очень быстро.
– Кстати о тетрадках, – продолжила диалог Лиза. – Мне кажется, что для старшей школы в Туле нужно отдельное здание построить. Может быть, не такое большое, там же всего в два потока будет учиться хорошо если по два класса…
– Нужно просто завязывать с набором мелких детишек в нашу школу. Оставим здесь только старшие классы, ее лет на несколько хватит чтобы всех старшеклассников окрестностей обучать. Опять же, в Туле для старших классов учителей мы не найдем…
– Сачкануть захотелось? – засмеялась Лиза, так как Лера сейчас главным образом заведовала школой в поселке. – А наши дети-внуки подрастут, где их учить?
– Это ты себя на вы называешь, бабуля? – в свою очередь рассмеялась Лера. – Большинство из наших уже навсегда поселок этот покинуло, и своих детей они учить будут там, где сейчас живут. А дети… и внуки тех, кто остался – их хорошо если на один некомплектный класс наберется. Даже если брать детишек тех, кто к нам сюда переселился, Кириных например или… ну, ты поняла, один класс мы соберем. А больше – не надо, так понятно? Кстати, ты на пуск железной дороги-то собираешься?
– Собираюсь, только его на завтра перенесли. Сашка вагон не успел доделать слегка. А ты поедешь?
– Надо бы. Я же историк, а тут событие самое что ни на есть историческое: первая железка на планете! Еще наснимаю всякого, фотки для истории напечатаю – а без меня-то кто это все сделает?
С фотками все стало замечательно. Краску для принтера Вера Сергеевна «схимичила» довольно давно, правда сначала только темную. Не черную, а какую-то бурую, но принтер на ней прекрасно работал, а какого цвета буквы в справочниках или учебниках, не особо и важно. Позже, когда началось производство краски для тканей, кто-то (вроде бы Наташа, но может и Зоя) сообразил, что бумага – она тоже из целлюлозы. Химики поднапряглись, вчитались в учебники – и схимичили еще и желтый краситель – после чего стало возможным и цветные картинки печатать. А прошлой весной началось производство бумаги из конопли. То есть из конопли Михалыч ее и раньше делал, но для масляных фильтров, довольно рыхлую – а сейчас начался выпуск и «нормальной». Бумага получилась ну ни разу не промокашка: по плотности (и прочности) она больше напоминала ту, на которой сторублевки печатались. Вот только сделать ее белой не вышло, бумага была хоть и немного, но желтовато-сероватой – однако при правильной цветокоррекции и на ней фотографии получались замечательные. Пока «бумажная фабрика» такой бумаги выдавала листов по пятьдесят в день, но Лиза уже поставила в план увеличение ее выпуска раз в двадцать, благо сырья (а на бумагу шло лишь посконное волокно) имелось в избытке.
– И детей всех с собой возьми.
– А ты на чем поедешь? Я наверное уже не влезу…
– Вечером Алёна приедет. Она уже заезжала, Ютон проверить. Все работает, на нем отправимся. И Вера Сергеевна, и Михалыч с Ларисой – там мы должны быть все!
– А Надя, Оля…
– Маркус еще позавчера за ними ушел, вечером уже все здесь будут. А Соня еще вчера в Тулу приехала. Не знаю, как тебе, я мне поездка по железной дороге – это возвращение к настоящей цивилизации.
– Ты права. Сколько у нас еще телефонов-то живы? Нужно все взять фоток понаделать…
Насчет вагона Саша все же немного слукавил: он действительно слегка не достроил пассажирский вагон, но никому не сказал, что уже третий пассажирский. Вагон так и отправился в дорогу не до конца отделанный, без дверей в тамбуре – зато в поезд из трех вагонов влезли и все «попаданки», и их довольно многочисленные дети. А то, что многим детям пришлось сидеть на коленках у взрослых – это пустяк, ведь вся поездка в один конец заняла чуть больше сорока минут.
Для тепловоза Саша сделал новые двигатели, по сути – восьмицилиндровые V-образные версии тракторного со слегка увеличенными цилиндрами. Два мотора по шестьдесят лошадок три пассажирских вагона тянули легко, а для перевозки грузов они все же оказались слабоваты. Первый же грузовой эшелон (с двумя вагонами по двадцать тонн угля в каждом) он едва дотащил за час – что, впрочем, тоже было очень неплохо. Настолько неплохо, что хронотуземцев результат буквально вогнал в ступор, плавно переходящий в восторг. Причем восторг не от того, что они сделали, а от того, что «великие волшебницы сотворили великое чудо». Впрочем, Лиза (по совету Михалыча, постоянно внушающего молодой женщине мысль о том, что «нужно людей заставлять гордиться собственными достижениями») наградила всех строителей дороги специально сделанными медалями, после чего эта часть населения принялась именно гордиться. Правда гордиться начали не все награжденные: Жанна, которой медаль была вручена золотая (а не бронзовая, как всем рабочим), вообще поначалу обиделась, ведь по ее мнению она-то только и делала, что каталась на велосипеде по путям. А Ангелика, получившая такую же, хихикнула и тихо, чтобы было слышно одной Лизе, предложила:
– А за растрату сил и средств на постройку ненужного дровяного моста лишить меня всех наград – и будем в расчете.
– Никакого у тебя уважения к руководству! – ответила Лиза, – одно лишь антиобщественное поведение. Сказано тебе ликовать – ликуй, и нечего тут. До завтра ликуй, а завтра с утра с Жанной зайдите ко мне, будем новую дорогу планировать. Народные массы выдвинули минимум три идеи дальнейшего развития путей сообщения, надо прикинуть что больше пользы принесет.
– Сразу видно – начальство. У нас-то автомобиля нет, а пешком к тебе идти далековато.
– Сразу видно – иностранный агент: тебе бы только власть критиковать. Я до завтра у дочери остановлюсь, причем специально чтобы с вами вопросы обсудить, так что можно и пешком дойти. Отдельно посоветую зайти часам к одиннадцати: мама тоже остается, обед голодающей внучке вкусный сготовить. Так что как раз до обеда все обсудим и закрепим праздничное настроение борщом.
– С этого и начинать надо было, а ты все «медаль»… Я в курсе ваших обсуждений, и мне все ваши идеи не нравятся. У меня есть еще одна, но которая скорее всего уже тебе не понравится, так что после борща, думаю, нам тоже придется всякое пообсуждать…
В конце июля очередная римская онерария привезла из Рима «богатые дары» от императора специально для «богинь». По нынешним временам действительно богатые: только шелка было метров двести. Помня о том, что «богиням золото и серебро не особо и нужно», ни того, ни другого Гордиан не прислал, но вот два раба-скульптора оказались тоже даром
