моей семье.
– Тогда зачем создавать все эти проблемы? Зачем проходить через все эти испытания? Зачем вызывать этот фулкрум? Ты говоришь, что хочешь защитить нас, но как ты собираешься это сделать, выпустив на волю демонов?
Камилла снова с сочувствием улыбнулась племяннице:
– Дорогая, ты слишком молода, чтобы это понять, но придет время, и ты поймешь. Наступит день, и я расскажу тебе всю историю целиком.
Камилла решительным шагом направилась к племяннице. Это было очень похоже на сцену из сна Данте.
– Ты способна на большее. Твой брат такого даже вообразить себе не может. Если Запечатывание будет снято, дома станут сильнее. Не этого ли ты хотела?
Таисия замотала головой. Умбра превратилась в кинжал в ее руке.
– Идем со мной. – Тетя прикоснулась холодной ладонью к щеке Таисии, загремела черная цепь, сковывающая ее с демоном. – Мы вместе увидим, как разрушаются барьеры. Данте будет спасен. Твоя семья не пострадает. Мы даже сможем в процессе свергнуть Фердинанда.
Этого хотела Таисия. К этому стремился Данте.
Она смотрела на женщину, которая с самого детства была ей как мать. Эта женщина давала ей советы, когда другие в этом отказывали, она позволяла ей плевать на условности и просто быть собой.
На одной из городских башен десять раз пробили колокола. Мир вокруг Таисии словно бы вздохнул, а тени стали гуще и темнее.
Она увидела в своем сознании улыбающееся лицо Марджори Лука, и это лицо было забрызгано кровью.
Таисия подняла кинжал из тени, но демон тут же схватил ее и швырнул в зеркало. Зеркало разбилось, она упала на пол и застонала от боли. Умбра замерцала, предупреждая об опасности. Демон снова ее схватил, но Таисия успела полоснуть кинжалом по черному пятну у него на животе. Демон взвыл и отшатнулся.
Таисия метнулась к двери. Ей вслед неслись крики Камиллы и злобное клацанье зубов демона. Она бежала по улице к Костяному дворцу.
К сцене, на которой все они должны были встретить свою смерть.
X
Николас вернулся на виллу только затем, чтобы забрать Вестник Солнца.
Его доспехи были разложены на кровати: позолоченные кирасы, наручи и наколенники. Изогнутые наружу наплечники напомнили ему вершину вулкана Сердце Дейи. В этих доспехах он когда-то пришел в базилику Фоса. Все, чего он тогда хотел, – это вернуть силу своему телу, почувствовать тепло от внимания Фоса и суметь расправить за спиной светящиеся золотые крылья.
Пришли слуги, чтобы помочь ему облачиться в доспехи, но он сразу их отослал, а доспехи оставил на кровати. Ощутил на запястье подаренный Фином браслет. Казалось, кроме этого браслета, ему никаких доспехов и не нужно.
На пути к карете заметил сидящего в солнечной комнате отца. Варен смотрел в окно, его седые волосы были взлохмачены, одежда в беспорядке. Он выглядел очень старым, Николас еще никогда его таким не видел. Отец повернул голову и заметил остановившегося у дверей сына.
В какой-то момент Николасу показалось, что отец ему что-то скажет. Например, требовательно спросит, куда он отвез Мадею. Или запретит участвовать в представлении, чтобы избавить его от неминуемого унижения.
Но Варен просто молча смотрел на сына. Вернее, смотрел сквозь него, смотрел на жизнь, которой его лишили. В этой жизни Риан носил доспехи, которые Николас оставил в своей комнате, и Риан именем их бога и Солары был готов выиграть корону.
Николас не мог поверить, что когда-то хотел, чтобы этот мужчина им гордился.
И он отвернулся.
Что бы ему ни предстояло сделать в этот день, он сделает это не для отца, не ради своего дома или своего бога. Он сделает это для себя и тех, кто от него зависит.
И даже если он потерпит поражение, сама попытка вступить в бой будет для него честью.
* * *
Николас предупредил короля о круге заклинаний вокруг Нексуса. Даже если они не успеют остановить представление наследников или ритуал, можно хотя бы разогнать горожан с площади перед дворцом, чтобы избежать человеческих жертв.
Шум толпы он услышал за несколько кварталов до площади. Этот звук проникал в грудь и заставлял чаще биться сердце.
Не шум, а рев людей, которые равно жаждут явления божественной магии и смерти, жаждут насладиться трагедией, которая вот-вот развернется у них перед глазами.
От всего этого Николасу хотелось завыть, закричать во весь голос.
Карета остановилась как раз в тот момент, когда открылись ворота Костяного дворца. Николас отодвинул занавеску.
На площади была установлена большая сцена, вокруг нее уже собиралась толпа, а те, кому не хватило места, стояли на близлежащих улицах. Некоторые даже забрались на крыши домов, чтобы лучше все увидеть.
Королевские и городские стражники следили за порядком. По обе стороны от сцены были построены ложи – каждая для определенного дома и его стражи.
Николас, изрядно вспотевший к этому времени, вошел в огромный внутренний двор. Поежился, когда холодный ветер коснулся горячей шеи. Небо потемнело, облака набегали друг на друга. У Николаса закололо кончики пальцев, а Лукс запульсировал над плечом.
Космический Масштаб начал выравниваться.
Если бы Николас закрыл глаза, он бы почувствовал, как их мир остановился возле барьера в Солару и как они трутся друг о друга, словно каменные жернова.
Люди из подразделения Николаса ожидали его возле лимонного дерева и хмуро смотрели в сторону площади.
Первым своего командира заметил Джем.
– Милорд, – сказал он и выпучил глаза.
Никто не ожидал, что Николас придет в той же одежде, в которой они забрали его из госпиталя. Все, как один, бегло оглядели своего командира.
– Никаких новых фактов об исчезновении фонтана добыть не удалось, – продолжил докладывать Джем. – Закончив поиски, мы решили, что лучше прийти сюда и здесь ожидать ваших дальнейших приказаний.
Все смотрели на Николаса и ждали, что он им скажет. А он смотрел на них, и у него до боли сдавило горло. Добрые глаза Коми, волевой подбородок и крепко сжатый рот Джема, широкие плечи Тайде. Даже Пэрис был здесь, хотя ему явно было не по себе без напарника, – стоял, насупившись и скрестив руки на груди.
Николас начал сомневаться в том, что правильно поступил, уволив Джулиана, когда тот был им нужен. Но как ни старался, не мог забыть, как Джулиан ударом кулака разбил камень из кладки дома, будто тот был из песка. И о том, как охотник бледнел каждый раз, когда оказывался рядом с кругом заклинаний.
Николас сделал глубокий вдох и обратился ко всем сразу:
– То, что вы были со мной все это время… Это значит
