— Я служу только Владыке Рохана, герцогу Теодену, сыну Тенгеля, — ответил Эомир. — Мы не подчиняемся Властелину далёкой Чёрной Страны, но и не воюем сейчас с ним в открытую, и если вы бежите от него, вам лучше покинуть маркгерцогство. На всех наших границах сейчас беспокойно и нам угрожают, но мы стремимся только быть свободными и жить, как жили, охраняя наше достояние и не подчиняясь никакому постороннему властителю, доброму или злому. В лучшие времена мы были гостеприимны, но теперь непрошенных чужаков ждёт быстрая и суровая встреча. Говори! Кто ты? Кому ты служишь? И кто велел тебе преследовать орков в нашей стране?
— Я не служу, — сказал Арагорн, — но слуг Саурона я преследую в любой стране, где их встречу. Мало кто среди смертных людей знает об орках больше меня, и я не преследовал бы их таким образом, будь у меня выбор. Орки, за которыми мы гнались, пленили двух моих друзей. В таких обстоятельствах человек, не имеющий лошади, идёт пешком, и он не спрашивает разрешения идти по их следу. И он не пересчитывает врага по головам, разве что мечом. Я не безоружен.
Арагорн распахнул свой плащ. Эльфийские ножны блеснули, когда он схватился за них, и выхваченное лезвие Андрила полыхнуло, как пламя.
— Элендил! — воскликнул он. — Я Арагорн, сын Арахорна, а прозываюсь Элессар, Эльфийский Камень, Дунадан, наследник Исилдура, сына Элендила из Гондора. Вот Меч, Что Был Сломан и выкован заново! Поможешь ли ты мне или помешаешь мне? Решай быстро!
Гимли и Леголас смотрели на своего друга в изумлении: никогда до этого они не видели его ещё в таком настроении. Он словно вырос, а Эомир сжался, и на его живом лице промелькнул краткий отблеск могущества и величия каменных королей. На мгновение Леголасу почудилось, что на челе Арагорна вспыхнуло белое пламя, подобно сверкающей короне.
Эомир отступил и с благоговением посмотрел в его лицо, а затем опустил свои гордые глаза.
— Действительно странные дни, — пробормотал он. — Сказки и легенды оживают, выскакивая прямо из травы.
Затем он произнёс:
— Скажи мне, господин, что привело тебя сюда? И что значило тёмное пророчество? Уже давно Боромир, сын Денетора, отправился за ответом, и конь, которого мы дали ему, вернулся назад без седока. Что принес ты нам с севера?
— Необходимость выбора, — ответил Арагорн. — Можешь передать Теодену, сыну Тенгеля, следующее: перед ним лежит путь открытой войны, вместе с Сауроном или против него. Сегодня нельзя жить так, как прежде, и немногие сохранят то, что имеют. Но об этих важных вещах мы поговорим позже. Если судьба позволит, я сам приду к герцогу. Но сейчас я в большой нужде и прошу помощи или, по крайней мере, известий. Ты слышал, что мы преследуем орду орков, которые увели наших друзей. Что можешь ты сказать нам?
— Что вам не нужно преследовать их дальше, — ответил Эомир. — Орки уничтожены.
— А наши друзья?
— Мы не обнаружили никого, кроме орков.
— Однако, это странно, — сказал Арагорн. — Вы осмотрели убитых? Были ли там другие тела, кроме орков? Маленькие, как дети на ваш взгляд, без обуви, одетые в серое?
— Там не было ни гномов, ни детей, — сказал Эомир. — Мы сосчитали все трупы и обыскали их, сложили штабелем и затем сожгли, как это принято у нас. Пепел ещё курится.
— Мы говорим не о гномах и не о детях, — вставил Гимли. — Наши друзья были хоббитами.
— Хоббитами? — удивился Эомир. — А кто это? Это странное имя.
— Странное имя для странного народа, — печально проговорил Гимли. — Но они были очень дороги нам. Похоже, что вы в Рохане слышали о пророчестве, смутившем Минас Тирит. Там говорилось о невысоклике. Хоббиты и есть невысоклики.
— Невысоклики! — рассмеялся всадник, стоявший рядом с Эомиром. — Невысоклики! Но это всего лишь маленький народец из старых песен и детских сказок севера. Да где мы: в легенде или всё-таки стоим на зелёной траве среди бела дня?
— Одно другому не мешает, — заметил Арагорн. — Не мы, но наши потомки сложат легенды о нашем времени. Зелёная трава, говоришь ты? Это неисчерпаемый источник легенд, хоть ты и топчешь её при свете дня!
— Время не ждёт, — сказал всадник, не обращая внимания на Арагорна. — Мы спешим на юг, милорд. Оставьте этих сумасбродов фантазировать в одиночестве. Или давайте свяжем их и отвезём к герцогу.
— Спокойнее, Эотаин! — ответил ему Эомир на родном языке. — Оставь меня пока. Вели эореду собраться на тропе и приготовиться скакать к Переправе.
Эотаин, ворча, отошёл и передал приказ остальным. Всадники отъехали, оставив Эомира наедине с тремя друзьями.
— Всё, что ты сказал, странно, Арагорн, — заговорил он. — Но ты говоришь правду, это ясно. Народ маркгерцогства не лжёт, и потому его нелегко обмануть. Однако ты не сообщил всего. Быть может, теперь ты расскажешь более подробно о своём поручении, чтобы я решил, что делать?
— Я вышел из Имладриса, как его называют в песнях, много недель назад, — ответил Арагорн. — Со мной шёл Боромир из Минас Тирита. Я намеревался дойти до этого города вместе с сыном Денетора, чтобы помочь его народу в войне с Сауроном. Но отряд, с которым я шёл, имел другие цели. О них я не могу сейчас сказать. Нашим предводителем был Гэндальф Серый.
— Гэндальф! — воскликнул Эомир. — Гэндальф по прозвищу Серый Плащ известен в Ристании, но его имя — я хочу предостеречь тебя — уже давно не в почёте у герцога. Он много раз появлялся в нашей стране на памяти людей, спустя год или много лет, когда ему было угодно. Он вечный предвестник странных событий: носитель зла, как говорят теперь некоторые.
И впрямь, со времени его последнего появления летом дела пошли неладно. С этих пор начались наши трения с Саруманом. До этого мы считали Сарумана нашим другом, но затем появился Гэндальф и предостерёг нас, что в Скальбурге готовятся к внезапному нападению. Он сказал, что сам был пленником в Ортханке и с трудом бежал, и он просил помощи. Но Теоден не поверил ему, и Гэндальф ушёл. Не упоминай имени Гэндальфа в присутствии Теодена! Он не может судить справедливо. Ибо Гэндальф взял коня по имени Тенегон, самого лучшего в табунах герцога, вожака меарас, на которого позволено сесть только Владыке Ристании. Предком этого рода был великий конь Эорла, знавший человеческую речь. Семь ночей назад Тенегон вернулся, но гнев герцога не утих: конь теперь буен и не даётся в руки людей.
— Значит, Тенегон один нашёл дорогу с далёкого севера, — сказал Арагорн, — ибо именно там Гэндальф расстался с ним. Но увы! Гэндальф никогда более не сядет на коня. Его поглотила тьма в шахтах Мории, и он больше не вернётся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
