Свободных одеял не было. Ренфри все их забрал себе, завернувшись в них с головой, точно в кокон. Наружу торчал только его курносый нос. Драконица едва сдержалась, чтобы не щелкнуть по нему с досады. Скрипнула зубами и опустилась возле огня прямо на пол. Так в любом случае было теплее, чем наверху в одиночестве.
Чуть подумав, девушка вытянулась на полу, глядя в огонь. Когда она смотрела на пламя, то всегда думала об отце. Как любая любимая дочь, она обожала его. Однако Алузар подчас бывал с ней так строг, что со стороны не всякий мог догадаться об истинной величине его любви. Но Аурика все знала, она все чувствовала. И с каждой, даже девичьей, проблемой шла в первую очередь к папе. Девушка вздохнула. Она соскучилась. С самого своего детства она никогда не разлучалась с отцом надолго. И теперь ей очень не хватало его теплых рук и ласковых объятий, в которых можно было спрятаться от любой проблемы. Порой она была резка с ним, как любая юная девушка, но он с неизменным терпением прощал ее капризы…
– Хватит вздыхать, – хриплый голос Льера заставил Аурику вздрогнуть.
Чародей не спал и косился на девушку из-под одеяла.
– Спать мешаю? – Аурика огрызнулась, но беззлобно.
– Ты так и собираешься всю ночь лежать на голых досках, дочь Черного Пламени? Иди сюда, совсем ведь окоченела, – и Льер призывно приподнял край одеяла, приглашая к себе под бок. – Не бойся, приставать не буду, – добавил скучающим голосом и отвернулся к Аурике спиной.
– Моего отца зовут Черный огонь… – девушка неуверенно возразила, но, немного подумав, предложение приняла. Все-таки она очень замерзла. И, скользнув под одеяло, прижалась к мужчине спиной.
Подле Льера оказалось неожиданно тепло. Он дышал ровно и глубоко, то и дело слегка прикашливая. Аурика быстро согрелась, но сон все равно не шел к юной драконице. Ее охватил незнакомый трепет и странное волнение. Предчувствие чего-то невероятного, обещание волшебного праздника. Вот только что было праздновать в одинокой избушке на опушке заснеженного леса?
Невольно она подстроилась под ритм дыхания своего соседа по одеялу. У хозяина дома был на редкость отталкивающий характер, но, несмотря на это, Аурика прониклась к нему странной симпатией. Ей было жаль одинокого отшельника. И вместе с тем он удивлял ее своей невероятной силой и умением укрощать стужу. И эта его трогательная забота об ученике… Нужно будет поутру выспросить, наконец, что у них здесь творится. Что это за зловещая сущность разгуливает подле дома, и почему нельзя просто переселиться подальше от нее, в более гостеприимное место.
Сама не заметив как, Аурика заснула. Ей снились снежные забавы в Таэр Лет. Они вместе с отцом лепили ледяные фигуры, кидались друг в друга снежками и валялись в сугробах. А потом отец правил магией их неказистые скульптуры, и выходило очень красиво. Почти также красиво, как получилось у Ренфри. Аурика со смехом хватала снег голыми руками, и ей совсем не было холодно. Она заливисто хохотала, но вот, в очередной раз погрузив руку в сугроб, она почувствовала жгучую боль на правой ладони. С испуганным вскриком она отдернула руку от снега и проснулась…
…Аурика проснулась, тяжело дыша, с гулко колотящимся сердцем. Она судорожно сжимала правую ладонь, еще хранившую боль из сновидения.
Сон развеялся, но боль все не уходила. Тогда драконица разжала пальцы, с удивлением глядя на кожу своей правой ладони. На ней, пульсируя свежей болью, проявлялась метка истинной пары.
***
До самого утра Аурика не сомкнула глаз, боясь шевелиться и даже дышать, чтобы не потревожить сон Льера. Она то и дело принималась разглядывать свою метку. Сомнений быть не могло, девушка коснулась магического Потока своей истинной пары. Вот только кто ею был? Олло сразу исключался – у гномов магии практически нет, да и не было еще такого, чтобы истинной парой для дракона становился гном. Ренфри? Или Льер? Думая об этом, Аурика очень волновалась. Оба они, судя по всему, были людьми. Такие пары возможны: и отец, и братья нашли своих суженых среди людей. Но Ренфри был еще слишком юн, в таком возрасте метка не появляется. Да, и не похож он был на носителя души дракона. Оставался Льер. И Аурика все пыталась вспомнить, цвет его глаз. Ей показалось, или они были темно-синими? Такие глаза бывают у человеческого народа эбин. Мать Аурики была из эбин и ненавистная Ви тоже. И обе они стали истинными парами для драконов ее семьи…
Едва дождавшись сумрачного зимнего утра, Аурика выскользнула из-под одеяла и принялась растапливать угасший очаг. Холод очень быстро отвоевывал себе жизненное пространство в избушке, угли потухли, и дрова никак не хотели разгораться. Поэтому драконице снова пришлось использовать магию. И снова она почувствовала откат от своих заклинаний: словно ей в лоб прилетел увесистый снежок. Голова закружилась, в глазах потемнело. Но девушка продолжила хлопотать.
Она водрузила над огнем чайник, чтобы заварить свежего горячего чая, обшарила избушку и обнаружила в ней подпол со съестными припасами. Не бог весть, какое богатство, но при должной сноровке из вяленого мяса, сушеных трав, клубней и крупы можно было приготовить вполне сносную еду. Готовить Аурика любила и умела. И хоть принцессе драконов можно было не беспокоиться о подобных бытовых мелочах, она часто радовала своих близких разными вкусняшками. Одна беда, для кулинарных шедевров тоже требовалась магия.
Почувствовав соблазнительный запах готовящегося завтрака, спутники Аурики зашевелились. Первым вскочил Ренфри, жадно втягивая ноздрями ароматы съестного:
– А чем это так вкусно пахнет? – парнишка сунул нос чуть ли не в самый котелок, и Аурика с искренним удовольствием щелкнула по нему:
– Завтрак вам готовлю. Каша будет, правда без молока. Но все равно вкусная. Убери нос, мусора мне еще накидаешь в котелок.
– Я? Мусора? – казалось, Ренфри обиделся и, насупившись, показательно отстранился от очага. Но долго он эту разлуку вытерпеть не смог, и снова потянулся носом к готовящейся еде.
Проснулся Олло, со вкусом потягиваясь:
– Как я чудесно выспался. – Гном улыбнулся во весь рот, но тут же погрустнел, – Видел женушку во сне. Скучает, убивается. Эх… – он вздохнул и направился во двор привести себя в порядок.
– Ты бы тоже сходил, умылся, – Аурика снова отпихнула Ренфри, который так и норовил залезть в котелок над огнем. – Глядишь, быстрее приготовится. И без мусора.
Анимаг обиженно фыркнул, но последовал за Олло. А Аурика принялась заговаривать лечебный чай для Льера. Ее неумелое лечебное колдовство вчера явно помогло, значит, ему нужен был еще лекарственный чай. И она колдовала, несмотря на головокружение и слабость.
Льер глубоко вздохнул, просыпаясь, чуть кашлянул. Драконица вздрогнула, и очередное заклинание сорвалось с ее пальцев сонмом разноцветных искр. Она принялась заново собирать разлетевшееся чародейство.
– Это ты для меня колдуешь? Не трать зря драконий огонь. Замерзнешь ведь, – за спиной Аурики раздался хриплый голос Льера. Драконица сделала вид, что не услышала его слов, продолжая чудодействовать над его чашкой.
Мужчина вздохнул, снова чуть закашлявшись:
– А еще лучше убирайся отсюда подобру-поздорову, пока можешь…
– Никуда я теперь не уйду! – неожиданно злобно Аурика огрызнулась на Льера через плечо.
Вот как объяснить ему, что он теперь ее истинная пара? А что, если она ошиблась? Это же позорище заявить такое и ошибиться. Да и вообще, она хотела нормальную пару, красивого благородного дракона – за ним и помчалась в закрытый мир – а не вот этого вот… отмороженного. Интересно, а от истинной пары можно отказаться? Выбрать другую?..
Щеки Аурики горели, она едва переводила дыхание от переполнявших ее эмоций, и потому лечебное колдовство никак ей не удавалось.
– Дай я, – Льер поднялся с постели и плечом отпихнул Аурику в сторону.
– Ты что же, умеешь врачевать? – пытаясь скрыть смущение, драконица спросила нарочито пренебрежительно.
– Я много, чего умею, – чародей махнул рукой над чайником.
