Было и прямое предательство.
С юга Тамбов защищали проволочные заграждения в три ряда кольев, окопы полного профиля, на огневых позициях стояли артиллерийские орудия.
Мамонтовская кавалерия знала об этих позициях и подступила к городу с запада.
Перебежал на сторону врага начальник оперативной части укрепленного района. Это же сделали, предварительно сняв с орудий замки, бывшие белые офицеры, командовавшие артиллерийским дивизионом.
Курсанты пехотной школы пытались сражаться.
Гибли не снятые с постов часовые.
Но — что было, то было.
Утром 18 августа Тамбов оказался в руках врага.
• •— Прекрасно! Прекрасно самым исключительным образом, — Мамонтов не говорил, торжественно рокотал. — Пр-ревосходно! Большего нельзя и желать… Прекрасно! Прекрасно!
Штаб корпуса разместился в гостинице на пересечении улиц Интернациональной и имени Карла Маркса. Сами названия этих улиц приводили Мамонтова в восторг:
— Восхитительно. Утвердились в средоточии большевизма… Был уже поздний вечер. Мамонтов прохаживался по отведенному
лично ему покою, приглядывался к тяжелым портьерам, коврам, статуям, старинной — шелк, позолота — мебели. Про себя удивлялся: «Смотрите же, сбереглось!» Наконец-то ему удалось остаться наедине с Калиновским и можно было расслабиться.
— Чудесно. Вы тоже находите? Губернский город! А если так всю Россию?.. Жаль, что Юденич успеет войти в Петроград.
— Да, да, — отвечал Калиновский. — Я с вами совершенно согласен. В отличие от Мамонтова, он чувствовал себя ошеломленным. Еще
бы вчера он сказал: «Невозможно. Так города не берут. Азбука военной тактики не позволяет». И вот позволила…
Мамонтов остановился в шаге от Калиновского, дружески улыбнулся ему, проговорил:
— Сегодняшний день был занят текущими делами. Но завтрашний — заря нового русского государства. Для нас с вами новые заботы, конечно. Отдыхайте. Уже почти полночь. Как летит время!
— До завтра, Константин Константинович, — сказал Калиновский.
— До завтра, — Мамонтов доверительно тронул его за локоть. — Мы с вами счастливые люди, не так ли?
— Ода!
— И вот что еще. Ко мне обращаются командиры дивизий. И тех, чьи полки в городе, и других. Возможно, они будутобращаться и к вам. Просят: «Надо погулять казакам. Хотя бы денек. Это в старинных традициях». Я отказал. Во-первых, вообще даже мельчайшие эксцессы сейчас нежелательны, а при этом они, увы, неизбежны. На нас глядит вся Россия. Во-вторых, и тут самое главное. Если объявить город вне закона хотя бы на какое-то время, значит, на столько же отдалить создание в нем гражданской власти, чего делать не стоит ни в коем случае. И в-третьих, едва эта власть возникнет, она-то первым своим высокоторжественным актом и должна будет возблагодарить своих освободителей. Не мы с вами, а новая власть. Уже власть. Понимаете? Щедро, но в формах, которые она сама изберет, завоевывая этим умы и сердца сограждан… На пути к Тамбову мы себе некоторые вольности позволяли. Станции Терновая, Есипово. Сколько там было захвачено, сожжено! Но тогда мы шли походным порядком. Это оправдывало. А здесь уже начинаем творить государственную политику. Так и будем считать.
• •Дверь за Калиновским закрылась.
Мамонтов еще раз прошелся по комнате. Никакой усталости! А позади почти сутки в седле. Впрочем, понятно: вдруг да такое! Сколько болтовни было у него за спиной! «Авантюра! Беспочвенные мечтанья! Поход без цели и средств!» И он слышал. И выдержал. Поставил по-своему. И вот уже — в губернском городе! И какой губернии! В хлебном сердце России!
Из-за портьеры выглянул личный адъютант:
— К вам Игнатий Михайлович. Бросил, не оборачиваясь:
— Да-да, пусть войдет. Начальника контрразведывательного отдела штаба корпуса полковника Родионова Мамонтов недолюбливал, был в общении с ним весьма сдержан. В самой неброской внешности этого полковника: пехотная форма, прямой пробор, русые коротко подстриженные усы, — чудился ему укор. Мол, мы, контрразведчики, во всем не такие, как прочие. По-особому скромны, непритязательны. Мамонтову виделся в этом некоторый вызов, заносчивость, в том числе и по отношению к нему лично.
Но сегодня он приветствовал Родионова, широко разведя руки:
— Наконец!
— Простите, — сказал Родионов с явным смущением. — Час поздний. Но — дело.
— Ну что вы! — подбодрил его Мамонтов. — Я вас ждал. И как там? Сколько?
— Уже около четырех сотен.
— И это для первого дня! Неплохо.
— Однако не самых главных. — Но все же…
Они говорили о расстрелянных советских и партийных работниках.
— Прекрасно, Игнатий Михайлович. Хорошо бы не только нашими руками. Само население…
— Это несомненно. Но таких случаев пока еще нет. Прежде должны осмелеть. Способствуем. Вопрос не дней-часов.
— Ваша епархия. Не буду мешать. Заранее за все благодарен… Благодарен, — повторил Мамонтов, показывая этим, что считает разговор завершенным и Родионов может уйти.
Тот, однако, продолжал стоять. Мамонтов обеспокоено взглянул на него:
— Что еще у вас?
— Есть одна новость.
— Может, отложим на завтра?
— Дело спешное. Прибыл курьер. Деликатное сообщение. Сегодня из Новочеркасска должен выехать некий господин Мануков. Намерен прибыть в местности, освобождаемые корпусом.
— И кто он?
— Именует себя представителем торговых кругов.
— А на самом деле?
— Так и на самом деле. Но это… Если коротко — Запад.
— Британец? Француз?
— Равновероятно то и другое. Есть уровни, на которых конкретность в таком вопросе уже не имеет значения.
— Вот как? И притом — Мануков?
— Ну… Что в наше время фамилия!.. Прекрасно говорит по-русски, неотличим от любого из русских по внешности. Тем более что Мануковы в Ростове фамилия известная. Хлеботорговцы. Для многих звучит привычно.
— Так что же он? Выдает себя за одного из них?
— Во всяком случае, родства своего не отрицает.
— И что ему надо? Мне-то какое до него дело?
— Его цель — инспекция. Теперь это модно.
— И кого сей господин намерен инспектировать?
— Его интересует обстановка в освобождаемых губерниях.
— Любопытно… Как же он думает по этим губерниям ехать?
— Строгое инкогнито. В компании донских купцов, намеренных экономически те местности осваивать.
— Уже осваивать?
— Такова заявленная ими цель.
— И что знают об этой поездке в Новочеркасске?
— Едут купцы, надо оказать содействие. Есть солидные рекомендации. Но и только.
— А в ставке?
— Там — ничего. Собственно, потому и инкогнито. И полагаю, не в наших расчетах его раскрывать. «Хотите, западные господа, объективности? Пожалуйста!»
Мамонтов опустился в кресло.
Как стремительно все происходит! Для Европы, Америки он уже в том ряду, что и Колчак, Деникин. «Александр Васильевич», «Антон Иванович» и тем более «Верховный правитель Российского государства», «Главнокомандующий вооруженными силами Юга России» он как-то не смог произнести даже мысленно, настолько далеко теперь они от него отстояли, или, вернее, настолько вровень с ними он уже видел себя. Выясняют, на кого именно из них троих делать ставку. Только так это инкогнито можно понять. Но и с какою же быстротой реагирует Запад!
— Что требуется от меня? — спросил он.
— Указание, чтобы командиры частей, в расположении которых окажутся эти господа, всячески им содействовали.
— Да, но кто-то из надежных людей должен оберегать их и на всей прочей территории.
— Это наша задача.
— Кто еще в штабе корпуса знает либо может знать об истинной роли этого господина?
— Вы, ваше превосходительство, начальник штаба и, простите, я.
— Тайна, которая известна троим, уже не тайна, — снисходительно улыбнулся Мамонтов.
— Не троим, а четверым, — поправил его Родионов.
— Кто же будет четвертым?
— Кто-либо из старших офицеров, которого вы к этим господам неофициально прикомандируете.
— И с какой целью?
— Оперативно удостоверять перед командирами частей корпуса личность этих господ. Возможны неожиданности. От самих казаков. Что греха таить?
— А ваши оберегающие?
— Эта задача им не по плечу. Они — кучера, организаторы ночлега, попутчики. Такому человеку обратиться к командиру полка, дивизии значит уже навсегда выйти из своей роли.
— Понимаю. И кого бы вы предложили?
— Тут важна степень личного вашего доверия. Приказ пойдет, смею заметить, через голову командира дивизии. Секрет короля!
«Секрет короля! — воскликнул про себя Мамонтов. — И этот уже заюлил. Что же? То ли будет еще! И скоро!» Вслух он сказал:
— Антаномов. Командир Семьдесят восьмого полка.
