Тяжело опустившись в кресло, он позвонил Дариусу, чтобы узнать о том, что произошло в «Андреас холдинг» за прошедшую неделю. Но как только брат закончил пересказывать основные события последних дней, Ник поблагодарил и повесил трубку, избегая вопросов о своей личной жизни, от которых его заботливый брат не смог бы удержаться.
В воскресенье утром он приехал в офис, надеясь в полной тишине опустевшего здания выкинуть Мегги из головы и наконец сосредоточиться на работе. Ник оставался там до восьми вечера, прервавшись лишь на полчаса, чтобы дойти до ближайшего кафе и купить пару сэндвичей на ужин. Вернувшись домой, он упал на кровать и сразу заснул.
Проснувшись в понедельник, Ник понял, что чувствует себя гораздо лучше. Проработав весь день в пустом офисе, он справился с большим объемом работы. Направляясь в офис, он размышлял о том, какие проблемные моменты следует обсудить с Мегги в первую очередь, как вдруг вспомнил, что обещал подвезти ее.
Подъезжая к ферме Форсайтов, Ник почувствовал, что мысли, от которых он пытался избавиться все выходные, снова одолели его. Пока он находился рядом с Мегги, он чувствовал себя загнанным в эмоциональную ловушку: Ник ненавидел то, что сделала Мегги, но не хотел заставлять ее страдать или видеть ее несчастной.
Он всего лишь хотел, чтобы она ушла из его жизни.
Но ей нужна работа, а ему ассистент, а значит, ему придется научиться контролировать свои чувства и найти с ней общий язык.
Когда Ник подъехал к дому, дверь тут же распахнулась, и уже через пару секунд Мегги сидела в его машине.
— Боишься, у нас с твоим отцом случится еще один откровенный разговор? — рассмеялся Ник.
— А ты собирался с ним поговорить? — опасливо спросила Мегги.
— Он одинокий пожилой человек, которому захотелось немного внимания, только и всего.
На этом разговор прервался. Ник покосился на поникшую Мегги и тяжело вздохнул. Видит бог, он хотел бы разозлиться на нее, ведь она разбила ему сердце, приняв решение, которое перевернуло их жизнь. Но ведь он стал очень богатым человеком, встречался с сотнями женщин и был вполне доволен своей жизнью, в то время как Мегги была одинока и брошена.
— Надеюсь, мою машину скоро починят, — печально вздохнула она.
Неужели судьбе обязательно каждый раз тыкать его носом в ее проблемы? Как он мог забыть — эта несчастная лишена даже средства передвижения.
— Надеюсь, ты не против того, что я подвожу тебя до работы?
— И да, и нет. Мне очень стыдно, что отец вынудил тебя согласиться на это.
— Все в порядке.
— Да, конечно. Все в порядке. Но машина нужна не только для того, чтобы добираться до работы и обратно. Иногда хочется просто сесть в нее и уехать куда-нибудь далеко, побыть в одиночестве, подышать полной грудью.
— Понимаю.
— Неужели? — Мегги иронично изогнула бровь. — Ты ведь живешь один, огромный пустой дом в твоем распоряжении.
— Даже слишком пустой, — вздохнул он. — Иногда там так тихо, что собственные мысли оглушают. Но ведь и в твоем доме тоже не слишком людно — только ты и твой отец. Насколько шумным может быть пятидесятипятилетний мужчина?
— Большую часть дня отец старается проводить в полях, где ничто не напоминает ему о Викки. Мы можем за целый день ни разу не встретиться.
Ник сочувственно кивнул. Был еще один вопрос, который продолжал тревожить его.
— А в остальном с твоим отцом все в порядке?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, проблему Чарли Младшего. Я помню, раньше твой отец почти не обращал на тебя внимания, думая только о своем драгоценном сыне.
— Эти проблемы остались в прошлом. Все закончилось, когда я переехала в Питсбург и начала учиться в университете. Так как я много работала, то не могла часто бывать дома, поэтому отец и Викки сами навещали меня. Я не могу объяснить почему, но в Питсбурге мы прекрасно общались. Викки даже пару раз приезжала ко мне одна, чтобы поболтать и пройтись по магазинам. — Она помолчала и спросила: — А как насчет тебя? Ты сказал, вы с отцом только пару раз за год обедали вместе, но, несмотря на это, ты сменил фамилию на его и использовал ее в названии своей компании.
Ник поморщился:
— Я надеялся, это будет вызовом, перчаткой, брошенной ему в лицо.
— То есть?
— Представь себе, ты Стефан Андреас, миллиардер и глава международной судоходной корпорации, и вдруг оказывается, что ты не единственный Андреас в бизнесе, и когда люди ищут тебя в Google, они натыкаются еще и на какую-то маленькую компанию в Северной Калифорнии, и ею управляет твой сын, которого ты отказался признавать.
— Ого!
— Да уж. Тогда я был молод, глуп и зол. Я бросил отцу в лицо его деньги и сделал все, стараясь доказать, что я не нуждаюсь в нем.
— И теперь ты жалеешь об этом? — неожиданно осознала Мегги.
— Да. Не потому, что отказался от его трастового фонда, а потому, что был таким дураком. В двадцать я был счастлив ощущать себя занозой в его заднице. Но когда мое дело стало расширяться, приобрело известность, я начал понимать, каким был идиотом. Возможно, Стефан бросил мою мать и не признал меня, но он хотя бы пытался исправить эту ошибку.
— И ты простил его?
Как объяснить Мегги, что он стал таким же, как отец, — не копией, конечно, но чем-то очень похожим, а значит, у него нет права злиться на него.
— Да, простил.
— Расскажи, как же ты смог начать собственное дело без денег, — попросила Мегги.
— Я повстречал парня, чей друг был знаком с парнем, который знал парня, который продавал старое фабричное оборудование. У того замечательного человека горел контракт, и он готов был передать его исполнение мне, если я поделюсь с ним прибылью. Так я оказался в деле.
— Умно.
Он улыбнулся уголками губ, чувствуя, как его переполняет гордость. Да, он справился, он воплотил свою мечту в жизнь.
Но как только они вошли в офис, реальность их взаимоотношений вернулась, превратив гордость в злость, напомнив Нику, что они с Мегги не друзья, а просто босс и сотрудник. Только что они разговаривали так, словно ничего не произошло, словно Мегги не бросала его с разбитым сердцем, он поделился с ней тем, что уже давно никому не рассказывал.
Господи, что он делает? Ей нужна эта работа, ему нужна ее помощь. И он не хочет ранить ее. Она любила Ника Ройбука, а не Ника Андреаса. Ник Андреас вообще не знает, что такое любовь, и не хочет иметь никакого отношения к этому сомнительному чувству.
Дождавшись, когда она поставит сумку и сядет за стол, он продиктовал ей список дел, которые должны быть закончены к обеду, и ушел к себе.
