устроила внука у себя на коленях, - поедем в Нью-Йорк, в Вашингтон..., Потом ты вернешься в
Бостон, и вы с папой будете ждать мамочку».
С Хантли все было просто. Услышав про обморок, он постучал пальцами по нежной, скрытой
кружевной рубашкой спине. Мораг покашляла, и врач, глядя на ее бледное лицо, покачал
головой: «Действительно, есть угроза чахотки. Надо вам, миссис Бенджамин-Вулф, провести зиму
в здоровом климате».
-У нас, на озерах, - улыбнулась Мирьям. «Там сосновые леса, доктор Хантли, у нас коровы, свежее
молоко, мясо...»
-Слава Богу, - облегченно подумал Тедди, стоя у окна. «Хотя бы осень и зиму можно не прятаться.
Марта сюда приедет, на Рождество, побудем с ней вместе..., Вот только Тед, - он вздохнул: «Тетя
Салли за ним присмотрит. Скажу, что мне надо увидеть клиентов. Может...- он посмотрел на
темные круги под глазами жены, и оборвал себя: «Даже думать о таком не смей. Не желай ей зла,
она твоя жена, мать твоего ребенка. Как будет, так и будет».
Он присел на кровать и ласково поцеловал холодный лоб жены: «Будешь дышать свежим
воздухом, пить парное молоко, и отдыхать. Сразу поправишься, милая».
-Да, - тихо отозвалась Мораг, держась за его руку.
-Как ребенок, - подумал Тедди. «Куда она без меня пойдет, что будет делать? Нет, раз взял на себя
этот груз, так неси его до конца дней своих».
-Не волнуйся, - заключила Марта. «Пойдем, милый, - она позвала внука, - миссис Дигби
складывает твои вещи. Она тоже с нами поедет. Отберешь игрушки, что ты взять хочешь».
Тед, было, пошел к двери. Вскрикнув: «Мамочка!», мальчик внезапно бросился к постели. Он
спрятал каштановую голову где-то в одеяле. Мораг, обнимая его, шепнула: «Не надо, не надо,
сыночек..., Все будет хорошо. Я поживу там, у бабушки Мирьям и дедушки Стивена, и вернусь,
обещаю».
-Ты не умрешь? - неслышно, уткнувшись в шелк простыней, спросил Тед. «Если ты умрешь, я буду
сирота, - мальчик часто задышал, скрывая слезы. Мораг подумала: «Господи, как я могла его не
любить, как..., Господи, я клянусь, я больше никогда, никогда так не поступлю, это мое дитя, мой
сыночек».
О том ребенке, что рос внутри нее, Мораг старалась не думать.
После того, как доктор Хантли ушел, отец, обеспокоенно погладил ее по голове: «Приедешь к
нам, милая, и начнешь спать, поправляться…., Я вернусь из экспедиции, она у нас пешая - будем
сидеть с тобой у камина, и читать книжки. И гулять, каждый день». Мораг тогда приникла лицом к
его сильному плечу, - от отца пахло табаком и лесом, даже здесь, в городе. Капитан Кроу ласково
шепнул: «Все будет хорошо, доченька. Мы тебя поставим на ноги».
А потом мать и свекровь заперли дверь спальни, и мать прижала ее к себе: «Твой брат согласен,
доченька. Он заберет дитя и увезет его на запад. Будет его растить, как своего, он поклялся честью.
Только вот...,- мать не закончила. Мораг, уронив голову в ладони, прошептала: «Нет, нет..., у
него..., у ребенка, нет отца. Я не хочу, не хочу вспоминать о нем. Я просто, - она помолчала, -
ошиблась».
-Всякое бывает, - просто сказала свекровь. «Брат твой сам сиротой был, хороший человек его
вырастил, он знает, что это такое. Он дитя никогда не бросит, не волнуйся».
-Все будет хорошо, милый, - сказала Мораг Теду, целуя его. «Иди с бабушкой. Вы меня проводите и
сами в Нью-Йорк отправитесь. Тебе там понравится».
Когда мальчик ушел, она откинулась на подушки и твердо сказала себе: «Если..., если выживу,
больше никогда, никогда не стану тратить деньги Тедди на все это, - она брезгливо подергала
жемчужный браслет на руке. «Как я могла, - Мораг вздохнула, - он ведь меня любит, обо мне
заботится, а я, за его спиной...» Она, устроившись на боку, обняв подушку, велела себе: «Будешь
помогать этим несчастным женщинам, детям..., Как Рэйчел и Пьетро. И тогда, Господь, может быть,
тебя простит».
Она заснула, всхлипывая. В коридоре, Марта, прислушавшись, вздохнула: «Сейчас проводим
твоих детей, и сами поедем. Ты пиши, - она взяла загорелую руку женщины, - пиши, мне, лично».
-Буду, - кивнула Мирьям и улыбнулась: «Видишь, как получилось. Вроде Менева и сын его, а не
похож, совсем».
Менева выслушал их и растерянно сказал: «Но Мораг..., она мне ничего не говорила..., Конечно, -
индеец оглянулся на заднюю дверь постоялого двора, - конечно, незачем даже спрашивать. У нас,
- он махнул рукой на запад, - так часто делают, родственникам ребенка отдают. Я обо всем
позабочусь, - он протянул Мирьям бумагу и карандаш и вежливо попросил: «Вы напишите, как
добраться, в деревню. Я озера знаю, правда, больше - Великое озеро, там вас...- Менева внезапно
покраснел, - белых, - мало пока».
-У нас много индейцев, - успокоила его Мирьям, - мы по соседству живем. Я их лечу, дети в мою
школу ходят...
-Вы меня принимали, - Менева разглядывал ловкие, маленькие, сильные руки женщины. «И мать
мою знали?»
-И бабушку двоюродную, и прабабушку, - кивнула Мирьям. «Они все замечательные женщины
были. Вы к нам приедете, я вас на кладбище свожу. Они там похоронены».
Менева посмотрел на зеленоглазую женщину и неожиданно робко спросил: «А вы, миссис Кроу,
моего отца знали?»
-Видела несколько раз, - ему почудилось, что глаза ее подернулись ледком. «И миссис Мирьям
тоже видела».
-Издалека, - безмятежно улыбнулась вторая миссис Кроу. «Я у него в стане акушеркой была,
женщинам помогала. Когда его отряды разгромили, я ваших сестер, старших, на воспитание
взяла. У вас и второй племянник есть, Бен. Он в Англии живет, четыре года ему».
Менева бережно принял бумагу и, задумался «У меня еще одно дело есть, в Бостоне, а потом я
сразу поеду туда, - он похлопал рукой по записке, - и буду вас ждать, миссис Мирьям. И Мораг».
Когда они уже поднимались на Бикон-Хилл, Марта, после долгого молчания, сказала: «Спасибо
тебе».
Мирьям пожала плечами: «Что было, то было. А ему, - она указала в сторону моря, - незачем о
таких вещах знать. И я не хочу, чтобы он со Стивеном встречался, мало ли...- она завязала ленты
капора и бодро велела: «Пошли, мне еще Деборы сундуки проверить надо. Все же дочь в невестки
отсылаю...- она оборвала себя и смущенно пробормотала: «Марта, ты прости ее...»
Марта остановилась на булыжном тротуаре и улыбнулась: «Смотри, скворечник до сих пор на
клене висит. Вроде и дом давно продали, перестроили его, а скворечник жив».
Они стояли у ограды бывшего дома Горовицей.
-Тед мне внук, - тихо сказала Марта, любуясь птицами, что порхали вокруг скворечника. «Если бы
Тедди с Мораг развелись...- она покрутила изумрудное кольцо на пальце, - такое для мальчика
тяжело. Сама видишь, как Тони, и Дэвид растут - плохо это для детей. Я Тедди знаю, он Мораг и на
порог бы не пустил. Не хочу я ребенка матери лишать. И потом, - Марта взяла Мирьям за руку, - не
повторится такого, я уверена».
-Да, - кивнула Мирьям и женщины пошли дальше.
На причале было людно. Элайджа, обернувшись на сестру, - она стояла, плача, обнимая
родителей, - тихо сказал: «Мисс Вулф, я вам обязательно напишу. Еще из Амстердама. Расскажу
вам о Старом Свете, о свадьбе Деборы...»
От него пахло солью, каштановые волосы уже чуть выгорели на кончиках и светились золотом.
Тони покраснела - они были у самого трапа корабля, взрослые собрались вокруг Деборы, а дети
бегали по палубе.
-Пишите, капитан Кроу, - решительно сказала девушка. «Я буду ждать».
Он внезапно наклонился и прижался губами к белой, прохладной руке. Ее косы бились на ветру, на
щеках играл румянец, темные глаза нежно смотрели на него.
-Наплевать, - разозлился Элайджа. «Подумаешь, у нее отец, чуть ли не госсекретарь. У нас
Америка, у нас все равны. Я честный человек, зарабатываю своим трудом, мне стыдиться нечего.
Главное, - он покраснел, - чтобы я мисс Вулф по душе пришелся. Не сейчас, конечно, потом».
-Я вернусь, - он улыбнулся и тут с палубы донесся детский визг: «Элайджа, тебе пора к штурвалу!»
-Идите, капитан Кроу, - велела Тони. «Идите, и делайте свое дело, а я...- она помолчала, - я буду
ждать».
И все время, пока он выводил корабль из гавани, пока Дебора, стоя на корме, махала тем, кто
остался на причале, Элайджа вспоминал нежный голос: «Я буду ждать».
Сестра подошла к нему, - она была в синем, простом платье, локоны темного каштана, были
уложены волнами, лазоревые глаза блестели. Дебора вытерла щеки: «Хорошая девушка. Так тебя,
- она подтолкнула брата в плечо, - Элайджа и Дебора были почти одного роста, она лишь немного
ниже, - тебя в Амстердаме не знакомить ни с кем, а?»
Элайджа только помотал головой и вздохнул: «Я же моряк...».
-Папа тоже моряк, - рассудительно заметила Дебора. «Вы по озерам плаваете, у нас все рядом. А
я вообще, - она обняла брата, - за офицера замуж выхожу. Капитана, как Хаим Горовиц. Так что
