– Как же вы в Москве оказались?
– Случайно, – вздохнул Виктор. – Я женился на Людмиле. В Рязани мы жили, квартиру имели. Я автобус водил, а Люся в фирме работала, бухгалтером. А потом ее хозяин в гору попер, в столицу переехал, Люсю он с собой взял, главбухом сделал, квартиру ей купил. Да, хороший главбух на дороге не валяется. Уж как я сюда ехать не хотел, руками и ногами отбивался, только Люся словно с цепи сорвалась, охота ей было из провинциалки в столичную штучку превратиться. Да и для дочери в Москве больше возможностей.
В общем, Виктор поддался на уговоры жены. Сам себя он успокаивал тем, что родственников в Москве он не имеет. Что мама умерла, Витя знал. Он иногда все же звонил из телефона-автомата домой и слушал мамин голос.
– Алло, – говорила Алла Сергеевна, и сын понимал: она жива.
Виктор предпринимал «разведывательные звонки» нечасто, боялся быть пойманным. «Проверку» осуществлял примерно раз в полгода, и однажды вместо привычного «алло», в ухе раздалось:
– Слушаю. – Говорил мужчина, похоже, молодой.
Витя решил, что не туда попал, повесил трубку и повторно набрал номер.
– Слушаю, – ответил тот же баритон, – говорите!
– Можно Аллу Сергеевну, – решился наконец Виктор, подумав: если незнакомец ответит: «Сейчас ее позову», тогда он просто отсоединится, но в ответ прозвучало:
– Она скончалась, ее квартира нам досталась, по очереди.
Других родных у Виктора не имелось, да и с момента его исчезновения прошло немало лет, навряд ли он столкнется на улице со старыми знакомыми. Пораскинув мозгами, Виктор согласился на переезд в столицу.
Но, оказавшись в Москве, Витя ощутил новый приступ страха, ему мерещилось, будто милиционеры слишком пристально вглядываются в его лицо.
Шофер замолчал.
– Дальше, – поторопил я его.
Виктор хмуро посмотрел на меня.
– Устал я очень.
Я взглянул на бледное лицо Виктора. Лоб его покрывали капли пота, глаза запали, губы стали синими. Как мне быть? Заставить его рассказать о том, как он узнал, что Лера жива, как пытался убить бывшую жену, когда сообразил, что может стать ее наследником? Еще свалится в обморок или заработает сердечный приступ! И вообще, я здорово сглупил! Нашел убийцу в два счета, но что теперь с ним делать?
Внезапно шофер с трудом выдавил из себя:
– Я боялся, ждал, а тут вы пришли! Можно Люсе позвонить?
Я кивнул.
Водитель вынул мобильный, я вышел из машины, вытащил свой сотовый, набрал номер Макса и сказал:
– Я попал в щекотливое положение.
– Эка невидаль, – отозвался приятель, – что на сей раз?
– Задержал убийцу, а куда его деть, не знаю.
– А ну, поподробней! – рявкнул Макс.
Целый час потом мы просидели с Виктором в машине. Преступник не делал никаких попыток сбежать, просто молча смотрел в окно. Когда появились милиционеры, Виктор вдруг с явным облегчением воскликнул:
– Ну вот, отмучился. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!
Я подавил тяжелый вздох: странное дело, Виктор не должен вызывать у меня никакого сочувствия, но отчего-то его жаль.
– Послушайте, – тихо спросил шофер, – меня ведь сейчас увезут?
– Да, – кивнул я.
– А работа?
– Думаю, эту проблему решат.
– Сделайте божеское дело.
– Что вы хотите?
– У жены телефон не работает, батарейка села, а может, она отключила его. Пожалуйста, предупредите ее о моем… моей… в общем, обо всем.
Я заколебался.
– Пожалуйста, – зашептал Виктор, – понимаете, я никак не мог решиться и открыть ей правду, все собирался, собирался – и дождался. Вы, похоже, человек интеллигентный, а Люся…
Жалость к Виктору захлестнула меня.
– Хорошо, давайте координаты Люси.
– Вот, – водитель сунул мне в руку визитку, – там все есть.
Макс открыл дверь иномарки. Виктор, не говоря ни слова, вылез наружу.
После того как профессионалы занялись Виктором, я с чувством выполненного долга завел свои «Жигули». Жаль, что Нора лишена контакта с внешним миром, она была бы мною довольна. Иван Павлович в два счета справился с задачей. Правда, мне самому удачное завершение работы не принесло никакой радости. Отчего-то жалость к Виктору не проходила, мне все время вспоминались его белые пальцы, сжимавшие руль, и растерянные, совсем не хитрые и не злые глаза. По моему мнению, мужчина, замысливший коварное убийство с корыстной целью, должен выглядеть иначе. И еще, мне очень не хотелось встречаться с этой Люсей, выслушивать истерики, утешать, говорить глупые, ничего не значащие слова. Но отец всегда внушал мне:
– Не давши слова, крепись, а давши – держись. Умение исполнять свои обещания отличает джентльмена от общей массы людей.
Выкурив сигарету, я еще раз взглянул на визитку и поехал в то место, где сейчас сидела у компьютера ничего не подозревавшая о произошедшем Людмила Семеновна Харченко.
Услышав стук в дверь, бухгалтерша крикнула:
– Открыто. Кто подумал, что я запираюсь? Входите, ребята.
Я застыл на пороге комнатенки, где с огромным трудом уместился письменный стол и два стула. Странная штука жизнь, вот сейчас эта милая, довольно молодая женщина чувствует себя просто превосходно. Она счастлива замужем, перебралась в Москву, ее карьера идет в гору, благополучие семьи растет… На лице Людмилы при виде незнакомого посетителя появилось лишь легкое недоумение. Но через пятнадцать минут ее жизнь изменится самым полярным образом. Из добропорядочной гражданки, любимой жены и ценного сотрудника она превратится в супругу уголовника. Ей предстоят тяжелые минуты свиданий, сборы посылок с харчами, поездки на зону, бессонные ночи, слезы… Ох, не зря в древности гонца, принесшего плохие вести, убивали.
– Слушаю вас, – улыбнулась Люся.
Я слегка замялся.
– Можно войти?
– Ну конечно, только с вашими габаритами, боюсь, вы тут не поместитесь, – засмеялась она.
– Я не толстый, просто высокий.
– Да в этом кабинете должен работать хомяк, – окончательно развеселилась Харченко. – Директор, когда рабочие места распределял, так и сказал: «Здесь Люсе сидеть, кроме нее, никто больше не пролезет». Вечно меня из-за крохотного размера в щель засовывают.
– Мал золотник, да дорог. – Я старательно отодвигал момент начала серьезного разговора.
– Это верно, так вы ко мне с чем?
– Вы Людмила Харченко?
– Да.
– Жена Виктора?
– Именно так, – слегка насторожившись, кивнула бухгалтер.
– Ваш муж шофер?
Людмила прижала к груди кулачки.
– Говорите скорей. Я не истеричка. Авария, да? Почему мне не позвонили?
– У вас телефон не отвечает.
Людмила сунула руку в карман и вытащила крохотный аппарат.
– Батарейка разрядилась, а городской аппарат с утра сломался, – прошептала она. – Виктор жив?
– Абсолютно здоров, – быстро заверил я ее.
Люся с облегчением выдохнула:
– Что случилось-то?
– Понимаете… э…
– Ну?
– Право, трудно так, в общем… э…
– Хватит мямлить, – Люся стукнула кулачком по столешнице.
– Ваш супруг в милиции, – выпалил я.
Она снова стиснула кулаки.
– Господи, он сбил человека!
– Нет, нет…
– Влетел в дорогую иномарку.
– Не…
– Обругал гаишника? Подрался с ним?
Я набрал полную грудь воздуха:
– Виктор убил свою жену, к его профессии преступление не имеет никакого отношения.
Люся начала грызть ногти, молча, сосредоточенно, потом сказала:
– Я жива.
– Не о вас речь.
– А о ком?
– О Валерии Ермиловой.
– Это кто?
– Первая супруга Виктора.
Люся схватила со стола карандаш и сломала его.
– Глупости, Витя до меня не имел жены.
– Это не так.
– Он мне говорил…
– Выслушайте меня до конца, – взмолился я.
Чем больше неприятных новостей высыпал я на Люсину голову, тем несчастнее и круглее делались ее глаза. В конце концов она прошептала:
– Нет, нет, нет… я же останусь одна с ребенком… Конечно, Витя не лучший муж, но… нет, нет…
Я растерялся, надо было прихватить по дороге валокордин и бутылку воды, сейчас Люся упадет в обморок. Но она огромным усилием воли справилась с собой.
– Где он? – спросила Люся, вставая.
– Могу узнать, – кивнул я.
– Действуйте.
Я соединился с Максом.
– Послушай, тут…
В то же мгновение Людмила выхватила у меня мобильный.
– Я Харченко. Где мой муж? Да. Да. Еду.
Швырнув сотовый на стол, она схватила сумку.
– Уходите, я поеду к Виктору. Какой ужас! Я теперь жена убийцы! Вот позор-то!
Я молча вышел в коридор, потом на улицу, Люся встала у обочины и подняла руку.
– Давайте отвезу вас, – предложил я, – говорите адрес.
Она с готовностью скользнула в «Жигули», я покатил по проспекту и через пару минут, решив нарушить тягостное молчание, включил радио. «Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю, знаю», – полетело из динамика. Мои пальцы быстро крутанули ручку, песня явно не соответствовала настроению. «И только мать-старушка заплачет на могиле…» Я снова предпринял попытку сменить радиостанцию. «Таганка, я твой бессменный арестант, пропали юность и талант…»
