— Урек подрался с вами и девушкой или только с вашим сыном?
— Сначала с Лайлой, потом с Эдом.
— Но не с вами?
— Нет.
— Но вы напали на него?
— Я пытался спасти сына, оторвать руки этого негодяя от шеи…
— Если я вас правильно понял, вы лупили его кулаками по спине. Теперь в третий раз я прошу ответить, знаете ли, вы почему дрались Урек и ваш сын?
Мистер Джафет чувствовал, что его показания не принесут Эду никакой пользы. Если б он только запомнил, что говорил Эд о мнении доктора Коха. Но ему возразили бы, что он опять говорит с чужих слов.
— Почему дрались ваш сын и Урек?
— Я не знаю, — со вздохом признал мистер Джафет.
— Ваша честь, — Томасси взглянул на судью, — я думаю, что мистер Меткалф может приглашать девушку.
17
Лайла Херст ждала в соседней комнате. Войдя в зал суда, она кивнула отцу и матери и немного смутилась, увидев, что на нее устремлены взгляды всех присутствующих.
Судья подумал, что Лайла очень милая девушка, не из тех, кто гладят волосы утюгом и обожают джинсы и бусы. Он попросил ее положить левую руку на Библию и поднять правую.
— Вы обещаете говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?
— Да.
Мистер Меткалф начал допрос.
— Пожалуйста, назовите суду ваше имя и род занятий.
— Лайла Херст. Я учусь в школе.
— Вы, без сомнения, слышали, как другие обсуждали случившееся двадцать первого января. Хочу предупредить вас, что вы не должны высказывать чьи-то суждения, но рассказывать нам только о том, что видели и слышали сами.
— Хорошо.
— Что произошло после танцев?
— Мы пошли к машине мистера Джафета…
— Кто мы?
— Мистер Джафет, Эд и я.
— Продолжайте.
— Выпало много снега, я была в длинном платье и смотрела себе под ноги. Поэтому я не увидела сидящих в машине, пока об этом не сказал мистер Джафет.
— Вы узнали тех, кто там сидел?
— Не сразу.
— А когда?
— Я узнала Урека перед тем, как он схватил меня.
— Расскажите нам, как это произошло?
— Он несколько раз ударил чемоданом о бампер автомобиля, а потом бросился ко мне, заломил мне руки за спину и дергал за волосы, пока Эд не заставил его отпустить меня. А после этого он ударил Эда цепью по лицу.
— Цепью? — переспросил судья.
— Суд интересует сказанное вами, потому что, согласно закону, драка голыми руками, на кулаках, квалифицируется не так, как драка с применением опасного оружия, — пояснил Меткалф.
— Ваша честь! — возмущенно воскликнул Томасси, вскакивая с места.
— Да, я понимаю вас, мистер Томасси, но это очень важный момент. Я не помню упоминания цепи в донесениях полиции. Мистер Джафет показал, что обвиняемый использовал цепь, чтобы разбить стекло, но не против пострадавшего. Вы сможете уточнить показания свидетельницы, когда мистер Меткалф закончит допрос и передаст ее вам.
Томасси, надувшись, опустился на стул.
— Мисс Херст, что произошло, когда Урек достал цепь?
— Он и не доставал ее. Я хочу сказать, что цепь с самого начала была обмотана вокруг его руки.
— Как это? Не могли бы вы объяснить подробнее?
— Вот так, — Лайла подняла правую руку и левой сделала движение, будто наматывала что-то на сжатый кулак.
— Так что делал Урек?
— Левой рукой он держал меня за волосы. Цепь была в правой.
— Вы испытывали боль?
— Мне было больно, когда он дергал меня за волосы.
— И когда заломил вам руку за спину?
Томасси скрипнул стулом.
— Мистер Меткалф, — вмешался судья, — мне кажется, вы направляете свидетельницу. Позвольте ей говорить о том, что она видела и чувствовала, своими словами.
— Прошу извинить меня, ваша честь.
— Хорошо, продолжайте.
— Я обрадовалась, когда он отпустил меня, но тут же увидела кровь на лице Эда. Он сбил Эда с ног и начал душить его.
— Руками? Я хочу сказать, — тут же поправился Меткалф, — как он начал душить его?
— Руками. Цепь оставалась на его правой руке, но он душил Эда двумя руками и при этом бил его головой о землю. Вот так, — она показала движения рук Урека.
— И что вы сделали?
— Я закричала. Вероятно, сторож услышал меня.
— Вы слишком торопитесь. Когда Урек перестал душить Эда?
— Ну, мистер Джафет пытался как-то помочь Эду, но Урек отпустил его только после того, как появился школьный сторож и осветил их фонарем. Видите ли…
— Да?
— Сторож крикнул, что вызовет полицию. Урек испугался и бросился бежать.
— Хорошенько подумайте. Не упустили ли вы чего-нибудь важного?
— Нет, больше я ничего не помню.
— Ваша честь, у меня больше нет вопросов к свидетельнице.
— Я хочу задать ей еще один вопрос, — сказал судья. — Скажите, пожалуйста, то, что вы видели, можно описать как драку?
— Пожалуй, что да. Полагаю, Эд защищал меня. Поэтому он ударил его по руке.
— Ударил по чьей руке? — переспросил судья.
— Эд ударил Урека по руке, чтобы тот отпустил мои волосы.
— Это был первый удар, которым обменялись Урек и Джафет?
Лайла на мгновение задумалась.
— Я стояла к ним спиной, но Эд пытался мне помочь.
— Ударив Урека по руке?
— Думаю, что да.
— Что значит «думаю, что да»?
— Я не видела самого удара. Я думаю, что все произошло именно так.
— Хорошо, — кивнул судья. — Задавайте вопросы, мистер Томасси.
— Ваша честь, некоторые ответы свидетельницы требуют того, чтобы я принес несколько предметов домашнего обихода. Не могли бы вы дать мне пятнадцать минут. Мне нужно съездить на Главную улицу.
— Это необходимо?
— Да.
— Хорошо. Объявляется перерыв на полчаса. Я не хочу, чтобы вас оштрафовали за превышение скорости, мистер Томасси.
* * *
— Это безумие, — жаловалась Лайла родителям, которые подошли к ней во время перерыва. — Всем же ясно, что произошло в тот вечер, а в суде они смотрят совсем по-другому. Они подозревают, что каждое мое слово может оказаться ложью. А я говорю правду.
* * *
Спустя полчаса на столе перед Томасси лежали два больших бумажных пакета.
— Пистолет, по вашему мнению, является опасным оружием? — спросил адвокат.
— Да, — кивнула Лайла.
— А нож?
— Какой нож?
— Любой.
— Полагаю, что да.
Томасси засунул руку в пакет и достал скалку.
— Это опасное оружие?
Все засмеялись, в том числе и судья.
— Нет, — ответила Лайла. — Если, конечно, тебя не стукнут ею по голове.
— Но, увидев скалку, вы не подумали, что это опасное оружие?
— Нет.
Он вновь сунул руку в пакет.
— А это опасное оружие?
— Нет, — сказала Лайла, взглянув на отвертку.
Судья Клиффорд кашлянул.
— Я не совсем понимаю, к чему ведут эти вопросы, мистер Томасси.
— Еще минута, ваша честь, — адвокат вытащил из пакета садовый совок с деревянной рукояткой. — Как вы думаете, это опасное оружие?
— Нет.
Томасси быстро вытащил из пакета последний предмет, велосипедную цепь.
— Вы бы сказали, что это опасное оружие?
— Нет, — ответила Лайла и тут же поправилась: — Да.
— Так все-таки нет или да?
Лайла молчала, надеясь, что судья или мистер Меткалф что-нибудь скажут.
— Я изменю формулировку вопроса. Что делает велосипедную цепь более опасным оружием, чем скалка? — Не получив ответа, Томасси обратился к судье: — Ваша честь, чтобы правильно определить, совершено ли правонарушение моим клиентом и следует ли классифицировать его как мелкое или злостное хулиганство, нам важно знать, имел ли он при себе опасное оружие или нет.
— Совершенно верно, — согласился судья.
— Ваша честь, — вмешался Меткалф, — мы же хотим восстановить истинную картину происшедшего в тот вечер. И адвокат обвиняемого должен спрашивать свидетельницу именно об этом.
— У нас предварительное слушание, — заметил судья. — И мы можем позволить себе поставить вопрос несколько шире.
— И уж во всяком случае, не стоило устраивать здесь выставку скобяных товаров.
Судья первым обратил внимание на то, что по щекам свидетельницы текут слезы.
— Джентльмены, позвольте напомнить вам, что свидетельница — молоденькая девушка. Сколько вам лет, мисс Херст?
— Шестнадцать.
Томасси чуть не взорвался от негодования.
— Ваша честь, моему клиенту тоже шестнадцать лет! Как и Эдварду Джафету. Шестнадцатилетние, какова бы ни была их ответственность перед законом, остаются детьми, которые смеются, плачут и дерутся, да, дерутся друг с другом, и мы не имеем права подходить к ним с теми же мерками, что и ко взрослым. Могу я задать свидетельнице несколько вопросов?
Ошеломленный Меткалф не смог найти способа остановить Томасси.
— Вы с Эдом Джафетом близкие друзья? — спросил адвокат.
