— Что ты сказал ему? — поинтересовался я, не отрывая взгляда от дракона: нужно было быть на стороже.
— Я… — Дерек не успел ответить.
Дракон резко поднял свою голову. Дерек принял стойку и поднял клинок, я насторожился, а кони стали нервно ржать. Дракон же стал издавать непонятные звуки, не похожие даже на драконьи слова. Он… смеялся? Возможно. Никакого другого объяснения этим звукам я дать не мог.
— Вы еще не позабыли примитивный язык orin? — раздался, как гром, голос дракона. — Да. Ваш род мог teel… говорить… только знаками. Пока orin не научили вас общаться.
Мы с Дереком непонимающе переглядывались.
— Что ж, teel'orin, вот мы и встретились снова. Я не держу на вас зла за то, что вы убили меня.
— Я никогда прежде не встречался с тобой, — ответил ему Дерек, не опуская меча.
— Ты, teel'orin, нет, — он поднял переднюю лапу, сложил пальцы в кулак, оставив только один вытянутый коготь, и аккуратно протянул к Дереку. Тот не двинулся и не попытался защититься, но напрягся и насторожился. Дракон же пододвинул свой коготь к груди Дерека и остановил его, едва не коснувшись ее. — Они, да! — добавил он и после убрал лапу. — Drula rad’zarah… Прошлое в прошлом. Я Crau’tu-use… Кро’туус.
Дерек пристально глядел на дракона, видимо, оценивал его, пытался понять, что тот задумал и стоит ли ему доверять. Но, в конце концов, убрал клинок в ножны и представился:
— Я Дерек, сын Мирона и Адды Гиблеров. А это Соворус Марет, — я счел нужным поклониться. — Еще не встречал дракона, который бы захотел поговорить, а не поливать все огнем.
— Не все мои blaadir… братья по крови столь же разумны, — утробный голос дракона бил по ушам. — Некоторые даже не могут побороть свою природу.
— Ты сказал, что я… или носитель драконьей крови уже убил тебя когда-то, но ты стоишь передо мной… не призрак, а живой.
— Мы не умираем, — сказал дракон.
— Две сотни лет назад вас истребили первые повелители. Что значит: «мы не умираем»?
— Ты можешь убить тело, но не hadr’za… душу. Оставь ее, и мы встанем вновь, сколь бы не было ран на теле. Но ты, teel'orin, выпускаешь ее из тела. И она летит далеко, в Orinaar, гнездовье. Там мы рождаемся вновь. Новое тело, но старая hadr’za, старая память. Поэтому я вспомнил тебя сегодня, teel'orin. Так и каждый orin помнит все.
— Из-за этого вы возвращаетесь? Чтобы отомстить? — спрашивал Дерек.
— Нет, — отрезал дракон.
— Тогда чего же ты хочешь, Кро’туус?
— Teel… Поговорить, — отвечал дракон, осматривая нас своими желтыми глазами. — Я сказал, что не все orin могут побороть свое естество. Это тяжко, rhez’da… больно. Но черные orin смогли это сделать, когда-то. Не все blaadir приняли их за это. Я — один из немногих orin, что отрекся от своих желаний. И тот, кто истинно выполняет zadhar… долг, возложенный на наш род.
— Долгом ты называешь тиранию и рабство? — грубо спросил Дерек.
— Кровь orin в твоих жилах вскипает огнем, я чувствую это, — держал ответ дракон и, похоже, нисколько не возмутился обвинению, или умело не показал виду. — Но не стоит гневаться. Все названное тобой лишь наше естество, желания и пороки. Наш zadhar всегда был в ином. Orin должны стеречь gatzar… грань… мироздание, от того, что скрывается в глубинах.
— Глубинах? — в задумчивости переспросил Дерек. — Не о Дарсе ли ты говоришь?
— Мне не знакомо это именование. Знаю, что в глубинах таится ужасное. Не раз оно пыталось прорваться на волю, но orin гнали это прочь еще задолго до появления вашего рода. Когда же появились вы, zadhar забылся, верх взяла наша природа.
— И началась тирания, — закончил Дерек.
— Durz… Именно так, — подтвердил дракон. Мне показалось, что в его голосе промелькнуло раскаяние. — Все orin пали перед повелителями, но sar’hez… цикл завершился, — продолжал он. — Zadhar зовет нас сюда потому, что gatzar здесь тоньше всего.
— Драконы уже начали свои бесчинства! И это вовсе не то, что требует ваш zadhar, — тон Дерека был осуждающим. — Зато мой — требует прекратить это, как было два столетия назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Именно поэтому я и прилетел teel с тобой, teel'orin. То, что ты хочешь совершить, лишь снова начнет sar’hez. — Дракон встал на свои четыре мощные лапы, так он был выше деревьев, расправил могучие широкие крылья и встрепенулся. — Послушай же! Я предлагаю тебе выбрать дорогу daliri… жизни. Пощадить и дать orin исполнять zadhar.
— Ты, Кро’туус, предлагаешь мне оставить всех драконов в покое? Позволить вам выжечь все дотла и снова поработить народы?
— Нет. Как я и сказал, не все orin отреклись от своей природы. Я предлагаю тебе пощадить тех, кто смог. Я переговорю с моими blaadir, что смогли побороть себя, и вместе мы попытаемся вразумить остальных, если же они воспротивятся, тебе придется убить их.
Дерек не ответил. Дума целиком объяла его. Он отошел в сторону, не проронив ни слова. Дракон же снова присел и положил свой хвост подле себя. Он ждал и следил за Дереком.
Я подошел к Дереку. Хотел быть рядом, если ему вдруг понадобится совет.
— Я ему не доверяю! — произнес он шепотом, через несколько минут после того как я подошел. — То, что он предлагает… Просто пустить все на самотек, ждать пока он сможет совладать с остальными драконами…
— Драконы хитры, я не буду спорить, — произнес я. — Их помыслы не прочитаешь ни по глазам, ни по действиям. Но он сегодня слишком много открыл нам. Теперь понятно, почему они возвращаются и как. Конечно, это все может быть ложью.
— Ты хочешь сказать, что он говорит искренне?
— Не берусь ничего утверждать, Дерек.
Дерек еще думал какое-то время. Чувствовалось, как он метался. То, что сегодня открыл этот дракон, полностью переворачивало задачу Дерека. Если драконы и вправду когда-то охраняли мир от Дарса (чем же еще могли быть эти таинственные «глубины»?), то их гибель может быть на руку лордам Дарса.
Но вскоре он снова направился к дракону.
— Ты просишь меня предать народ, который верит и надеется на меня, — говорил Дерек. — Я не могу это сделать… — дракон встрепенулся и сузил глаза. Дерек заметил это. — Но прежде, чем ты разгневаешься, позволь договорить. Я дам тебе время, Кро‘туус. Если ты переубедишь своих blaadir отринуть свою жажду власти и прекратить досаждать народам, то я обещаю пощадить вас и попытаюсь примирить людей с вами. Но каждого, кто нападет, будет ждать гибель, я обещаю и это.
— Мудрое решение, teel’orin, — ответил дракон. — Я сделаю все возможное. А всех orin, что не захотят слушать, отдам тебе.
Дракон встал на лапы, расправил крылья. Один раз легонько махнул ими, но даже это подняло сильный поток воздуха. Красная чешуя его блестела на солнце.
— Я найду тебя, когда все будет сделано, teel’orin. Baradah balar, blaadir, — произнес дракон и изогнулся, как бы приготовившись к прыжку.
Один мощный толчок, за которым последовали взмахи крыльями, и огромный красный дракон поднялся в небо. Нас чуть не повалило наземь, но мы кое-как удержались. Кро’туус поднялся высоко, заслоняя собой солнце. Издав рык, он стал стремительно удаляться и вскоре исчез из виду.
— Вперед! — сказал Дерек и побежал к коням, которые вновь стали нервно ржать и брыкаться. — Надеюсь, твоя библиотека даст нам способ победить драконов.
— Ты же только что заключил мир с драконами, — удивился я, седлая коня.
— Лишь дал время. Меня гложет сомнение, Совор. Правильно ли я поступил? Они разумные живые существа, почему бы и не дать им возможность? Или их природа возьмет верх и лучше убить их всех, чтобы у них не было соблазна заново поработить нас? — он успокоил коня и выправил его на дорогу. — Похоже, предсказание Эньи начинает сбываться. Враг и правда зародил семена сомнения.
Он пришпорил коня и устремился вперед. Я последовал за ним.
Мы переправились через речушку Лаввалэм, вытекающую из совершенно мелкого озерца в нескольких верстах от мостика через нее, 1-ого Летящих листьев. И вскоре Тимин-Луин предстал перед нами во всей своей красе. Невесомые изящные и причудливые крыши домов показывались из-за массивной Великой стены. А над городом возвышался королевский дворец. Он стоял на холме Тимин, высокие его башни тянулись к небу, они сплошь были усеяны витиеватыми украшениями, походящими на лианы, и оканчивались острыми шпилями.
