— А этот что, в деревне никак?
— Ни в коем случае, Штырь. Он вызовет брожение в умах поселян. В Англии таким вещам придают огромное значение.
— Делать им нечего, — с крайним недовольством пробормотал озадаченный последователь Красавца Браммелла.[11]
— И еще одно, Штырь. Ты меня извини, но когда мы будем в замке Дривер, тебе часто придется находиться в непосредственной близости от столового серебра и других подобных изделий. Могу я тебя попросить на время отрешиться от своих профессиональных инстинктов? Мы с тобой уже говорили на эту тему, но здесь вполне конкретный случай.
— Что, совсем нельзя поработать? — ужаснулся Штырь.
— Ни-ни, вплоть до ложечки для соли, — твердо ответил Джимми. — А сейчас кликни такси, поедем искать тебе дополнительную одежду.
Когда Джимми прибыл на вокзал в сопровождении Штыря, который выглядел ну почти совсем респектабельно в новом костюме из синей саржи (готовое изделие из секции «Для мужчин, маленькие размеры»), до отхода поезда оставалось еще четверть часа. Десять минут спустя появился лорд Дривер, а с ним некий джентльмен, приблизительно одних лет с Джимми, высокий, худощавый, с холодными глазами и тонкими, плотно сжатыми губами. Костюм сидел на нем так ловко, как это бывает у одного мужчины из тысячи. Собственно, костюм — лучшее, что в нем было. В целом облик этого человека наводил на мысль, что пищеварение у него скверное, а мысли — еще того хуже. В разговоре он практически не участвовал.
Это был Харгейт, приятель лорда Дривера. Лорд Дривер представил их с Джимми друг другу, но пожимая руку новому знакомому, Джимми не мог избавиться от чувства, что где-то уже его видел. Но где и при каких обстоятельствах, он вспомнить не мог. Харгейт, по-видимому, его не узнал, так что Джимми не стал ничего говорить об этом. Когда много странствуешь по свету, часто так бывает — встречаешь человека, его лицо кажется тебе знакомым, но без всякого контекста. Возможно, он просто столкнулся когда-то с приятелем лорда Дривера на улице. Но у Джимми было стойкое ощущение, что Харгейт участвовал в каком-то происшествии, которое в то время казалось довольно важным. А что за происшествие — неведомо. Джимми мысленно махнул рукой. Наверняка воспоминание не стоит таких усилий.
Продуманная раздача чаевых обеспечила троим путешественникам отдельное купе. Харкейт внимательно изучил вечернюю газету, после чего крепко заснул в уголке. Джимми и лорд Дривер, сидя друг напротив друга, рассеянно переговаривались.
Через некоторое время лорд Дривер завел речь о вещах довольно личного порядка. Джимми был из тех людей, с кем легко начинаешь откровенничать. Его лордство пустился в излияния по поводу некоторых фактов из жизни своей семьи.
— Вы не знакомы с моим дядей Томасом? — спросил он. — Знаете «Универмаги Бланта»? Так вот, Блант — это он и есть. Сейчас фирма стала акционерной компанией, но во главе все равно он. Женился на моей тетушке. Вы с ним познакомитесь в замке.
Джимми сказал, что будет очень рад.
— Спорим, что не будете, — откровенно возразил последний представитель рода Дриверов. — Жуткий тип, кошмар, да и только. Вечно квохчет, как курица. Просто спасу от него нет, я вас уверяю. Слушайте, мы же с вами друзья, зачем нам какие-то секреты? Он задумал женить меня на богатой.
— Что ж, звучит не так ужасно. Бывают хобби и похуже. А девушка какая-то определенная?
— Каждый раз разные. То к одной меня толкает, то к другой. Понимаете, девушки-то сами по себе неплохие… в большинстве, но я хочу жениться не на них, на совсем другой девушке. Вы ее видели, она была со мной тогда в «Савое».
— Что же вы не скажете об этом дяде?
— Он будет биться в истерике. У нее за душой ни гроша, и у меня тоже, только то, что он мне выдает. Конечно, это строго между нами.
— Конечно.
— Я знаю, все считают, что к титулу автоматически прилагаются и деньги, но это не так. Ни единого пенни. Когда тетя Джулия выходила замуж за дядю Томаса, вся наша страхолюдина была заложена и перезаложена. Вот, видите, какие дела.
— А вы никогда не думали о том, чтобы найти работу? — спросил Джимми.
— Работу? — задумался лорд Дривер. — Знаете, я бы не прочь работать, только чтоб мне провалиться, если я знаю, чем я мог бы заняться. Я ничего не умею. В наши дни везде требуется жутко специальное образование и так далее. Знаете что, я бы не прочь поступить на дипломатическую службу. Как-нибудь соберусь с духом и попрошу у дядюшки денег, сколько там нужно для начала. Мне кажется, я бы справился. Знаете, я вообще-то иногда довольно шустро соображаю, мне это многие говорили.
Он скромно кашлянул и продолжил:
— Тут ведь не только дядя Томас. Тетя Джулия тоже. Она почти такая же кошмарная. Помню, когда я был маленьким, она постоянно на меня цыкала. И до сих пор продолжает. Вот подождите, пока с ней познакомитесь. Она, знаете, такая женщина, что при ней всегда себя чувствуешь, как будто у тебя руки цвета помидора и размером с бараний окорок — понимаете, о чем я? А разговаривает, как будто кусается. Жуткое дело!
Облегчив душу, лорд Дривер зевнул, откинулся на спинку сиденья и вскоре задремал.
Приблизительно через час поезд, относившийся к поездке несколько несерьезно, то и дело застревавший на каких-то мелких, никому не нужных станциях и вообще бессовестно ленившийся, остановился у очередной крохотной станции. Доска с надписью большими буквами: «Дривер» показывала, что они прибыли к месту своего назначения.
Начальник станции сообщил лорду Дриверу, что ее светлость приехала встретить поезд в автомобиле и сейчас ждет у выхода.
У лорда Дривера отвисла челюсть.
— О, Боже! — воскликнул он. — Должно быть, приехала забрать вечернюю почту. Значит, она взяла маленький автомобиль, в нем на нас троих не хватит места. Я забыл сообщить, что вы тоже приедете, Питт. Отправил телеграмму только насчет Харгейта. Черт побери, придется мне идти пешком.
Его опасения оправдались. У выхода из станции стоял маленький автомобиль, явно рассчитанный не больше чем на четырех человек.
Лорд Дривер представил Харгейта и Джимми величественной, точно памятник, леди на заднем сиденье. Затем наступила неловкая пауза.
Тут подоспел Штырь, дружелюбно посмеиваясь, с журналом в руке.
— Хы! — сказал Штырь. — Слышь, начальник, тот тип, что настрочил эту статейку, видать, совсем деревня. Слышь, там у него один фраер нацелился стырить брульянты, а они у героини в ящике заперты. Так что, вы думаете, делает этот недоумок? — Штырь коротко и презрительно хохотнул. — Ни больше ни меньше…
— Этот джентльмен — твой друг, Спенни? — вежливо поинтересовалась леди Джулия, холодно рассматривая рыжие лохмы говорившего.
— Это… — Спенни умоляюще оглянулся на Джимми.
— Это мой слуга, — сказал Джимми. — Штырь, — прибавил он, понизив голос, — немедленно кыш. Линяй отсюда.
— А то, — сконфузился Штырь. — Это точно. Не по чину мне лезть в разговор. Извиняюсь, начальник. Извиняйте, господа. Извиняйте, леди. Я пешечком, по травке.
— Там виднеется что-то вроде тележки, — сказал лорд Дривер, показывая рукой.
— А то, — обрадовался Штырь и порысил в указанную сторону.
— Запрыгивайте, Питт, — пригласил лорд Дривер. — Я пойду пешком.
— Нет, лучше я, — сказал Джимми. — С удовольствием пройдусь. Приятно будет размяться. Куда идти?
— Вот спасибо, дружище! — сказал лорд Дривер. — Вы точно не против? Я терпеть не могу ходить пешком. Ладненько! Ид4.ге все время прямо.
Его лордство устроился на заднем сиденье рядом с тетушкой. Джимми увидел напоследок, как между ними завязался серьезный разговор. Спенни, судя по всему, не получал от беседы большого удовольствия. Трудно блистать в общении, когда знаешь, что собеседница твердо убеждена в твоем слабоумии. После долгого разговора с леди Джулией у лорда Дривера всегда появлялось ощущение, как будто его скрутили в жгут и завязали узлом.
Джимми смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду, а потом не спеша двинулся в путь. День и вправду был идеален для загородной прогулки. Солнышко раздумывало, считать ли, что сейчас еще день или уже вечер. В конце концов решило, что вечер, и умерило сияние своих лучей. После Лондона на сельской дороге было замечательно свежо и прохладно. Джимми невольно впал в благодушное настроение. Ему начало казаться, что единственное стоящее занятие на свете — поселиться где-нибудь в маленьком домике с огородиком и коровкой и вести пасторальную жизнь.
Дорога поражала почти полным отсутствием какого бы то ни было транспорта. Один раз Джимми попалась навстречу телега, другой — стадо овец в сопровождении приветливой собаки. Изредка из кустов выскакивал кролик, замирал, прислушиваясь, и нырял в живую изгородь на противоположной стороне дороги, мелькнув задними лапками и белым пятнышком хвоста. Но если не считать кроликов, Джимми был совершенно один в целом мире.
