В США и ряде стран Западной Европы евгенические движения развивались изолированно от генетики, а многие крупные генетики в первую треть века дистанцировались от евгеники. III Международный евгенический конгресс проходил в Нью-Йорке 21–23 августа 1932 года, а VI Международный генетический конгресс – в Итаке 24–31 августа, так что два конгресса, посвященных двум различным областям исследований, смешались по впечатлениям в один совместный. Поскольку американские и европейские генетики не желали брать ответственность за чужую область деятельности, то на VI Генетическом конгрессе было принято решение впредь устраивать только генетические конгрессы, но не совместные; в их рамках генетику человека надлежало трактовать с тех же позиций, что и генетику любых растительных и животных объектов. К середине 1930-х годов в Британии и США реформистская евгеника, созданная генетиками, вытесняла американскую евгенику старого стиля с расистскими и антииммиграционными настроениями. Русское евгеническое движение, с РЕО и ОРП, существовавшее в 1920-е годы, сравнимо с более поздней реформистской англо-американской евгеникой, но его нельзя сопоставлять с одновременной магистральной евгеникой старого стиля, как это делал Агитпроп в середине 1930-х.
Специфическая черта русского евгенического движения состояла в том, что оно было основано и направлялось русскими пионерами генетических исследований (но отнюдь не недостаточно компетентными любителями-энтузиастами). Именно поэтому русское евгеническое движение было способно дать и действительно дало прочный фундамент для создания медицинской генетики, провозглашенной в качестве автономной области исследований на Конференции 1934 года.
Очевидно, что в 1920-е годы действия американских евгенистов старого стиля с расовыми и антииммигрантскими предпочтениями и нацистских расовых гигиенистов, которые вызывают сейчас отвращение, не могли быть предвидены. «Евгеника» и «гигиена расы» были почтенными выражениями, имевшими хождение в Европе.
Весной 1928 г. впервые был поставлен вопрос об организации Общества по изучению расовой патологии и географического распространения болезней. Членами-учредителями общества были следующие лица: проф. А. И. Абрикосов, проф. М. И. Авербах, проф. В. В. Бунак, проф. С. Н. Давиденков, проф. Н. К. Кольцов, проф. А. В. Мольков, проф. Д. Д. Плетнев, проф. Н. А. Семашко, доц. университета С. С. Четвериков и проф. Г. И. Россолимо [226] .
14 ноября 1928 г. был утвержден устав общества. Он совпадал с уставом РЕО, за исключением названия и § 1, который гласил: «Общество имеет целью объединение ученых, изучающих географическое распределение болезней и связь патологических форм с расовыми особенностями человека» [227] . В тот же день состоялось первое организационное собрание общества, на котором, после утверждения новых действительных членов, состоялись выборы правления общества и его ревизионной комиссии. В президиум правления вошли следующие лица: председатель – проф. Н. К. Кольцов; заместители – проф. А. А. Богомолец, проф. С. Н. Давиденков, проф. Д. Д. Плетнев, проф. А. Н. Сысин; казначей – проф. В. В. Бунак; секретарь – д-р Г. А. Баткис; члены правления – проф. А. И. Абрикосов, проф. Т. И. Юдин; кандидат – д-р А. Г. Галачьян, д-р М. А. Колдобский, д-р С. Г. Левит, д-р Н. Е. Лямин, В. В. Сахаров; члены ревизионной комиссии – проф. А. С. Серебровский, проф. А. А. Андреев, д-р И. Д. Певзнер; кандидаты рев. комиссии – проф. В. В. Николаев, проф. В. Н. Лебедев. Кроме выборов, на организационном собрании был выработан план работы общества.
Среди членов-учредителей общества, не принявших участие в заседаниях, – С. С. Четвериков: в начале 1929 г. он был арестован по политическому обвинению, а после другого ареста в середине года выслан из Москвы, и Г. И. Россолимо, умерший до начала работы общества.
Бросается в глаза участие в Обществе расовой патологии открытых противников евгеники, Четверикова и Левита.
Мне случилось спросить Н. В. Тимофеева-Ресовского, почему ни он, ни Четвериков никогда не интересовались евгеникой, которой был так увлечен его дорогой учитель Н. К. Кольцов. Николай Владимирович ответил, что интересных вещей тогда было много: он пел в церковном хоре, собирал книги, увлекался искусствоведением, старыми храмами, регулярно ходил в Большой театр. Евгеника не наука, меланхолично продолжил он, и указал, что отбор может проводить существо высшее по отношению к отбираемым – для человека это Бог: «свинья не может быть хорошим свиноводом, человек не может быть хорошим человеководом». Кольцов же печатал родословные Пушкина и других замечательных людей и готовил основу для исследований Медико-генетического института, чью традицию продолжает теперь, говорил он, Институт медицинской генетики АМН СССР (основанный и руководимый учениками Тимофеева).
Человек верующий, Четвериков, как и Тимофеев-Ресовский, не принимал евгенику на том основании, что человек – творение, а не вещь; поэтому применять искусственный отбор к человеку неприемлемо. Напротив, целью нового общества была адаптация к человеку задач и методов популяционной теории (Четверикова) и его теории генотипической среды. Марксист С. Г. Левит отвергал евгенику как буржуазную псевдонауку; новое же общество предоставляло возможность заняться оформлением подходов медицинской генетики, свободной от евгеники и расизма. Оба они, как видно, трактовали евгенику в смысле американской магистральной евгеники.
Отметим также, что антропогенетика и евгеника А. С. Серебровского включала, помимо большевистской евгеники Мёллера, именно проблемы, поставленные для решения обществом, в частности изучение изолированных населений человека.
Весной 1929 г. прошли четыре заседания общества.
22 марта 1929 г. под председательством проф. Д. Д. Плетнева: 1. Доклад председателя о-ва проф. Кольцова на тему: «Задачи и методы изучения расовой патологии» [228] . 2. Доклад проф. В. В. Бунак «Термин «раса» и его значение» [229] .
26 апреля 1929 г. под председательством проф. Плетнева: 3. Все заседание было посвящено вступительному слову проф. В. В. Бунака и прениям по его докладу «Термин «раса» и его значение».
10 мая 1929 г. под председательством проф. А. А. Богомольца: 4. Доклад проф.
С. Н. Давиденкова «Невропатология и психиатрия с точки зрения расовой патологии».
24 мая 1929 г. под председательством проф. С. Н. Давиденкова: 5. Доклад проф. В. И. Кедровского «Географическое распространение эндемического зоба в СССР». 6. Доклад проф. А. И. Абрикосова «Опыт патолого-анатомического изучения зоба в СССР». 7. Доклад д-ра А. А. Захарова «Бековская болезнь в Забайкалье».
За это время состоялось 3 заседания правления общества; всего членов о-ва на 25 мая 1929 г. – 50 человек.
О последующей работе общества дает представление проект Кольцова комплексного биологического обследования населения Кавказа.
Кольцов любил Кавказ, часто бывал на Кавказе, знал Кавказ и желал общаться с ним глубже, то есть изучать его. Кольцов обращал особое внимание на специфическую особенность Кавказа, через который на протяжении веков проходили торговые и военные дороги: чрезвычайное разнообразие этнических черт, морфологических и поведенческих признаков, неравномерное распространение болезней и множество отдельных языков у людей в изолированных поселениях гор Кавказа. Это привело его к мысли о комплексном биологическом изучении изолированных людских населений Кавказа. В это время изоляты Кавказа оставались почти теми же самыми, что и века тому назад, а генетические методы исследования были уже достаточно разработаны, чтобы весомо дополнить существующие методы изучения человека.
В наши дни есть более изощренные методы исследований, но замкнутость изолятов в значительной мере нарушена.
25 сентября 1930 г. в заседании правления Общества по изучению расовой патологии и географического распространения болезней, под председательством Н. К. Кольцова, в присутствии членов правления С. Н. Давиденкова (проф. невропатолог), Д. З. Комиссарук (Институт экспериментальной биологии), М. Л. Левина (член президиума Коммунистической академии), С. Г. Левита (Директор Медико-биологического института и член правления Общества врачей-материалистов), В. В. Сахарова (Институт экспериментальной биологии) и Г. В. Соболевой (секретарь правления), обсуждался проект Кольцова организации в Тифлисе института по изучению биологии человека [230] .
«Для изучения биологии человека Кавказ является исключительно интересной страной. Здесь проходят дороги, соединявшие когда-то Азию с Европой. Разнообразие климатических и орографических условий позволяло в древние времена человеку и, может быть, его предшественникам находить здесь места, наиболее удобные для его поселения, – говорил Кольцов. – Разобщенность отдельных частей даже до настоящего времени сохраняет те или иные племена, народности и популяции в биологической чистоте – почти замкнутыми от смешения с соседями. Эти местности находятся в самых различных условиях, заселены различной фауной и флорой, а потому и заболеваемость населения, патологические формы болезней, оказываются различными в связи с географическим распределением в пределах Кавказа».
