Вадим вновь улыбнулся, удивляясь взявшемуся из ниоткуда оптимизму. Похоже, любопытства в нём было не меньше чем в остальных.
— Но поскольку с ума вроде б никто ещё не сошёл, мёртвые с косами не стоят… Хорошо! Буквально двадцать минут на короткую разведвылазку. После экспедиции и обмена впечатлениями — драпом, без оглядки спускаемся с этой чёртовой горы! Вопросы?!
Получив единодушие в виде одобрительных возгласов, Зорин закончил непомерно длинную для себя речь:
— Есть объективная причина, по которой надо спускаться. Вода на исходе… Не факт, что найдём за забором колодцы. И не факт, что в колодцах есть вода! Впрочем, посмотрим… За мной, не обгоняя и не толкаясь, без суеты и спешки — ша-агом марш!
Вадим тронулся, частенько притрагиваясь к плечевому ремню. Всем видом он пытался излучать уверенность, хоть сердце и отбивало запредельное количество ударов. Он чувствовал спиной, что ребята попритихли. Идут, сосредоточенно молча, пережёвывая в себе важность момента. «Страх и любопытство. Вот что движет котом, толкая его на изучение неизведанных пространств. — Вспомнилось вдруг памятная аналогия. — Страх защищает животное от стресса и вероятной опасности. Но любопытство — мощнейший стимулятор, помогает котику стать первооткрывателем и победителем. Всё просто. Изведай неизведанное! И будешь ты Колумб…»
— Олег! — Повернулся Вадим к Головному. — Готовность номер один!
Тот угукнул и дёрнул с плеча «ижевку». Условная фраза означала немногое. Всего лишь взвести курок и быть начеку. Держать ружьё наизготовку. Потенциальная угроза требовала предупредительных мер, ведь разобраться: мнимая она или вероятная, можно не успеть. Всякое бывает. Поэтому… Так надёжней.
— Подходим. — Негромко огласил Вадим для заднеидущих. Коротко, спокойно, в нужной тональности фраза вмещала в себе целое изложение: «Внимание! Объект близок! Быть предельно внимательным и осторожным! Не расслабляться!» Теперь они стояли противу ворот, что вели во внутрь двора Монашьего Скита. Воротами это назвать было нельзя, поскольку никаких запорных дверей давно не существовало. Ворота были условны, в виде впадины в бревенчатом и плотном заборе, в виде голого проёма, в виде зева, который приглашающе зазывал подвернувшихся путников. Коротким островком в нем проглядывались ветхие стены монастыря и чуть поодаль едва брезжили какие-то постройки невысокого типа, возможно кельи монахов. Но что кричаще застило глаз, бросалось на передний план, так это густой бурьян сорных кустов, тут и там расплодившихся на территории Скита.
— Олег! — Обратился Зорин Головному. — Я зайду, осмотрюсь… А вы стойте здесь, ждите, пока не кликну.
— Долго ждать?
— Недолго. С минуту. Я лишь пройду вперёд, придышусь к обстановке. Булды?
— Булды. — Усмехнулся Олег. — Надеюсь, Николаич, театр военных действий не начнётся без нас?
— Я тоже надеюсь на это, Олег. — Обещающе кивнул Вадим и, спустив ружьё, шагнул в проём ворот. Люся, безусловно, права: коль настропалил себя на встречу со сказкой, так не вступай в контру с ней. Прими сердцем и поступай в соответствии. Странно у вас? Пусть странно… Что ещё? Какими чудесами можете подивить? Хм-мм… А ведь и правда легче становится. Словно тело раскрепощается от неведомого груза. А груз то, какой? Это твой отстроенный ум, привыкший рационально связывать и обосновывать. А ты поменяй настройку. Зашёл в чужой монастырь так живи его Уставом. «Кстати о монастыре… Вот он родной!» — Вадим, прорезав треть двора, сейчас близко обозревал поднимающееся вверх здание старой часовни. Время — неумолимый художник наложило печать затхлости и запущенности на лицевой фасад здания. Впрочем, следы запущения присутствовали во всем. В перекошенном ветром заборе, в горбатой, пробитой насквозь крыше одной из барачных построек. Деревья росли впрямую от фундамента дома, выходя ветвями через окна и проломы крыши, не считаясь с основами архитектуры. Годы безлюдья и неухоженности сделали своё дело. Колеи и дорожки обросли, стягиваясь и сплетаясь корневищами в один тугой лес. Деревья выхлёстывались даже из часовни, выпирая нагло из бочин, из расщелин между брёвнами, кустясь побегами и разрушая, расшатывая крепость стен.
— Ребята! — Вспомнил Вадим о команде. Махнул рукой. Угрозой здесь не пахло. Уж он то, Зорин, знал, как физически пахнет опасность.
Группа подтянулась, оживляя воздух первыми разговорами. Девчонки, как положено, ахали. Парни, по обыкновению старались шутить…
— У-у-у! Вот это да-а-а…
— Как они тут ходили… Эти монахи… Тут всё в джунглях…
— Люция, когда монахи здесь жили, тут наверняка было симпатично…
— Да-а уж… Как это печально… А бедная часовня? Она же скоро развалится…
— Это будет исторический развал. Его надо показывать с комментариями туристам.
— Вот-вот! Давайте тебя, Ванечка, и поставим над этим. Будешь, как Бендер продавать зрителям развал. Хи-хи-хи…
— Натуся! Ося Бендер продавал зрителям провал.
— Ну и что! А ты будешь продавать развал. С твоим-то языком и фантазией…
— Тихо вы… Здесь спят духи.
— Да-а? А и, правда, мы же в заколдованном месте…
— О! А я вижу, кажется, колодцы! — Радостно пропищала Люся, показывая куда-то вправо в сторону от покосившихся изб. — Во-он! Видите!
Взгляды метнулись по её направлению. В условном районе некогда жилого сектора действительно что-то было, напоминающее контурами колодезные шапки.
— Ну что ж… Давайте взглянем! — Предложил Зорин, возобновив прерванное движение. — Было б кстати…
Воды, кстати, там не оказалось. Зорин это понял уже на подходе к оголовку квадратного сруба, и потом, когда луч фонаря прорезал темень уходящего чрева колодца, стало ясно, что кончик света тоскливо тычется в гравийное дно, засоренное каким-то хламом. Один из предметов напоминал грубой формой чайник со скошенным набок носиком, а соседствовал он, то ли со старой калошей, то ли с оскопленным сапогом. Всё это перемежевалось с мелким мусором и щепками. Колодезная шахта была пуста и обезвожена как минимум лет девяносто. А то и больше… Выпуклости брёвен, давно не поеные выцвели, высохли и растрескались сухими язвами глубоких трещин.
— Да уж… — С задумчивым лицом, философски изрёк Вадим. — Смешно надеяться и предполагать, что за полторы сотни лет здесь может что-то журчать и фонтанировать.
— А вон ещё один! — Махнула рукой Наташа на, проглядывающий в бреши кустов, силуэт колодца.
— Похоже такой же безнадёга. — Выразил мнение Олег, а Вадим, приглядевшись, согласился. Если на вороте подъёмника первого, цепь-лебёдка присутствовала — густо обмотанная, то на соседе-близнице цепь была оборвана и свисала жалкой полуметровой ниткой. Заборных вёдер не на том, не на этом не присутствовало. Состояние дел выглядело упадочно и, вероятно, такая же удручающая картина их ожидала в крытых помещениях.
Луч фонаря прогулялся по дну второго колодца и равнодушно выскочил наверх.
— Финиш. Па-алнейший! — Прокомментировал результаты осмотров Вадим и посмотрел в лица ребят. — Что, братцы кролики? С водой облом. Хочется спросить: что мы здесь до сих пор делаем, на этой обезвоженной сопке? Почему мы не внизу?
— Ну, Вади-им… — Капризно надула губки Наталья. — Ты же сам выделил время на экскурсию!
— Так-то так… Только что здесь остаётся смотреть? Бараки монахов? С пробитой кровлей… Не совсем безопасно! Конструкции шибко ветшалые. А если сгнили верхние перекрытия, то при открывании дверей мы приточим внутрь свежий воздух. Я этого бывает достаточно, чтобы крышняк рухнул на посетителей. Хотя… Разновероятно конечно…
— Бог с ними с бараками! Давайте часовенку осмотрим! — Наталья была несокрушима в своей настойчивости.
Вадим вновь уставился на часовню, словно увидел её только сейчас.
— Часовня выглядит попрочнее! Правда, ведь? — В Наташину поддержку выскочила Люся, но Вадим, впрочем, и не думал спорить.
— Давайте осмотрим. — Согласился он, в некоторой задумчивости. — Только настоятельно прошу: не разбредаться! Не отдаляться друг от друга и стараться держать одной контр-линии! Ничего не трогать! Разрешаю только смотреть и ахать… По мере впечатлений. Всем мои инструкции понятны?
И получив в ответ смешанный гул голосов, кивнул:
— Ну-у… Тогда пошли что ли?
Зорин твёрдо шагнул навстречу к печально известной часовне, козырёк которой неуютно надвисал над рассохшейся входной дверью. Шаги давались легко, в той беспечной манере, когда нет внутри предостережений от шестого чувства. Правда, и любопытство тоже притупилось. Вадим отчего-то стал, уверен, что ничего интересного там внутри нет. Что там может быть? Полусгнившие рясы служителей? Перевёрнутое распятие — символика сатанизма? Да нет, пожалуй… Сумрак, стослойная пылища и паутина по углам и потолкам… Группа шла за ним торжественно молчаливо, дисциплинировано в слаженной цепочке. Тайна Места, мистика часовни будоражила умы первоиспытателей, сладко холодила кровь. Ещё была памятно свежа загадка возникшей, словно из воздуха этого монашьего государства. На пустом месте. Из ничего… Ведь когда они впервые поднялись, тут было чисто. Тут не было ничего. Хотя, вернее было, но что… Начальная стать Холма, дающая точку отправления после подъёма. И ничего дающего намёк на близкое расположение часовни. А ведь высотное здание не спичка в траве и шапкой-невидимкой не балуется… Абсурд? Аномалия? Да! Но страх, присущий рациональным доводам был не в равной мере промешан, разжижен любопытством, который всегда бывает на долю больше в типичных аналоговых ситуациях. Сила безбашенного авантюризма кружилась в воздухе, питая азарт, наполняя отвагой сердца новичков. Вадим знал, что группа, кроме прочего, ставит и делает упор на его Вадима опыт, на его таёжную выправку, ни секунды не сомневаясь в его авторитетных решениях. Они опирались на его бывалость, и Вадим старался вести себя соответственно верно. Хотя, быть может, это и выглядело самонадеянно. Опыт опыту рознь, а по части паранормальных чертовщинок, он, Вадим Зорин, был абсолютный профан.
