проект. И Берия отлично справился с этой труднейшей задачей в условиях послевоенной разрухи. Чуть раньше Берия совершил не менее трудный подвиг – блестяще провёл депортацию ингушей и чеченцев, балкар и кабардинцев, крымских татар, карачаевцев и турок-месхетинцев (и много кого ещё). Иосиф поначалу не верил, что это возможно (отлично зная горячий и непокорный нрав народов, издревле населявших северный Кавказ). Но, к удивлению его и несказанной радости, эта безумная затея удалась! Несколько миллионов горцев были посажены в эшелоны и вывезены в безводные казахские степи. По дороге, правда, много их погибло (первыми, как и всегда, умирали дети и старики). Зато те, кто уцелел, крепче усвоили урок. А Берия показал себя молодцом! Иосиф сразу почувствовал в нём родственную душу. И хотя он никогда этого не говорил, но все знали, что Берия – его ближайший помощник. Правая рука. Доверенное лицо. Серый кардинал. В общем, человек могущественный и страшный. Берию боялись, а значит, уважали. И надо сказать, что он вполне заслужил тот ореол страха и почтения, который вдруг окутал его лысую голову в августе тридцать восьмого года, когда он возглавил НКВД – этот орден меченосцев, сносивший головы и чужим, и своим – без разбора, без жалости (и без какого бы то ни было здравого смысла, а единственно «творя волю пославшего меня» – то бишь по прямой указке Иосифа).
Короче говоря, Берия был человек, которого трудно было чем-то удивить, обескуражить, испугать. Он был готов ко всему (кроме своей смерти, что выяснилось очень скоро). Ну а смерть Иосифа никак не могла его напугать. Скорее наоборот. Когда Игнатьев дрожащим голосом сообщил ему по телефону о том, что Иосиф находится при смерти, что он обездвижен и не может говорить, Берия почувствовал необыкновенный прилив сил, сразу взбодрился и словно бы помолодел. Он давно уже решил про себя, что настоящая жизнь для него начнётся лишь тогда, когда Иосифа не будет на этом свете. Уж тогда-то он развернётся! Он отлично видел сильные и слабые стороны своего патрона. Преобладали, конечно же, слабости: Иосиф был никудышным организатором, ничего не смыслил в военном деле, не разбирался в экономике и не понимал марксизм (всю его глубину и парадоксальность). Иосиф так и не усвоил диалектики, не знал ни одного иностранного языка (и с трудом говорил на русском), в довершение ко всему он совершенно не разбирался в людях. При этом он был патологически жесток и злопамятен, никого не любил и не имел никаких привязанностей. Налицо были откровенно садистские наклонности, малодушие, низкий интеллект и абсолютная нетерпимость к чужому мнению. В том-то и было преимущество Берии, что он отлично видел всё это. Видел – и умело использовал! Приходилось, конечно, изображать из себя святую простоту, демонстрировать безусловную преданность. Приходилось выполнять самую грязную и кровавую работу и делать при этом счастливое лицо. Приходилось угадывать тайные мысли Иосифа и предлагать то, что только ещё копошилось в его ограниченном мозгу. А иногда и прямо заставлять Иосифа действовать и принимать жизненно важные решения, как это было в июне сорок первого, когда Иосиф впал в прострацию, проявил трусость и позорное малодушие: бросил все дела и уехал к себе на дачу, несколько дней совершенно ничего не делал для спасения отечества перед лицом фашистских полчищ. Катастрофа тогда казалась неминуемой, и если бы не Берия, то что бы сейчас было с Иосифом и со всей страной? Берия тогда уговорил Молотова, Кагановича и Ворошилова поехать на дачу к Иосифу и как-нибудь приободрить его, привести в чувство! Берия знал из надёжных источников, что точно так же Сталин повёл себя и в семнадцатом году в самую горячую пору! Когда балтийские матросы брали Зимний, Сталин отсиживался по углам. Никто не знал, где он и чем он занят! Он попросту спрятался, а революция совершилась без него – всеми теми, кого он впоследствии уничтожил, а все их заслуги приписал себе! Да, Берия знал всё это. Знал, но благоразумно молчал. Если бы он раскрыл рот, то его самого бы уже давно не было на свете. Уж в этом он не сомневался.
Берия также знал про самого себя, что он гораздо лучше сделал бы всё то, что так неуклюже пытался сделать Иосиф. Не то чтобы он был добрее и справедливее. Не в этом дело! Но его поражало то, как глупо и бездарно Иосиф воплощал в жизнь все свои планы, начиная с повальной коллективизации и раскулачивания, сведших в могилу миллионы крестьян, породивших неслыханный голод и, по сути, уничтоживших русскую деревню, и заканчивая опустошительной четырёхлетней войной, которой вовсе могло не быть (если бы Иосиф на протяжении ряда лет не потакал Гитлеру и не вошёл с ним в прямой сговор). Но теперь, когда Иосиф готовился перейти в мир иной, Берия возликовал! Уж теперь-то он покажет, на что способен! Он не будет посылать людей на верную гибель в ледяные копи Колымы. Выпустит на волю всех тех, кто сидит за всякую ерунду или вовсе без причины. Остановит все эти безумные проекты по прокладыванию каналов и никому не нужных железных дорог, ведущих в никуда. Иосиф в последние годы не вылезал из своего бункера и не видел, как трудно живут люди, в какой нищете прозябает деревня и как ненавидят русских все те, кого они «освободили» – венгры, румыны, чехи, поляки, прибалты и западные украинцы. И народ пойдёт за Берией, поверит в него! Что бы он ни сделал – после Иосифа это будет восприниматься как благо! Тем более, что всё совершенно очевидно! Не нужно делать ничего сверхъестественного, а нужно предпринять простые меры – то, о чём все они шепчутся по углам, но не смеют сказать Иосифу. А все эти бредни о мировой революции, о грядущем коммунизме – нужно послать к чёрту! Берия по-настоящему никогда не верил во всю эту чушь. Нужно просто жить, просто работать – рожать детей и заботиться о стариках. Любить женщин, радоваться солнцу и вину. Жить в своё удовольствие! Никого не трогай, тогда и тебя не тронут – вот высшая мудрость и секрет, которые так и не постиг Иосиф.
С такими диковинными мыслями ехал Берия к умирающему Иосифу. Как и в сорок первом году, он отправился в эту поездку не один. На всякий случай он прихватил с собой Маленкова, Хрущёва и Булганина – всех тех, кто был у Иосифа в последнюю ночь. Всякое могло случиться! Свидетели не помешают. Если что, будут вместе отвечать! Исподволь он
