Как и прежде, первым вскочил Леголас, если он вообще когда-либо по-настоящему спал.
— Проснитесь! Проснитесь! — воскликнул он. — Заря уже алеет. Странные вещи ожидают нас у края леса. К добру или к худу, не знаю, но нас ждут. Проснитесь!
Остальные вскочили и почти сразу же двинулись в путь. Холмы медленно приближались. Они добрались до них за час до полудня: зелёные склоны, сливающиеся в хребет, вытянутый на север. У его подножия земля была сухой и трава короткой, но между ним и рекой, петляющей в блёклых зарослях тростника и камыша, раскинулась очень широкая, не менее десяти миль в поперечнике, низменность. Точно к западу от самого южного склона виднелся громадный круг, внутри которого дёрн был сбит и вытоптан многочисленными тяжёлыми ногами. За ним снова начинался след, оставленный орками. Он сворачивал к северу, вдоль сухого подножья холмов. Арагорн задержался и тщательно изучил следы.
— Они отдыхали здесь какое-то время, — сказал он. — Но даже отходящие следы уже старые. Боюсь, что сердце не обмануло тебя, Леголас: думаю, что прошло три раза по двенадцать часов с тех пор, как орки стояли, где стоим сейчас мы. Если они сохранили свою скорость, то должны были вчера на закате достичь границ Фангорна.
— Я ничего не могу различить ни на севере, ни на западе, кроме травы, теряющейся в тумане, — буркнул Гимли. — Мы сможем увидеть этот лес, если поднимемся на холмы?
— Он довольно далеко отсюда, — ответил Арагорн. — Если я правильно помню, холмы тянутся лиг на восемь или больше к северу, а затем до истоков Энтрицы к северо-западу простирается широкая равнина, ещё лиг пятнадцать, быть может.
— Так идём! — сказал Гимли. — Мои ноги смогут нести меня ещё мили и мили. Хотелось бы только, чтобы не было так тяжело на сердце.
Солнце садилось, когда они наконец приблизились к концу линии холмов. Они шли без остановки уже много часов, и теперь двигались медленно, а плечи Гимли окончательно поникли. Гномы тверды, как камни, и в работе и в пути, но, когда надежда окончательно угасла в его сердце, эта бесконечная погоня стала сказываться на нём. Арагорн, мрачный и безмолвный, шёл следом за ним, снова и снова задерживаясь, чтобы рассмотреть какие-то отпечатки на земле. Только Леголас шагал также легко, как всегда; его ноги едва заметно приминали траву, и слабые следы исчезали, когда она вновь выпрямлялась. Но в эльфийском дорожном хлебе он находил всё, что требовалось, и мог спать, если это состояние можно назвать сном, уводя свои мысли по неведомым путям сновидений эльфов, даже когда продолжал идти с открытыми глазами при свете этого мира.
— Давайте взберёмся на этот зелёный холм! — предложил он.
Остальные утомлённо последовали за ним, карабкаясь по длинному склону, который вывел их на вершину. Холм был круглый, ровный и голый, одиноко возвышающийся севернее всех прочих. Солнце село, и вечерние тени упали, как занавес. Они были одни в сером бесформенном мире без предметов и расстояний. Лишь далеко на северо-западе сумерки были гуще, чем умирающий свет: Мглистые горы и лес у их подножия.
— Ничего мы здесь не увидим, — проворчал Гимли. — Что ж, теперь мы снова должны остановиться и переждать ночь. Становится холодно!
— Со снегов дует северный ветер, — сказал Арагорн.
— И ещё до утра он сменится восточным, — отозвался Леголас. — Но остановимся, раз вам это необходимо. И не теряйте надежды. Завтрашний день неизвестен, и решения часто приходят с восходом солнца.
— Уже трижды вставало солнце за время нашей погони и не принесло совета, — сказал Гимли.
Ночь становилась всё холоднее. Арагорн и Гимли спали урывками и, просыпаясь, видели Леголаса, который стоял рядом с ними или прохаживался взад и вперёд, что-то тихо напевая на своём родном языке; и когда он пел, белые звёзды загорались на иссиня-чёрном небосводе. Так прошла ночь. Они проснулись вместе с рассветом, который медленно разгорался в небе, теперь чистом и безоблачном, пока наконец не вспыхнул восходом. Было зябко и ясно. Ветер дул с востока, и весь туман рассеялся; перед ними в резком свете чернела обширная пустая равнина.
Впереди на востоке виднелись открытые всем ветрам Нагорья Рохана, которые они уже много дней назад видели мельком с Великой Реки. С северо-запада подступал тёмный лес Фангорна: его тенистый край вставал примерно в десяти лигах, а дальние склоны терялись в голубой дымке. И ещё дальше мерцала, как бы завёрнутая в серый плащ, белая вершина Метедраса, крайнего пика Мглистых гор. От леса навстречу им текла Энтрица, теперь быстрая и узкая, с глубоко врезанными берегами. След орков поворачивал от холмов по направлению к реке.
Прослеживая своими зоркими глазами тропу орков до реки и за рекой к лесу, Арагорн увидел на зелёной стене вдали какую-то тень — тёмное, быстро движущееся пятно. Он бросился на землю и снова внимательно прислушался. Леголас стоял рядом с ним, притеняя свои ясные глаза эльфа длинной тонкой рукой, и видел не тени, не пятна, а маленькие фигурки всадников, многих всадников, и блеск утра на остриях их копий напоминал мерцание мельчайших звёзд. Далеко за ними тонкими волнистыми нитями поднимался тёмный дым.
В пустых полях было тихо, и Гимли слышал, как ветерок шелестит в траве.
— Всадники! — воскликнул Арагорн. — К нам приближается много всадников на быстрых конях!
— Да, — подтвердил Леголас. — Их сто пять. У них жёлтые волосы и тяжёлые копья. Их вождь очень рослый.
Арагорн улыбнулся.
— Остры глаза эльфов, — промолвил он.
— Да ну! Всадники чуть дальше, чем в пяти лигах! — отмахнулся Леголас.
— Пять лиг или одна, — проговорил Гимли, — мы не можем избежать встречи с ними на этой голой равнине. Подождём их здесь или пойдём своей дорогой?
— Мы подождём, — ответил Арагорн. — Я устал, а наша охота сорвалась. Или, во всяком случае, нас опередили другие, поскольку эти всадники возвращаются по следу орков. Мы можем получить от них новости.
— Или удары копьями, — добавил Гимли.
— Я вижу три пустых седла, но не вижу хоббитов, — промолвил Леголас.
— Я не сказал, что мы услышим хорошие вести, — произнёс Арагорн. — Но к добру или к худу мы подождём их здесь.
Три друга оставили вершину холма, где они были видны как на ладони на фоне бледного неба, и неторопливо спустились по северо-западному склону. Чуть выше подножия холма они остановились и, закутавшись в свои плащи, сели тесной группкой прямо среди вялой травы. Время тянулось медленно и нудно. Дул слабый, но пронизывающий ветер. Гимли тревожился.
— Что ты знаешь об этих всадниках, Арагорн? — спросил он. — Так ли уж нам нужно сидеть здесь, дожидаясь мгновенной смерти?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
