– Тук-тум-бум, тук-тум-бум… – серьезно продемонстрировала Лиза, вставая и уходя. – Тук-тум-бум… Тук-тум-бум, – перешла она в коридоре на шепот.
Лера подошла к экрану.
– Это ребеночек такой? – она смотрела во все глаза на снимок.
– Он мертвый родился, еле мать спасли, – ответила Маруся.
– Не выключай. Покажи мне спину Антошки.
Маруся застыла с поднятой к розетке рукой.
– А что с его спиной? – попробовала было она слукавить, но Лера взяла ее ладонь и крепко сжала.
– Я думаю, аномалия какая-то, – уверенно заявила она.
– Ладно, – согласилась Маруся. – Я тебе несколько снимков покажу. Сравнишь, – она подошла к шкафу, открыла запертую тумбочку и принесла папку. – Вот лапка ящерицы, вот рука ребенка, вот крыло летучей мыши.
– Одинаковые кости! – восхитилась Лера.
– Вот позвоночник твоего брата.
– Это когда он родился?
– Нет. Это последний снимок, его делали три месяца назад. Костные наросты на лопатках не развиваются, не отслаиваются, просто увеличиваются в размере равномерно с ростом остальных костей.
– Но ведь это похоже… – Лера затаила дыхание. – Это…
– По костному рисунку больше всего похоже на сложенное крыло птеранодона.
– Птеранодон – это летающий ящер мезозойской эры, – Лера задумчиво посмотрела на Марусю. – А у Антошки по снимку больше похоже на сложенное крыло птицы.
– Скелетный состав птичьего крыла трехпалый. Тогда уж скажи – летучей мыши. У мыши хорошо видны все пять пальцев. Увлекаешься зоологией?
– Мне задали реферат об основных направлениях эволюционного процесса млекопитающих. Так, просмотрела кое-что в Интернете. Бабушка купила мне компьютер.
Маруся усмехнулась.
– Тяжело с Элизой? – спросила она.
– Сейчас тяжело стало. Ее последнее увлечение… – Лера замялась.
– Что такое? – присмотрелась к девочке Маруся. – Что там может быть? Негр из ночного клуба? Канарейки, черепашки, что?
– Она наняла сыщика, – решилась Лера.
– Кого она наняла? – села Маруся.
– Элиза платит частному сыщику. Я нашла квитанции, позвонила по указанному там телефону.
– И почему это тебя так волнует?
– Вот… Волнует, – Лера прошлась по кабинету. – Она копает под папу.
– Копает? В каком смысле? Она хочет узнать что-то о Вальке? Это связано с его бизнесом? – забеспокоилась Маруся.
– Это связано с его биологическим материалом, – сказала Лера.
– Что ты называешь биологическим материалом? – перешла на шепот Маруся.
– Полотенце пропало.
– Ничего не понимаю, говори ясней!
– У папы пошла кровь из носа, он был на кухне, и я дала ему полотенце. У нас тогда была Элиза. На другой день я хотела загрузить вещи в стиральную машину. Полотенца не было.
– Ерунда какая-то, – встала Маруся и нервно стала мерить кабинет шагами. – Его могли выкинуть! Кровь трудно отстирывается, полотенце просто выкинули.
– Мусор выношу тоже я, – тихо заметила Лера, отойдя к окну, чтобы не попадаться под ноги Марусе. – Не выкинули. Муму, знаешь, что я сделала, когда нигде не нашла полотенце?
– Что? – застыла Маруся.
– Просто спросила у Элизы, зачем она утащила льняное полотенце в крови из папиного носа. Знаешь, что она ответила?
– Надеюсь, обошлось без мата? – вздохнула Маруся.
– Обошлось. Элиза сказала, что ей нужен биологический материал для некоторых исследований. Тогда я спросила, связаны ли эти исследования с оплатой сыщику. Элиза стала кричать, чтобы я не лазила у нее в ящиках письменного стола. Вот тут уже не обошлось без мата.
Маруся стала рядом с девочкой, обняла ее за плечи.
– Девчонка, – заметила она, – а займись-ка ты личной жизнью и наплюй на все. О чем мы вообще с тобой говорим?
– Мы говорили об увлечениях, – тихо ответила Лера. – Мне пора.
Она брела по коридору, понурившись. На подоконнике открытого окна сидела то ли женщина, то ли девочка – хрупкая и отстраненная – и кормила голубя. Голубь ходил кругами и опасливо хватал крошки судорожным движением головы. При появлении Леры голубь улетел, а женщина слезла с подоконника и наклонила голову, сложив под подбородком ладони.
– Принцесса, – прошептала она в такой позе.
Лера осмотрелась. В коридоре они были одни.
– Не подарит ли мне принцесса кофточку и штаны, – продолжала шептать странная женщина с иссиня-черными волосами. – И курточку.
– Зачем? – удивилась Лера.
– Мне нужно срочно уйти из этого дома, – ответила женщина, не поднимая головы. – Башмаки мне бы тоже пригодились, уверяю вас, принцесса, на дорогах столько всего опасного для босых ног.
– Но я… – начала было Лера.
– А принцесса может надеть пока мой халат и тапочки, – легкий кивок головы. – Я в таких тапочках совсем не могу ходить.
Задумавшись, Лера посмотрела на крошечные ступни женщины в огромных потрепанных шлепанцах.
– Если принцесса не захочет раздеться, я ее порежу, – продолжила женщина, опустила одну руку в карман байкового халата с веревочками-завязками и вдруг достала оттуда складной нож. – Но принцесса добрая, она отдаст мне и кофточку, и штаны, и башмаки.
– Не отдаст, – заявила Лера, отступая к двери кабинета Маруси. – Ты воровка?
И тут женщина упала на колени и тихонько завыла.
– Я не разбойница, – сказала она, – просто мне нельзя больше здесь находиться. Мой ребеночек родился мертвым, приходил страшный человек, считал мои ребра и позвонки! Я хочу уйти, а меня не отпускают, потому что нет страховой карточки. И ребеночка не отдают. И одежду не отдают…
Лера моментально сбросила куртку, сняла через голову кофточку и стала расстегивать джинсы.
Через двадцать минут сидения на подоконнике ее обнаружила проходящая медсестра.
– Откуда? – спросила она. – Прием у заведующей закончен. Марш в палату!
Лера побрела за медсестрой. Шаркая тапочками, поднялась вместе с нею в лифте на третий этаж, потом пошла на шум и странную давку перед дверью, как оказалось – столовой. Лера вошла последней, получила стакан странного напитка. Выпила глоток, а остальное потихоньку вылила в раковину. Потом она подошла к посту дежурной медсестры и попросила разрешения позвонить домой. Разглядев Леру, медсестра вскочила, опрокинув стул. После расспросов – фамилия, возраст, когда поступила – медсестра вцепилась в правую руку Леры крепкой профессиональной хваткой и подняла тревогу. Еще через двадцать минут все медработники этого этажа, Маруся, Лиза и дежурный охранник, которого сюда привели для объяснений, стояли вокруг кресла, в котором Лера скучным голосом в который раз рассказывала, как ее раздела маленькая бандитка.
Спокойствие
Валентина пришла к Марусе и попросила померить ей давление. Маруся спала после обеда – был выходной день. На улице весна дурачилась вовсю – отряхивала лопнувшие сережки у тополей, все прохожие обчихались.
– Нормальное у тебя давление. Нижний показатель немного выше нормы. В общем – нормальное.
– Видишь, какая я спокойная, – бесцветным голосом заметила Валентина. – И разговариваю внятно. А то дело доходило до смешного – не могла двигать губами, язык отнимался. Я решила серьезно заняться своим здоровьем.
– И как ты им занялась? – Маруся пошла в кухню ставить чайник.
– Тренирую нервную систему. Теперь меня очень трудно вывести из себя. Даже давление редко повышается. Лучше всего у меня получается с начальником. Как бы он теперь ни изгалялся, у меня только сочувствия прибавляется, а расстройства – никакого.
– И что же ты для себя изобрела успокаивающего? – лениво поинтересовалась Маруся, сдерживая зевоту.
– Я представляю его в гробу.
– Что?…
– Лежит, тихий такой, серьезный, одинокий. Жалко.
– Что случилось? – замерла Маруся у открытой дверцы холодильника. – Сегодня выходной, тебя начальник на работу требует?
– Нет. Сегодня Антоша пропал. Давно не терялся, а сегодня куда-то делся.
– А что ему Лерка на ночь читает? – озаботилась Маруся.
– Я посмотрела. Сказки Гофмана она ему читает. «Крошку Цахеса».
– Про что это? – Маруся подошла, нащупала запястье у Валентины и замерла, отсчитывая пульс.
– Это про уродливого ребенка. Который придумал, как сделать, чтобы его все любили. Не надо трогать мой пульс, все нормально. Антоша уже нашелся.
– Вот и отлично, – выдохнула Маруся и закрыла дверцу холодильника.
– На крыше, – уточнила Валентина.
– Как это? – села Маруся. – Там?… – она показала пальцем вверх.
– Да. На крыше двенадцатиэтажного дома. Стоял на самом краю. Зачем залез, знаешь? На небо посмотреть.
– Я думаю, Лерка здесь ни при чем, – покачала головой Маруся. – Крошка Цахес… Лера приходила ко мне на работу. Попросила показать ей рентгеновские снимки Антоши.
– Надеюсь, ты указала ей на дверь? – лениво поинтересовалась Валентина.
– Нет. Мы поговорили.
– А как вы назвали это? – наклонилась Валентина над подругой и уставилась глазами куда-то в пустоту. Марусе не удалось поймать ее взгляд. Валентина смотрела поверх ее головы в такую даль, куда Маруся побоялась бы даже мельком глянуть.
