Мэдисоне - будет вице-президентом, наверное. А потом…- она не закончила и поймала взгляд
матери. Констанца была в роскошном, отделанном брюссельским кружевом платье, цвета
слоновой кости, рыжие волосы, украшенные серебряным гребнем - рассыпаны по плечам.
-А пальцы все равно в чернилах, - отчего-то хихикнула Тони. Мать приехала спокойная, с томным
румянцем на щеках, с нежным блеском в темных, больших глазах. Перед большим обедом Тони
зашла к ней в спальню. Мать, уже одетая, стояла у стола, перебирая драгоценности в своей
шкатулке.
-Что такое? - недоуменно спросила Тони. Мать обернулась и нахмурила лоб: «Ты не видела…». Она
оборвала себя и покачала головой: «Нет, ничего». Констанца осмотрела шелковое, цвета палых
листьев, платье Тони: «Очень хорошо. Как тебе бабушка и дедушка?»
Тони только восторженно ахнула. Дед говорил ей о России, Индии, Китае и Южной Америке,
бабушка Изабелла, - Тони все никак не могла поверить в то, что эта легкая, невысокая, еще совсем
молодая женщина, - ей бабушка, хоть и неродная, - бабушка Изабелла рассказывала о Марокко, и
рисовала - быстро, мгновенно, прищурив серо-зеленые глаза. Рисовала так, что Тони только
открывала рот и восхищалась.
Они с Дэвидом все время проводили с гостями. Мужчины сидели на террасе, покуривая. Капитан
Кроу, как-то раз, выбив свою трубку, смешливо сказал: «Мы с Питером кузены, а живем теперь по
разные стороны океана. И Дебора в Амстердам отправится. Однако же все равно, мы семья».
-Семья, - повторила Тони, глядя на бабушку Марту. Она была маленькая, изящная, с бронзовыми,
даже не подернутыми сединой волосами. Она тоже, как мама, - курила тонкие сигарки, и пахло от
нее,- сладко, волнующе - жасмином.
Мартин Кроу рассказал ей, что его мать знала Лавуазье и Робеспьера, что ее хотели казнить, во
время французской революции, и что в Бретани ее называли Волчицей.
-Почему? - спросила Тони и вспомнила: «Мама с папой тоже во Франции поженились, мама мне
говорила. Она там жила, писала книгу о революции».
-Она партизанским отрядом командовала, в Вандее, - небрежно ответил Мартин, и Тони
изумилась. Он рассмеялся: «И сестра моя старшая, Элиза - там была, задания повстанцев
выполняла».
-А почему она не приехала? - спросила Тони. «Она ведь маркиза, я помню».
-Де Монтреваль, - кивнул мальчик. «Мой племянник, Жан, еще маленький, а муж Элизы, Жюль, он
военный, майор. Ему отпуск не дали, раз сейчас Наполеон с русскими договор заключает. После
этого опять может война начаться».
-Мама, - спросила Тони, помогая ей застегнуть жемчуга на белой шее, - а ты, когда во Франции
жила, - знала месье Лавуазье? Он ведь был великий ученый, почему его казнили?
Мать помолчала: «Знала, милая. А казнили, - она потянулась за эссенцией цитрона и провела
серебряной пробкой по шее, - потому что Францией в то время правила банда мерзавцев, вот и
все. Робеспьер, Марат…- она поморщилась. Тони, вдыхая горький аромат, поинтересовалась: «А их
ты тоже знала?».
-Видела, - мать поднялась и поцеловала ее в лоб. «Беги, милая, я покурю и спущусь»
-Сюда никто не заходил, - Констанца в который раз перебирала драгоценности. «Только
Изабелла, я ей свои платья показывала, и…». Она вспомнила, как после чая, поднимаясь наверх,
услышала скрип двери. Муж стоял в коридоре, рассматривая китайские вазы.
-А, - повернулся он, держа руку в кармане сюртука, - я думал, ты здесь.
-Ты меня только что внизу видел, - пожала плечами Констанца. Дэниел что-то пробормотал и
пошел к лестнице.
-Это он, - Констанца затянулась сигаркой. «Нет, но какой мерзавец…Я бы сама это кольцо ему
отдала, если бы он попросил. Ладно, он сегодня здесь ночует, согласно правилам приличия, -
женщина усмехнулась, - после обеда ему все и скажу».
Она потушила сигарку и сошла вниз, высоко неся рыжеволосую голову.
Уже после обеда, сидя с отцом на террасе, глядя на то, как Изабелла, устроившись с альбомом на
ступенях, быстро рисует детей, Констанца тихо сказала: «Когда приедете в Нью-Йорк, папа, я тебя с
мистером Фултоном познакомлю. Он великий инженер».
Она закрыла глаза и вспомнила ласковый голос Роберта: «Я прочитал первые три главы, и не мог
оторваться, счастье мое. Но то, что ты пишешь о воздушном сообщении - это несбыточные мечты».
-Почему? - Констанца сладко потянулась и положила голову на его крепкое плечо. «В следующем
веке, Роберт, от Нью-Йорка до Лондона можно будет добраться за сутки, обещаю. Жаль только,
что мы этого уже не увидим».
Он помолчал: «Конни…». Женщина вздрогнула: «Антуан меня так называл».
-Конни, - повторил Фултон, гладя ее по голове, - обещай мне, что больше не будешь ездить на
территории. Это ведь опасно, там индейцы…
Констанца приподнялась на локте и рассмеялась: «Ты не поверишь, Роберт, но индейцы - тоже
люди. У меня там есть друзья, меня там, - она подышала ему в ухо, - Рыжей Лисой называют».
-Ты на нее похожа, - одобрительно заметил Фултон, зарывшись лицом в ее волосы. «Но все равно,
- он стал целовать ее шею, - будь осторожней».
Констанца искоса посмотрела на отца и вздохнула: «Седой уже. А Сиди семь лет всего. Господи,
только бы он ее вырастил, я в пятнадцать из дома сбежала, так повзрослеть торопилась».
Джованни долго молчал. Потом он ласково проговорил: «Вижу, ты счастлива, дочка. Это и хорошо.
А насчет Тони, - внучка, сидя на ступенях с Мартином, Элайджей и Деборой, - о чем-то с ними
болтала, - насчет Тони, - когда ты ей скажешь?»
- Когда ей восемнадцать будет, - отозвалась Констанца. «Тогда же она вступит в права владения -
трастовым фонтом, квартирой, имением…, И акции я ей оставила - у меня доля в пароходстве на
Гудзоне, в ткацких мануфактурах…- она положила руку на сильные пальцы отца: «А если что - у
адвокатов аффидавит лежит, и письмо для Тони. Она все узнает».
-Никаких - что, - сварливо отозвался Джованни и помахал рукой Питеру с Мартой, что шли по
лужайке: «Как погуляли?».
-Отлично, - женщина опустилась в кресло, развязывая ленты шляпы. «Показывала Питеру, где
Горовицы жили, где миссис Франклин, где Дэниел свою первую контору открыл…»
-Над таверной, - Питер усмехнулся, наливая себе чай. «А теперь Тедди - самый
высокооплачиваемый адвокат Массачусетса. До сорока, как Дэниел говорит - будет в местном
Верховном Суде».
-Почта вечерняя пришла, - Марта перебрала тонкими пальцами конверты и протянула один
Констанце. «Корреспондент твой, что ли? - улыбнулась женщина. «Почерк совсем неумелый».
Констанца распечатала грубый конверт: «Рыжая Лиса, я в Бостоне. С Мораг я увиделся, теперь жду
тебя. Постоялый двор Уильямса, в порту. Менева».
-Нет, - Констанца покачала головой и сложила письмо. «Это друг, тетя Марта».
Она сидела у зеркала, протирая лицо настоем ромашки, в шелковом, отделанном кружевами
халате. Ручка двери, что разделяла их с Дэниелом спальни, задергалась. Констанца услышала
голос Дэниела: «Открой».
-Они с Тедди после обеда долго в библиотеке курили, - вспомнила Констанца. «Если Дэниел станет
вице-президентом - Тедди не миновать Вашингтона. Верховный Суд Соединенных Штатов, - она
улыбнулась. «И даже если не станет - Мэдисон к Дэниелу прислушивается, будет следовать его
рекомендациям».
-Открой, - повторил муж.
Констанца отперла и встала на пороге. Он был в бархатном халате Тедди, от него пахло виски и
немного - хорошим табаком. «Нам надо поговорить, - сказал Дэниел. Констанца согласилась:
«Надо».
Дэниел присел на кровать: «У нее отличная фигура для четвертого десятка. Почти шесть футов
ростом, Джованни мне говорил, мать ее тоже высокая была».
-Как репортаж о пароходе Фултона? - спросил он. Констанца помолчала и прикурила от свечи:
«Вышел. А почему ты спрашиваешь?»
Дэниел поиграл тяжелым, золотым масонским кольцом на длинном мизинце. «Видишь ли, - он
поднялся и прошелся по персидскому ковру, - мы обеспокоены тем, что Фултон работал на
англичан, на французов…, В общем, у него много знакомств».
-У тебя тоже, - съязвила Констанца. «Разумеется, много, он ученый, гражданин мира…»
Дэниел раздвинул шелковые гардины и посмотрел на белесое, северное небо, на тихую гавань
Бостона. Снизу, с лужайки, доносился веселый голос капитана Кроу: «Британцы поставили меня и
дядю Меира на доску…»
-Как в романах! - ахнула Тони. Дэниел поморщился: «Что Мирьям в нем нашла? Грубый медведь,
ни образования, ни элегантности…, Одна шпага за душой и то семейная. И сыночек у него такой же
- бревна по озеру Эри возит».
Он повернулся к жене: «Нам надо, чтобы ты вошла в доверие к Фултону. Ты понимаешь, о чем я.
Посмотрела, кто там, рядом с ним отирается, почитала бы его переписку».
