Джеймс хватает меня за руку и крепко сжимает ее, а я уверена, что он не понимает, что делает. У меня не должно было быть этого воспоминания. Что это, рецидив? Что если я кончу так же, как Лейси — сломленная и разбитая? Сердце стучит так быстро, что я боюсь, как бы оно отказало.
— Думаю, что Миллер был моим другом, и я его вспомнила.
Джеймс крепко обнимает меня.
Что они сделали с нами? — шепчет он самому себе. Я снова прокручиваю в голове это воспоминание, как будто ставлю на повтор печальную песню — знакомую, утешительную, даже хотя от нее становится больно.
— Посмотри на меня, — говорит Джеймс и смотрит на мое лицо. — Голова не болит?
Я качаю головой, и он еще секунду смотрит на мен, чтобы убедиться, что я не всполыхну ярким пламенем. Пока я рассказываю, что я вспомнила, он молчит и улыбается, как будто это всего лишь интересная история, а не забытая частичка моего прошлого. Когда я замолкаю, мне становится легче.
— Тебе получше? — тихо спрашивает Джеймс.
— Да. Больше вспоминать нечего. Просто как будто линия немного скакнула вверх, а потом снова стала ровной. Не так, как с Лейси, — говорю я, — даже хотя Джеймс не упоминает об этом, я знаю, что это приходило ему в голову.
— Конечно, нет, — говорит он как будто спокойно, но сжав зубы. — Но это воспоминание… нам лучше никому о нем не рассказывать. Может, у тебя появятся другие, а может, и нет, но это будет нашим секретом.
Он смотрит на меня.
— Ладно?
— Я в порядке, — уверяю я его. Прислушиваюсь к себе и понимаю, что это и правда так. Я в порядке. Я немого взволнована, но не настолько, чтобы сходить с ума. Совсем не так, как сЛейси.
Джеймс снова берет фотографию, снова смотрит на шрамы на руке.
— Что с ними со всеми случилось? — спрашивает он.
— Они умерли.
Я думаю о Брейди. Последние воспоминания о брате были стерты у меня из памяти, и это, может быть, был наш единственный шанс узнать, что с ним случилось.
— Джеймс, — говорю я и раскладываю бумаги на столе. — Поищи, есть ли тут что-нибудь о Брейди.
Он помогает мне разложить бумаги и выбрать те, в которых, кажется, что-то можно найти.
— Что насчет этого? — спрашивает он и достает страницу. — Это — запись моей встречи с доктором Табором.
Я смотрю на Джеймса, удивившись тому, что он помнит имя своего врача. Я помню доктора Уоррен, но Джеймс ничего не рассказывал о том, что было, когда он был в Программе, только то, что все дни слились в один.
— Это — единственное упоминание, — говорит он, просмотрев еще несколько страниц, и перестает искать. Он усаживается поудобнее и, взглянув на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, начинает читать вслух.
— Первая сессия, — начинает он. — Пациент 486 — Джеймс Мерфи. Доктор Эли Табор. Пациент отказался принимать лекарство, чтобы вызвать воспоминание, и ему была сделана инъекция.
Джеймс нахмуривается, и я смотрю ему через плечо и читаю.
Доктор Табор : Почему ты находишься тут , Джеймс ?
Пациент 486: Что ? А разве они не сказали вам ? Ну и что это за сомнительное дельце ?
Доктор Табор : У тебя депрессия ?
Пациент 486: Не совсем . Может , я просто устал .
Доктор Табор : Расскажи о Брейди Барслоу .
Пациент 486: Пошел ты .
( пациент проявляет беспокойство , и ему вводится еще одна доза лекарства ).
Доктор Табор : Тебе лучше ?
Пациент 486: Нет .
Доктор Табор : Я вижу . Джеймс , молодые люди в твоем положении всегда агрессивны ; тут нет ничего нового . Но ты должен понять , что мы здесь , чтобы помочь тебе . Чтобы вылечить тебя . Ты хочешь жить ?
Пациент 486: Нет , когда вы со мной закончите , я не захочу .
( отметить , что речь пациента невнятна ).
Доктор Табор : Это из — за твоей девушки ?
Пациент 486: У меня нет девушки .
(тут я останавливаюсь и смотрю на Джеймса. Как только он читает это, его дыхание меняется, но он не оборачивается ко мне. У меня появляется новая причина для тревоги, и я продолжаю читать, надеясь, что это ложь).
Доктор Табор : Разве ты не влюблен в Слоан Барслоу , сестру Брейди ?
Пациент 486: Я бы не назвал это любовью .
Доктор Табор : А чем же ?
Пациент 486: Жалостью .
(Когда я вижу слово «жалость», у меня все внутри переворачивается. Я не верю этому, но внутри зародилось семя сомнения).
Доктор Табор : Мы тщательно исследовали вашу связь со Слоан Барслоу . Мы знаем , что вы встречаетесь уже несколько лет .
Пациент 486: Ее брат просил позаботиться о ней . Я и заботился . Но как только ей исполнится восемнадцать , я с ней порву . Я порву с ней , и вам не придется снова о ней волноваться .
Доктор Табор : Но мы взволнованы . Может , она и не вырезает имена на руке , но она входит в группу риска .
Пациент 486: Вы тратите время . Она не любит меня . Я не люблю ее . Онечно , мы иногда спим вместе , но этого и следовало ожидать . Я же такой классный парень .
Доктор Табор : Джеймс …
Пациент 486: Закроем эту тему ? Потому что я закончил .
Доктор Табор : Нет , мне хотелось бы …
(отметить, что пациент 486 вскочил из-за стола и схватил меня за халат. Чтобы успокоить его, были вызваны обработчики. До следующей сессии три дня он проведет в изоляции).
(Дополнительная запись: после этой сессии пациент 486 пытался покончить с жизнью). Проснувшись, он попытался повеситься на простынях у себя в палате. Для консультации вызвали доктора Притчарда).
Я встаю из-за стола, стукнув стулом о стену. Джеймс сидит, не шевелясь, и смотрит на бумаги. Он пытался покончить с собой. Он говорил, что не любит меня. Я вспомнила Миллера.
Внезапно начинают пульсировать виски, а сердце бешено колотится. Я прикасаюсь к вискам, и на меня накатывает тошнота. Не надо было мне вспоминать, но я не могу остановиться. Я пытаюсь собрать полную картину из того, что знаю наверняка.
Когда я вернулась из Программы, я встретила Джеймса в Велнес Центре. Парень, которого звали Лайам, назвал меня идиоткой и, хотя мы не знали друг друга, Джеймс заступился за меня. И потом, когда мы узнали друг друга получше, Джеймс всегда заступался за меня. Так поэтому… Может, он и правда бросил бы меня, когда мне исполнилось восемнадцать?
У меня на глаза наворачиваются слезы, и я сердито смахиваю их и выхожу из-за стола. Мне нужна пара минут, чтобы понять, что произошло. Я выхожу из кухни, иду в спальню… и Джеймс не останавливает меня.
Глава 9
Я захожу в спальню и начинаю ходить кругами. Мои мысли бешено несутся, я представляю себе самое худшее — запутанный сюжет, в которм я любила Джеймса безответной любовью. Может быть, именно это Риэлм имел в виду, когда говорил, что я не хочу знать? Он говорил, что я безумно любила Джеймса, но не говорил, что он так же любил меня. Может, именно поэтому я и заболела?
Я закрываю лицо руками, отчаянно хочу остановить эти мрачные мысли, которые пожирают меня. Но не могу. Что-то, что я восприняла как данность — моя с Джеймсом любовная история — может оказаться неправдой. Когда я думаю об этом, мне вспоминаются множество знаков. В тот день, когда он пришел ко мне домой, чтобы поговорить о Брейди, он ушел от меня, когда я обняла его. А потом он даже сказал мне, что я только придумала невесть что о нашеих отношениях.
— Слоан, — голос Джеймса пугает меня, но я не отвечаю. Джеймс отнимает мои руки от лица, и я начинаю рыдать. Не только из-за дела Джеймса. Я потеряла Лейси. Я потеряла Миллера. Я просто схожу с ума и так боюсь. Так боюсь!
— Ты теряешь контроль, Слоан, — говорит Джеймс напряженным голосом. — Мне нужно, чтобы ты взяла себя в руки прямо сейчас. Прямо — сейчас — же.
Я качаю головой, но Джеймс берет меня за запястья и притягиват к себе.
— Останься со мной, — шепчет он мне в ухо. — Хватит думать, останься со мной. Все будет хорошо. Все и так хорошо, — успокаивает он меня голосом лжеца.
Хотя он и правда меня утешает. От этих слов я перестаю дрожать, а Джеймс гладит меня по голове и говорит, что с нами все будет в порядке. Я восстанавливаю дыхание, пока оно не приходит в норму, а слезы на щеках высыхают. Джеймс прав: я теряю контроль, и мне нужно взять себя в руки.
— Думаешь, ты обманывал доктора? — говорю я хриплым от слез голоса.
Джеймс отодвигает меня от себя, чтобы я видела его лицо.
— Да, Слоан. Очевидно, что я не говорил ему правду. Думаешь, я бы рассказал Программе о нас? Никогда.
— Но откуда нам знать? — говорю я, заикаясь. — Как нам теперь узнать правду?
Джеймс кладет руку на сердце, а боль на его лице едва не убивает меня.
— Потому что я чувствую это здесь, и я вижу это в моих словах. Я защищал тебя. Я бы умер, чтобы защитить тебя, если бы они меня не остановили. Мы просто с ума сходим друг по другу — но, может быть, с этого момента это поможет нам выжить. Нам просто нужно быть еще безумнее, чем Программа.
