спеши.
— А сколько мне ждать? — недовольно хмыкнула девушка из зеркала.
— Откуда мне знать. Я вообще мертвец, для нас время течёт иначе. Но не переживай, как время настанет, я самолично предупрежу тебя, уж обещаю.
— Как чудно у тебя получается играть дурака! — высказалась леди, поднялась и ушла прочь, повиливая задом.
Экор поднялся, дождавшись, когда отражение иного мира сменится этим, мысленно обратился к силам миров, оборвал нити, связывающие реальности. Зеркало треснуло, разлетелось пылью.
Одноглазый отшагнул, опустился в кресло и словно осел, а потом окончательно исчез, будто бы его здесь никогда и не было. Мальчишка, которому его вещи оказались велики, поспешно стянул кожаную полумаску.
Логика мелкими опасливыми шажками подошла к нему, заглянула в глаза, — теперь оба были на месте, — спросила:
— Где он? Где тот, что только что здесь был?
Мальчишка пожал плечами, попытался ответить:
— Его здесь не было, это вроде как остаточный образ из моей памяти.
Логика опечалено вздохнула:
— А у него такой красивый глаз, жаль только один, но да это можно исправить.
Мальчишка встрепенулся, всем видом выразил заинтересованность. Логика хохотнув, чуть выправила распахнутую блузку, продолжила:
— Если вырвать и этот, то вообще не…
Договорить она не смогла, правая рука Экора уже крепко сжимала её горло, а левая, растягивая веки, неспешно и очень аккуратно вытаскивала правый глаз.
Логика попыталась извернуться, высвободиться, но поняла, что одно не осторожное движение и её голова больше не вернётся на прежнее место, даже будь бы она арией, поправить подобное будет непросто, потому она перестала сопротивляться, надеясь что так, боль продлится меньше.
Сжав в кулаке глаз, Экор снова исчез, проговорив на прощанье: «Я подарю тебе око бога». Руки мальчишки оказались чисты, на лице его отразилось непонимание произошедшего, желание помочь бессильно опустившейся на пол Логике и некоторая вина за его причастность к произошедшему.
Логика к его удивлению расхохоталась, поднявшись на ноги, проговорила:
— Забавно, раньше я глазки собирала, а теперь забрали мой. Всё же надеюсь встретить того мальчика! Пойду, подыщу новый, а ты забирай уже девочек.
Юноша спорить не стал, тем более, что ему предлагали сделать именно то, за чем он сюда и явился.
* * *
Увидев перед собой незнакомца, Эктори тут же подскочила с места, выставила подаренный Хафэром клинок, опустив руку на метательный кинжал и вспомнив короткое обращение к силам миров, с просьбой о защите. Сабирия попыталась трансформировать руки, но они, ещё не до конца приращенные, остались прежними, упырица могла сейчас заве что зарычать и клацнуть зубами из-за спины Эктори.
Юноша испуганно задрал руки, показывая что он безоружен и пришёл с миром.
Сабирия чуть осмелев тут же спросила:
— Ты не пахнешь как эта иллюзия. Ты вообще не пахнешь. Кто ты?
— Я безликий, — ответил юноша, косясь на наставленное на него лезвие, прикидываю, как поступит, если ему не поверят.
Эктори слегка опустила клинок, с сомнением уточнила:
— Раухда?
— Когда-то это было моим именем, но от него, как и от лица, пришлось отказаться. Теперь можете официально звать меня Унда.
Эктори сунула меч обратно в ножны, но от метательных руку так и не убрала, спросила:
— Знаешь как отсюда смыться? Даже моя возможность открывать дороги во все края миров, оказалась бесполезна.
Унда, явно осмелевший, ответил:
— Конечно, меня за тем и послали, чтобы показать дорогу вам.
Эктори хотела поинтересоваться, кто же его «послал», но поняв что сейчас не лучшее для этого время, позволила продолжить:
— Вы госпожа должны понять, что всё, что здесь есть — это один мир, не несколько. И открывать дорогу не здесь, а в реальность.
Эктори разочаровано скрипнула зубами:
— А то я не знаю! Пробовала!
Унда пожал плечами:
— Иного пути нет. Если только тот браслет, что я вам дарил. Надеюсь вы ещё не все бусины в нём израсходовали.
Эктори, потеряв всякую надежду, в бессилия опустилась на землю, объяснила:
— Его планета поглотила, когда я контракт заключала…
Унда удивлённо вскинул брови, проговорил:
— Ну, хотя бы те сумасшедшие нам не грозят, мы договорились с ними.
Эктори с возросшей надеждой обратилась к своей планете, теперь воля Логики не припятствовала ей, и та наконец откликнулась. Ария, сумев открыть путь в реальность, шагнула в него, жестом позвав упырицу и безликого за собой.
Вышли они в маленькой комнатушке, где были только кровать, на которой лежало изуродованное тело Эмони, да маленький шкафчик.
Эктори коснулась руки бывшей неприятельницы, та была неестественно ледяной, хотя Эмони вроде бы всё ещё оставалась жива. Ария решила, что не стоит тратить силы и время на кого-то вроде «Леди не леди», выживет — значит судьба, а помрёт, так не велика потеря, пошла прочь, в коридор, вся обстановка которого напоминала дешёвый постоялый двор, стуча в запертые двери, крича: «Вызовите лекаря, девушка умирает», в соседних комнатах засуетились, из одной выбежал сердобольная женщина, помчалась к Эмони. Сабирия к тому времени уже выскочила в окно, а Унда спускался по обшарпанной лестнице, следуя за Эктори.
Входную дверь ария открыла не на улицу, а в недорогую кафэшку, в городе не неподалёку от Академии.
Внешний вид их парочки, вызвал большой ажиотаж у трапезничавших аристократов: Унда, в дорогом чёрном костюме, сидевшем немного не по размеру и Эктори в изорванной и перепачканной золотой кровью форме третьекурсницы.
Официант хотел было попросить их выйти, ведь заведение очень дорожило своей репутацией, но Эктори выложила стопку из сходых имперских, в три раза большую, чем сумма, на которую она собиралась заказать, проговорила:
— Мне шоколадный кекс с кустариусом и этот ваш белый питьевой десерт, ни как не запомню его название. А ему, — указала на Унда, — что сам выберет.
Унда хотел было отказаться от угощения, но наткнувшись на принуждающий взгляд Эктори, сдался:
— Есть у вас какая-нибудь выпивка, что яснее мыслить помогает, принесите стаканчик чего покрепче.
Официант с подозрением оглядел Унта, проговорил:
— У некоторых видов они под запретом до определённого возраста, предоставьте пожалуйста документы.
Унда прикусил губу, не найдя, что показать, он просто встал и вышел, вернувшись уже в образе мужчины среднего роста и сложения, с ничем не примечательным лицом, всё же несколько отличавшимся от того, что было у него раньше, в совсем другой одежде, подсел к Эктори, та проговорила:
— Ему то же, что хотел мальчик.
Официант хотел было возмутиться, что это лишь иллюзия, и подобное не законно,
