Один пафос и папины бабки. Он же без них никто.
В целом, я с ним согласна, но почему-то меня все равно коробит от его слов. «Бабки» он выделяет особенно презрительной интонацией. Смотрит мне в глаза и продолжает немного спокойнее:
– Кто-то видео с вашей потасовкой в интернет слил, но ты не парься, я сразу же все подчистил. Вообще без проблем.
– Спасибо.
В сущности, мне все равно, увидит кто-то меня, ползающей по полу, или нет, но Олег сделал доброе дело, а за добрые дела принято благодарить.
– Красивая блузка, тебе к лицу. – Он делает еще один шаг ко мне.
Я физически чувствую его вторжение в свое личное пространство, но, если энергетика Соколова ощущалась острой, запредельно - опасной, то присутствие Олега вызывает во мне лишь легкую досаду. Почему я, боясь обидеть его, должна постоянно выкручиваться? Мне кажется, он хочет сказать что-то еще: смотрит так, будто долго голодал, а я самое дорогое блюдо в меню. Я до боли в пояснице упираюсь спиной в край керамической раковины и, повинуясь шестому чувству, говорю с притворной легкостью:
– Пойдем скорее. Тетя Света, наверное, как всегда, сто блюд наготовила.
Его взгляд меняется, и Олег выходит в коридор. Мы идем в зал. Рассматриваю его спину, полоску серебряной цепочки на шее, выбритый затылок. Родители уже сидят за столом. Тебя Света раскладывает мясо по нежно-персиковым тарелкам.
– Маргаритка, ты где бродишь? – Шутливо шикает мама. – А ну-ка, помоги Свете поухаживать за мужчинами.
– Мил, да не приставай ты к молодёжи. Они от нас в ванной спрятались, целовались, небось. – Дядя Коля раскатисто хохочет над своей шуткой.
Сам пошутил – сам посмеялся. А если кто-то из вежливости делает вид, что не слышал, он просто повторяет ее погромче. Но в этот раз юмор приходится по душе всем, кроме меня. Даже Олег посмеивается и слегка надавливает мне на поясницу, пропуская вперед, к столу. По характерному жару понимаю, что у меня горят щеки. Злюсь и нервно плюхаюсь на предложенный стул. Именно поэтому я не люблю ходить в гости к Поповым. Хочется сказать что-то резкое в ответ, но не хочу по дороге домой слушать мамины нотации, поэтому молчу.
– Ой, а засмущалась как. Смотри, сын, настоящая русская красавица: щеки румяные, коса до пояса, только джинсы рваные, но ничего, ты заработаешь денег и купишь ей целые.
Да уймется он сегодня или нет?
– Коля, не смущай нашу будущую невестку. Ешь, Риточка. – Тетя Света подкладывает мне в тарелку соленый огурец.
Смотрю на маму. Она тепло улыбается мне и переводит взгляд на тетю Свету. У нее в бокале уже налито вино.
– Хорошо тебе, Свет, с филировочкой. Прямо такой объем появился. – Тетя Света поворачивает головой, демонстрируя новую стрижку.
– Будешь? – Олег осторожно прикасается к моей ладони, привлекая внимание. У него в руках бутылка вина. – Есть белое, если хочешь.
– Давай это, – машу рукой. Иначе этот вечер я не переживу. –Только немного.
– Ну, что, – говорит тетя Света. – Давайте выпьем за встречу. Девочки, молодцы, что доехали до нас.
Делаю глоток вина: пряный, немного кисловатый вкус растекается по нёбу. Телефон вибрирует в заднем кармане джинс. Вполуха слушаю разговор за столом и осторожно достаю телефон. Снимаю под столом блокировку. Пульс учащается. Я облизываю губы и делаю еще один глоток вина.
«Заеду за тобой завтра в семь, Марго с косичками», – высвечивается в мессенджере всего одна строчка.
13
Сказать, что я нервничаю – ничего не сказать. Мне так страшно, что сводит живот. Стрелка часов стремительно приближается к четверти семь. Я все еще сижу на краю кровати в домашнем платье-футболке. Несколько раз беру в руки телефон, чтобы написать, что я заболела. Верчу его в руках и снова откладываю.
– Соберись, Марго! – рычу сама на себя.
Поднимаюсь и иду к шкафу. Достаю обычные голубые джинсы и черную, прямую футболку. Чтобы успокоиться, включаю музыку на телефоне. Не помогает. Сердце все громче стучит в такт тяжелым битам. Заплетаю перед зеркалом волосы во французскую косу, крашу ресницы и немного припудриваюсь. Смотрю на себя в зеркало, вздыхаю и иду все смывать. Удалив остатки макияжа, протираю лицо тоником. Подношу крышку к носу и делаю глубокий вдох. Даже знакомый запах не успокаивает меня. Тревога нарастает.
Выхожу в коридор и снимаю с вешалки джинсовую куртку.
– Доча, а ты куда на ночь глядя собралась? – появляется в проеме кухни папа с кружкой горячего, дымящегося чая в руке
– Папа, это для тебя ночь, потому что ты рано ложишься. – Отвечаю, складывая в нагрудную сумку ключи и деньги. – Я с девчонками договорилась в баре посидеть. Не волнуйся, выпью один безалкогольный коктейль и через часок вернусь. Мне завтра к первой паре.
– Чего это вы в четверг собираетесь? До пятницы не дотерпели? Раз уж собрались, так посидели бы с подружками подольше. Или к нам их позови, Люда пирогов напечет.
– Нам повод не нужен, чтобы собраться. Все, пап, – торопливо чмокаю его в щеку и берусь за дверную ручку, – я ушла.
– Беги. Проверь, чтобы у тебя телефон на беззвучном не стоял. Если тебя нужно будет забрать – позвонишь, хорошо? Я закрою. – Папа закрывает дверь, слышу звук его удаляющихся шагов.
Я захожу в лифт, он с грохотом закрывает двери и медленно ползет вниз.
Последнее время я стала слишком много недоговаривать. Встреча с девчонками не случайно пришла мне в голову в качестве отговорки, потому что сегодня утром Маринка написала в наш чатик:
«Мась, как на счет зависнуть сегодня у нас? Тася сделает пасту, посмотрим «Друзей». У Владика сегодня вечером тренировка, так что я свободная девушка».
«Давайте, девчонки! У меня бутылочка просекко залежалась:) Я распечатаю фотки твари, которая Маринке лицо разукрасила: покидаем в нее дротики», – тут же печатает Тася.
Испытывая давящую вину, я набрала уклончивый ответ:
«Девчонки, извините, но сегодня не могу. Давайте в субботу. Мы сначала с Маришкой проект для следующей недели доделаем, а потом – друзья и дротики. Как вам идея?»
Почему я не могу договориться со своей совестью? Я ведь поступаю правильно. Марина никогда не будет счастлива с Соколовым. Более того, в крахе их «отношений» она обвинит не его, а себя. Сожрет заживо.
Выхожу из подъезда. На улице еще светло, но уже зажигаются первые фонари. Теплый воздух пропитан весной. Соколов курит рядом с черной машиной, повернувшись к подъезду спиной. Никогда не видела такой модели: низкая, с выпендрёжными покрышками, узкими, хищными фарами. Полупрозрачный дым вьется над его головой и невесомо поднимается к небу.
