Удивительно, как много может прорыть хускарл всего за полдня! А десяток хускарлов при желании и гору снесут! Выложили стены и пол бревнами, подперли крышу, а на другой день уже внесли корабль со снятой мачтой. Конечно, за пару зим «Жеребец» может изрядно подпортиться, но Альрик думал, что мы заберем его раньше. Кажись, наш хёвдинг решил вплотную заняться пополнением хирда.
Вот только мне его рвение пришлось не по душе. Ульверы всегда были как одна семья, и новые люди приходили не случайно, и правило трех отказов помогало почувствовать свою значимость. Каждый ульвер серьезно подходил к подбору хирдманов. А нынче что? Альрик просто взял и принял двух йоровцев! Не спросил нас, не посоветовался. Мы не знали ничего о прошлом новеньких, не слышали ни имен их отцов, ни вис об их подвигах.
Как по мне, лучше взять необученного карла и воспитать его как ульвера, чем прожженного хускарла-наймита. Как доверить такому спину? Особенно если потом за ним присматривать придется.
И ведь Альрик понимал это. Потому и оставил Рогатину и Слепого в Сторбаше, не стал показывать им ни поселение бриттов, ни место, где мы спрятали жеребцов корабль.
За два дня мы управились с делами в Растранде. Конечно, у людей Полузубого осталось немало хлопот: покрыть дерном крышу, сделать пристрои, вырубить лес под пашни, поискать пастбища под такое большое стадо, научиться ловить рыбу в море и заготавливать ее впрок. Но то были мелкие хлопоты. И вторую ночь бритты провели уже под крышей своего дома, на свежевыструганных лавках, под мягкими шкурами.
А после возвращения в Сторбаш пришла пора прощаться и нам.
Как бы хорошо ни было в родном поселении, но я все же не землепашец, а хирдман. И мой путь вел в море, а не к дому. И так Альрик изрядно задержался на одном месте.
Так что я крепко обнял мать, взъерошил волосы на голове маленького братца, хлопнул отца по плечу и вздохнул, взглянув на надутую, точно наседка, Ингрид. Впрочем, на сей раз я обещал вернуться побыстрее, а не через три зимы. Ведь я еще должен привезти жену! И Альрик обещался помочь со вторым кораблем-наймитом, не только по доброте душевной, но и ради богатой добычи. Теперь оружия, брони и разной утвари у нас было столько, что на несколько десятков воинов хватит. Часть добычи мы спрятали вместе с «Жеребцом», часть отдали Эрлингу в обмен на припасы и одежду, а остальное Альрик решил продать и разделить серебро меж хирдманами.
— Раз уж нам все равно ехать за твоей женой на Туманный остров, — сказал хёвдинг, — значит, там и продадим железо. Торговцы к ним не ездят, так что поторгуем сами.
Но сначала мы отправились в Мессенбю, торговый город, чтобы закупить всё, что требуется айсландерам, а Аднтрудюр поможет с этим.
В прошлый раз Мессенбю показался мне большим и оживленным по сравнению со Сторбашем, ведь именно этот город я увидел первым после родного поселения. Но нынче я уже побывал в стольких местах, что даже немного разочаровался. Лишь широкая пристань и обилие кораблей сгладили дурное впечатление. Возле причалов сновали мальчишки и предлагали отвести гостей туда, куда им надобно было: к торговым рядам, к складам или к женщинам. Альрик заплатил за стоянку и вместе с Аднтрудюром направился к торговцам.
Мне же он дал особое задание.
Прихватив Эгиля, Живодера, Леофсуна и Бритта, я отправился прогуляться по городу. Наймитов Альрик разрешил оставить на «Соколе» под присмотром Булочки и прочих ульверов.
В новой рубахе, с плотным шерстяным плащом на плечах, я не скрывал ни браслетов на руках, ни толстой цепи на шее. Еще в Сторбаше, припомнив давнюю традицию хирда, выбелил прядь волос. На поясе верный топорик с примесью твариных костей, тяжелый скрамасакс и туго набитый кошель. Фибула, скрепляющая плащ, блестела на солнце. Может, я и не был так высок и пригож собой, как мои сохирдманы, может, скудно росла борода, может, я и уродился темноглазым и темноволосым, зато ни у кого не было столько рун!
Потому я шел неспешно, заглядывался на девушек и оценивал руны парней. Эгиль хоть и посмеивался надо мной, но тоже вышагивал степенно, подмигивая красоткам. Бриттов с собой брать смысла не было, но хёвдинг сказал, что за Живодером лучше всё же приглядеть. На корабле от него толку мало, а хлопот изрядно. Вот и сейчас он шел за мной и громко говорил на бриттском. Я спросил у Рыси, о чем он толкует, но Леофсун отмахнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не бери в голову. Чушь несет всякую. Рассуждает, как быстро убил бы того или иного мужчину.
Бритт же раззявил рот и во все глаза смотрел на дома, крытые дранкой и соломой, на баб в ярких платках, на детей, что носились взад-вперед меж дворами.
Мы шли широко, и перед нами расступались, давая дорогу. Но вскоре из дверей одного дома вывалилась толпа подвыпивших воинов, по большей части, карлов. Поперек хускарлов они вставать не стали, посторонились.
А Живодер продолжал болтать на своем, разве что пальцем в людей не тыкал, и его ни капли не заботило, что его речь понятна всего лишь двоим.
— Эй ты! — окликнул кого-то один из пьяных. — Слышь, мелкий! Или ты, рыжий!
Леофсун дернулся было, но, увидев мое каменное лицо, прошел мимо.
Тогда пьяный подбежал к нему и ухватил за плечо.
— Глухой, что ли? Тебе ж кричу!
Рысь сбросил его руку, а дальше в дело вступил я.
— Кому ты кричишь? Кто тут мелкий? Чего надобно?
С каждым вопросом я надвигался на пьяного. Он был чуть посильнее своих приятелей, аж до шестой руны поднялся. И хотя я был ниже его, но он все же попятился.
— Да я того… спросить хотел. Не злись, друг, не знаю твоего имени, потому и ляпнул, не подумавши.
— Меня Кай звать. Кай Безумец из хирда Альрика Беззащитного. А ты кто таков?
— А я Фьялар. Фьялар Лодинссон! Слушай, Кай, а вон тот белобрысый тоже из твоего хирда?
И указал, паскудина, на Живодера.
Вокруг нас уже начал люд собираться. Кто-то остановился поглазеть на драку, мало ли, вдруг и приключится? Некоторые попросту не могли пройти. Знакомцы этого Фьялара тоже стояли тут же. Один вроде хотел одернуть его, но Лодинссон продолжал допрашивать меня.
— Да, тоже.
— А ты знаешь, кто он таков?
— Уж получше твоего!
— А вот и нет. Ты знаешь, что он бритт? Я их шепелявый язык сразу узнаю́.
— Ну и что?
— Да то, что он бритт и он рунный. А рунного бритта нужно убить! Нельзя бритту быть рунным! Потому как он трэль!
Неужто этот Фьялар родом из Бриттланда?
— Какой же он трэль, если рунный? — нахмурился я. — К тому же хускарл! Иди проспись лучше!
— Фьялар, и правда! — снова дернул Лодинссона его приятель. — Чего ты пристал к добрым людям? Видишь же, что хирдманы. И что нам за дело, кто они? Пойдем! Выпьем еще медовухи!
Но пьяный отмахнулся.
— Нет! Ты не понимаешь! Это бритт, и он рунный. А рунного надо убить! Таков закон!
— Ты не в Бриттланде! — резко бросил я. — Тут другие законы.
Другой выпивоха внезапно заинтересовался разговором.
— Так что же, это и правда бритт?
Живодер понял, что речь идет о нем, оживился, затарахтел пуще прежнего. Рысь не выдержал и ответил ему, а тут и Бритт присоединился.
Фьялар выпучил глаза.
— Так чего же? У вас все бритты, что ли? И этот тоже говноед? — махнул в сторону нашего Кота.
Эгиль тут же вытащил нож и ткнул кончиком лезвия Фьялару в подбородок.
— Кто, говоришь, тут говноед?
— Не-не. Беру свои слова обратно! Прости, брат! — Фьялар замахал руками. — Коли ты брат-норд, так я к тебе со всем уважением! Только бритты жрут говно! Не подумай, я сам видел. У нас там этих бриттов полно! Как-то, я тогда еще на первой руне был, мы поймали двоих бриттов. Я и говорю одному, мол, жри говно, иначе порежу второго. И что думаете? Он разревелся и по правде запихал себе в рот шмат коровьей лепехи! Вот умора!
Фьялар расхохотался, но его поддержали лишь несколько человек. Многие из его компании протрезвели, видать, поняли, что могут сделать разозлившиеся хускарлы.
Рысь, едва шевеля губами, спросил:
