Посетители играли кто во что. Ни одна из игр не была по-настоящему азартной – никто не бросал кости, не делал ставки на перевернутые карты. Тут развлекались шееломом, устраивали бои мелкокрабов и – что странно – разгадывали загадки. Вот и еще одно необычное свойство воринских народов: они избегали в открытую предсказывать будущее. В чем-то вроде шеелома надо было совершать броски или ходы, но ставку на исход игры никто не делал. Взамен ставили на результат непосредственного броска или выбора.
Сзету разница между тем и другим казалась бессмысленной, но так уж повелось в здешних краях. Даже в одной из самых порочных городских дыр, где женщины не прятали руки, а мужчины открыто говорили об убийствах, никто не рисковал оскорбить Вестников, попытавшись заглянуть в будущее. Даже предсказание Великих бурь многих заставляло чувствовать себя неуютно. И при этом они не видели ничего предосудительного в том, чтобы ходить по камню или использовать буресвет для каждодневных нужд. Местные игнорировали духов, что жили вокруг них, ели что хотели и тогда, когда хотели.
Странно. Так странно. Но теперь это его жизнь. Недавно Сзет начал сомневаться в запретах, которым некогда следовал столь рьяно. Как восточникам не ходить по камню? В их краях почвы не было. Они бы никуда не смогли попасть, ни разу не ступив на камень.
Опасные мысли. Все, что у него осталось, – вера. Если он усомнится в каменном шаманизме, то как быть с его собственной сущностью неправедника? Опасно, опасно. Хотя убийства и грехи наложили на него проклятие, его душу после смерти все равно отдадут камням. Он продолжит существовать. Будет наказан, будет мучиться, но не растворится в пустоте.
Лучше существовать в мучениях, чем полностью исчезнуть.
Сам Маккек тоже расхаживал по притону, и на каждой руке у него висело по женщине. Бывший грабитель уже не был таким тощим – его лицо постепенно становилось пухлым и мясистым, точно фрукт, зреющий после потопа. Также исчезли потрепанные одеж ды разбойника, и на смену им пришли роскошные шелка.
Товарищи Маккека – те, с которыми он убил Тука, – были мертвы, их убил Сзет по приказу нового хозяина. Все ради того, чтобы сберечь клятвенный камень в тайне. Почему эти восточники так стыдились способа, при помощи которого управляли Сзетом? Боятся, как бы у них не украли камень? Или их ужасает мысль, что орудие, которым они пользуются столь безжалостно, может обратиться против них?
Возможно, Маккек боялся, что если станет известно, как легко управлять Сзетом, это испортит его репутацию. Неправедник слышал немало разговоров: дескать, до чего загадочен этот до жути умелый телохранитель Маккека. Если тварь вроде Сзета служит Маккеку, значит тот на самом деле еще ужаснее.
Маккек прошел мимо того места, где прятался Сзет, и одна из женщин в его объятиях звонко рассмеялась. Бандит глянул на Сзета и коротко кивнул. Неправедник склонил голову, показывая, что все понял. Потом скользнул вниз, и слишком просторный плащ всколыхнулся у него за спиной.
Играющие притихли. Посетители притона, пьяные и трезвые, наблюдали за Сзетом. Когда он прошел мимо тройки, что баловалась с огнемохом, у них вспотели руки. Большинство присутствовавших знали, чем Сзет займется этой ночью. Был один человек, который недавно переехал в Исток и открыл собственный притон, бросив вызов Маккеку. Похоже, новичок не поверил, что у призрачного телохранителя Маккека заслуженная репутация. Что ж, у него были причины сомневаться. Репутация Сзета и впрямь не соответствовала истине.
Он куда опаснее, чем считалось.
Убийца вынырнул из игорного притона, взбежал по ступеням в погруженный во тьму магазин, служивший прикрытием, и вышел во двор. Проходя мимо какого-то фургона, бросил в него плащ и маску. От плаща один шум, и зачем прятать лицо? Сзет единственный шинец в городе. Достаточно увидеть глаза, чтобы понять, кто он такой. Тесную черную одежду неправедник оставил: переодевание заняло бы слишком много времени.
Исток – самый большой город в округе; Маккек быстро перерос Стаплинд. Теперь он все твердил, не переехать ли в Ниспайк, где у местного землевладельца был особняк. Если такое случится, Сзет проведет несколько месяцев по колено в крови, потому что будет методично выслеживать и убивать каждого вора, головореза и шулера, который откажется подчиняться Маккеку.
Но до этого еще несколько месяцев. Пока что его заданием был истокский выскочка по имени Гавашав. Сзет пробирался по улицам, не прибегая к буресвету или осколочному клинку, полагаясь на природную ловкость и осторожность, помогавшие оставаться невидимым. Он наслаждался краткой свободой. Эти моменты – когда он не был взаперти в одном из пропитанных дымом притонов Маккека – выдавались в последнее время слишком редко.
Стремительно двигаясь во тьме, чувствуя кожей влажный холодный воздух, он проскользнул тихими улочками и почти вообразил, что снова оказался в Шиноваре. Дома вокруг – не из богохульного камня, но из земли, из глины и почвы. Тихие звуки были не приглушенным весельем в каком-нибудь из игорных домов Маккека, но топотом и ржанием диких лошадей на равнинах.
Но нет. В Шиноваре никогда так не воняло отходами – едкая вонь настаивалась на протяжении недель. Он не дома. Для него нет места в Долине правды.
Сзет вошел в одну из богатых частей города, где улицы куда шире. Исток располагался в лейте, его защищала похожая на крепостную стену череда утесов на востоке. Гавашав заносчиво поселился в особняке в восточном районе. Особняк принадлежал провинциальному землевладельцу; Гавашав попал к нему в фавор. Землевладелец знал о Маккеке и мечтал побыстрее приструнить его при помощи новоявленного бандита.
Городской особняк был трехэтажным, и его маленький ухоженный сад окружала каменная стена. Сзет подкрался к ней. Здесь, на окраинах города, землю усеивали похожие на луковицы камнепочки. Когда он проходил мимо, растения шуршали, втягивая лозы и неторопливо закрывая раковины.
Убийца прижался к стене. Наступила самая темная часть ночи – между двумя первыми лунами. Его народ называл это время часом ненависти, ибо боги сейчас не следили за людьми. По стене наверху вышагивали охранники, и камень скрипел под их ногами. Гавашав, видимо, считал, что в этом доме, похожем на маленькую крепость, безопасность ему гарантирована.
Сзет вздохнул, втягивая буресвет из сфер в кошельке. Убийца начал светиться, от его кожи поднялся мерцающий пар. Во тьме его легко было заметить. Эти силы не предназначались для тайного убийства; связыватели потоков сражались днем, изгоняя ночь, а не пытаясь с ней подружиться.
У Сзета иная участь. Ему придется быть повнимательней, чтобы его не заметили.
