— Давай свой меч!
Сёкей бросил ему оружие без раздумий, хотя самурай никогда не должен бросать свой меч. Татсуно, однако, воспользовался им благородно: схватив меч на лету, он нанес тяжелый удар по голове самурая лезвием плашмя.
Затем Татсуно освободил руки воина и отступил в сторону, давая лошади подняться. Сёкей подбежал, чтобы посмотреть на самурая.
— Ты убил его? — спросил он. Это было бы позорно, поскольку сам Сёкей никогда не использовал меч, чтобы уничтожить другого.
— Нет, — ответил Татсуно, — но скоро позабочусь об этом.
Он вынул из руки самурая длинный стальной меч и высоко занес оружие, готовясь срубить воину голову.
— Стой! — закричал Сёкей. — Ты не можешь сделать это! Он беззащитен.
— Конечно, — ответил Татсуно. — Именно поэтому самое время убить его. Я сделал бы это и раньше, но как ты, возможно, заметил, он пытался убить меня.
— Но какой прок от того, что мы убьем его? — спросил Сёкей. — Он один из самураев господина Инабы. Мы не хотим оскорбить князя. Мы должны передать ему сообщение.
— Я повторно предлагаю то, что предлагал некоторое время назад: мы держимся от господина Инабы как можно дальше, — произнес в ответ Татсуно. — Только ты один хочешь посетить его.
— Судья одобрил бы наш поход в Канадзаву, — сказал Сёкей. — Мы должны попытаться найти того, кто, возможно, был врагом старого господина Инабы.
— Склонен считать, что мы уже нашли достаточно многих из них, — проворчал Татсуно.
— У меня идея, — сказал Сёкей. — Мы возьмем лошадь самурая. Так мы доберемся до Канадзавы быстрее.
— Я заодно возьму его косодэ, — сказал Татсуно. — Так будет честно, раз он порубил мое.
Татсуно понравилось, что косодэ подошло по размеру, так что он на радостях прихватил еще и два самурайских меча, которые спрятал под свой оби. Сёкей не одобрил этого, но должен был признать, что Татсуно добыл оружие в честном бою. Сёкей едва поверил в то, как Татсуно поборол самурая.
— Я и не знал, что ты так умеешь драться, — сказал он.
— Никогда не надо недооценивать противника, пока не проверишь его на деле, — ответствовал Татсуно, завязывая свои волосы по-самурайски. — Он мог знать джиу-джитсу.
— Что это такое? — спросил Сёкей.
— Стиль борьбы, придуманный ниндзя, — произнес Татсуно.
Лошадь, разумеется, отшатнулась от Татсуно, но вот Сёкея послушалась. После того как юноша проехал на ней немного, Татсуно осторожно уселся позади него.
— Такими темпами мы должны без помех добраться до Канадзавы в сумерках, — сказал Сёкей.
— Вот это меня и волнует, — отозвался Татсуно.
13. В замок
Они приблизились к городским стенам, и Сёкей спешился. Он пошел рядом с лошадью, изображая слугу Татсуно. Тот нашел это более забавным, чем показалось Сёкею. С Татсуно, одетым в косодэ самурая, путники быстро смешались с толпой на улицах Канадзавы. Каждый третий здесь, казалось, носил эмблемы клана Инаба. Сёкей хотел немедленно направиться к замку. Татсуно посмеялся над ним.
— Думаешь, что мы просто зайдем и потребуем представить нас господину Инабе? — спросил ниндзя.
— Я уже встречал его, — подчеркнул Сёкей. — Он видел меня с судьей и знает, что я работаю на него.
— Однако лучше осмотреться, прежде чем мы помчимся навстречу неприятностям, — сказал Татсуно. — Давай-ка хорошенько подкрепимся для начала.
— Мы должны собирать информацию для судьи.
— Трактиры — лучшие места для изучения обстановки, если только у тебя острый слух, — произнес Татсуно.
Сёкей не мог отрицать, что он как-то раз узнал много, работая дежурным в чайной. Итак, они остановились около трактира. Татсуно передал узду лошади мальчику-слуге, ожидающему снаружи. На крыльце стояли три самурая, которые вели между собой разговор. Татсуно и Сёкей попытались пройти мимо них, но один из них поприветствовал Татсуно.
— Я вроде знаю вас, так? — спросил он. Речь мужчины была нечленораздельной, и Сёкей мог поклясться, что тот был слегка хмельным.
— Не думаю, — ответил Татсуно.
— Нет, стойте, — произнес другой воин. — Разве не вы отправлялись с новым господином в область Ямато в прошлом месяце?
— Нет, — сказал Татсуно. — А вы?
— О, да! Он не пошел бы без меня, — сказал подвыпивший самурай. — Странные дела там. Вообще-то, предполагается, что об этом нельзя говорить.
— Посещали обитель, верно? — спросил Татсуно.
— О-Мива, — с поклоном ответствовал мужчина. Затем, он запнулся и зло посмотрел на Татсуно. — Я же сказал, что мы не должны говорить об этом.
— О, я забыл, — сказал Татсуно. — Прошу прощения. Вы позволите мне угостить вас чашечкой саке?
Мужчина закивал.
— Мы как раз направлялись туда, — произнес он.
Но два попутчика остановили его.
— Он все позабыл, — сказал один из них Татсуно. — Мы, наоборот, уезжаем.
— Значит, в другой раз, — смирился ниндзя.
— Так о чем же шла сейчас речь? — спросил Сёкей, после того как они вошли в гостиницу. Путники встали на циновки, которые лежали перед длинным низким столом, за которым женщина подавала еду.
— Новый господин Инаба, сын почившего князя, совершил поездку в обитель О-Мива, — отозвался Татсуно. — О чем это тебе говорит?
— Это то место, где, как сказал бумажный мастер, сделана бабочка, — вспомнил Сёкей.
Татсуно кивнул. Взгляд женщины упал на него, и ниндзя указал на горшок с супом из лапши, а затем на извивающихся креветок в большой посудине. Женщина кивнула и посмотрела на Сёкея, который попросил то же самое. Вскоре перед ними стояли две миски с горячим супом и креветками. Сёкей размешивал кушанье палочками, чтобы дать креветкам провариться, а Татсуно немедленно поднял миску ко рту и захлюпал, втягивая лапшу и креветок. Он откусывал креветкам головки и выплевывал их на столик.
Пока они ели, Сёкей думал об обители, которую упомянул самурай. Та же самая, откуда появилась бабочка… Но какая тут связь?
Юноша доел суп, затем спросил Татсуно:
— Думаешь, господин Инаба пошел в обитель О-Мива, чтобы купить бумажную бабочку?
— И какое предназначение он бы нашел для бумажной бабочки? — удивился Татсуно.
— Хорошо… возможно, он был с тем, кто оставил ее рядом с телом его отца.
— С какой целью?
— Не знаю. Ты сказал мне, что она предназначалась для того, чтобы прогнать злого ками. Это похоже на человека, который любил своего отца. Почему убийце это понадобилось?
Татсуно наклонил миску, чтобы вылить остатки супа в рот.
— Потому что ниндзя близки к ками, — сказал он.
Это так возмутило Сёкея, что он не удержался, чтобы не нагрубить.
— А мне кажется, что ниндзя обычные преступники, — сказал он.
Татсуно посмотрел на пустую миску, как будто подумывая, не заказать ли еще. Потом он обратился к Сёкею.
— Может быть, и да, потому что ты никогда не страдал от несправедливости, у тебя не забирали землю, не похищали дочь. А в такой ситуации никто бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь тебе… кроме ниндзя.
— Это неправда! — воскликнул Сёкей. — Я помогаю таким людям, но я не ниндзя.
Это возражение заставило Татсуно улыбнуться. Сёкей не припоминал, чтобы тот прежде улыбался.
— Ну, ладно, — сказал он, — давай побыстрее закончим наше дело. Полагаю, ты все еще хочешь доставить тот список жалоб новому господину Инабе?
— Да, — ответил Сёкей, поднимаясь на ноги. — И ты увидишь, как поступает благородный муж-самурай. Когда он узнает о страдании тех, кто зависит от него, он примет меры.
— Уверен, что примет, — произнес Татсуно.
Они пробивались через переполненные улочки к замку. Сёкею показалось, что жители города выражали недостаточно уважения к памяти их недавно почившего князя. Нигде не было никаких признаков траура, который должен соблюдаться в течение сорока девяти дней со смерти господина. Уличные актеры — жонглеры, акробаты, музыканты и борцы — выступали на потеху проходящих мимо бесчисленных зевак. Даже те, кто носил самурайские мечи, смеялись, громко разговаривали и затевали игры типа го или утагай.
Сёкей и Татсуно беспрепятственно прошли через ворота в каменной стене, окружавшей господские постройки, а затем по мосту через ров. Очевидно, облачения Татсуно было достаточно, чтобы убедить стражу, что он приехал по делу.
Сам замок был внушителен. На семь этажей над землей возносились его многочисленные украшенные гребнями крыши. Высоко вверху Сёкей приметил пост наблюдения, с которого стража следила за теми, кто приехал или вошел во двор. Замок сёгуна в Эдо был единственным из тех, какие видел Сёкей, большим, чем этот.
Получить разрешение увидеть господина Инабу было труднее, чем попасть в замок. Внутри путники столкнулись с управителем домена. Седовласый мужчина, который выглядел так, будто жил в замке с тех пор, как тот был построен, спросил, по какому делу прибыли посетители.
