Ночью были отражены три минные атаки.
«Стрелять при отражении атак пришлось по едва заметным в темноте контурам миноносцев, так как прожектора наши светить не могли (перебиты проводники). Один миноносец все-таки был потоплен, о чем я на мостике получил донесение (утром рано 16-го мая многие утверждали, что потоплено 2 миноносца). Приблизительно через час после минных атак “Донской” подошел к Дажелету с восточной его стороны.
Был полный штиль, и не теряя времени было приступлено к высадке на берег. Высадка продолжалась всю ночь и производилась на баркасе № 2, который был пробит и имел течь, но служить еще мог, и на шестерке — единственной уцелевшей шлюпке.
Первыми были свезены на берег люди ослябской команды, затем все раненые, потом команда миноносца “Буйный” и команда “Донского”. Пока производилась высадка, тела всех убитых были снесены и заперты в помещениях лазарета и кают-компании».
Не скажет ни камень, ни крест…
«Когда начало светать, я стал опасаться появления неприятеля и, желая ускорить высадку, приказал оставшимся еще на крейсере людям (около 160 человек) захватить с собой койки и другие плавучие предметы и переправляться на берег вплавь. Оставив при себе необходимое число людей, я отошел с крейсером на глубину и затопил его. Господа офицеры, кроме тех, которые были на берегу при команде, и последние нижние чины покинули крейсер со мною.
Через четверть часа после того как я оставил крейсер, он сразу повалился на левый борт, а еще через минуту, набрав всем корпусом воды, быстро выпрямился и скрылся под поверхностью моря, на глубине 100–200 сажен…»
Было 9 часов 15 минут утра 16 мая 1905 года, когда «Дмитрий Донской» тихо погрузился в морскую пучину. Скрылись под водой черный борт крейсера, его продырявленные трубы, затем мачты. Последними ушли с поверхности моря развевающиеся на трех мачтах Андреевские флаги.
Вдали маячили японские крейсера, сторожившие выход нашего крейсера в открытое море. А невдалеке покачивался на воде японский миноносец, так и не отважившийся приблизиться к храброму русскому кораблю.
«В боях 14-го и особенно 15-го Мая офицеры и команда крейсера “Дмитрий Донской” дрались с неприятелем честно и исполняли свой долг как умели…
14-го Мая убитых на “Донском” не было; раненых было около 9 человек нижних чинов (привожу число на память), а из офицеров — легко ранен был я.
15-го Мая убиты: Подполковник Корпуса флотских штурманов Шольц, Лейтенанты Дурново, Гире и около 70-ти человек нижних чинов.
Ранены: Командир Капитан 1-го ранга Лебедев (смертельно), Капитан 2-го ранга Коломейцев, Лейтенант Шутов, Мичманы Вилькен, Кнюпфер, Храб-ро-Василевский, светлейший князь Ливен и около 130 нижних чинов…
Все вышеизложенное записано мною на свежую память и проверено опросами офицеров, с которыми я имел случай говорить…»
Последний доблестный бой русского корабля из состава 2-й Тихоокеанской эскадры стал не только последним боевым эпизодом Цусимского сражения, но по сути и всей японо-русской войны. Войны, в последние месяцы которой за громадную Империю воевала и сложила головы только 2-я эскадра флота Тихого океана.
Перефразируя слова капитана 2-го ранга Блохина, скажем: 2-я эскадра дралась с неприятелем честно и исполнила свой долг как умела.
Комментарии излишни…
Автор двухтомной «Истории военно-морского искусства», вышедшей под общей редакцией Главнокомандующего Военно-морским флотом Российской Федерации адмирала В.И. Куроедова, известный нам профессор ВМА В.Д. Доцен-ко, все описанные выше последние бои Цусимы удостоил двух предложений:
«События 15 мая ни в тактическом, ни в стратегическом отношении не интересны. В этот день происходило избиение и пленение деморализованного противника»[348].
Действительно. Деморализация налицо. Но не моряков 2-й эскадры!
10. Круг замкнулся
Зеркально похожи
«Действия на море в 37–38 гг. Мейдзи» начинаются и заканчиваются почти зеркально похожими боями одинокого русского крейсера с эскадрой японских крейсеров, поддержанных флотилией миноносцев.
И даже адмирал японский там один и тот же — Уриу Сотокичи. И уровень японского военно-морского искусства в этих боях совершенно одинаковый: при абсолютном, тотальном превосходстве японцев русский крейсер наносит тяжелые повреждения противнику, не дает себя потопить и сам выходит из боя. Сам спасает команду и сам, открыв кингстоны, уходит в бессмертие под Андреевским флагом. В обоих боях русское руководство и боевое мастерство явно превосходят японские.
Но каждый из этих боев «одинокого крейсера» соседствует по времени с эскадренными боями: первый — с боем 27 января 1904 года, когда навстречу Того вышла ослабленная на треть вероломным ночным нападением Порт-Артурская эскадра под руководством «нерешительного» адмирала О.В. Старка и, нанеся врагу тяжелые повреждения, обратила в бегство более чем в два раза превосходящие ее только по численности броненосные боевые отряды Соединенного флота.
Бой 28 июля 1904 года, когда единственный раз за войну русская эскадра была примерно сравнима по «матчасти» с японской, был тактически выигран у Того «нерешительным не флотоводцем» Витгефтом. И если бы Витгефт во время сражения рассматривал фотокарточку жены не на от-крытом мостике, а где-нибудь под бронепалубой «Цесаревича» — так к 1 августа либо Желтое море от Соединенного флота очистил бы, либо адмирала Скрыдлова, глядишь, до инфаркта довел бы, приведя ему в Золотой Рог в целости и сохранности ту эскадру, которой Командующий уж три месяца сторонился, как черт ладана. Да еще со все-ми тремя крейсерами адмирала Иессена впридачу. Каков подарочек!
Второй бой «одинокого крейсера» соседствует с эскадренным боем 14 мая 1905 года, когда, по меньшей мере, сравнимая по силе с Порт-Артурской эскадрой образца 27 января 1904 года русская броненосная эскадра, ведомая самым решительным адмиралом, — я думаю, не только русского флота — была наголову разбита тем же адмиралом Того.
Командующий Соединенным флотом адмирал Того ХейхатироТого Хейхатиро действительно лучше воевать стал?
Он что, действительно лучше воевать научился за этот год, как пишут его поклонники? Сосредоточивать огонь на одном корабле противника и т.п.? Тогда чего же он своего адмирала Уриу хоть немного не подучил, а то как воевал тот в прошлом январе, так и в нынешнем мае не лучше.
Да и сам Того…
Мы видели, сколько раз он и его талантливые помощники русскую эскадру теряли. Как шарахались его крейсера с «шимозой обыкновенной» не то что от русских броненосцев, но и от крейсеров, если соотношение вдруг становилось хуже, чем 4 к 1, в пользу Соединенного флота, разумеется.
А уж броненосные крейсера Камимура в отрыве от броненосцев шефа и вовсе не рвались в бой с главными силами 2-й эскадры, уже лишенной двух флагманских кораблей. Предпочитая «увлеченно расстреливать» горящий и лишенный всей главной артиллерии «Суворов» и несчастную плавмастерскую — отважную «Камчатку».
При этом стоит привести на память факт, что вся японская эскадра имела годовой опыт блокады Порт-Артура, боя 28 июля у Шантунга и всех иных морских сражений и боевых эпизодов той войны. Большинство же офицерского и унтер-офицерского состава Соединенного флота вело боевую карьеру с японо-китайской войны. Моряки же 2-й эскадры, не считая нескольких офицеров — участников китайской кампании 1900 года, вступили 14 мая 1905 года в первый бой в своей жизни.
Против крутых японских ветеранов в Цусиме стояли русские новобранцы. Мы как-то часто забываем об этом. Вот японцы запомнили это надолго. По крайней мере, до декабря 1941 года.
Все это говорится для того, чтобы осознать, как пришлось потрудиться «мировому сообществу», чтобы адмирал Того Хейхатиро заблистал военно-морским гением, по сравнению с которым «сам Нельсон кажется жалким снобом». Напомню, что такого рода сообщения стал вдруг слать в родное Адмиралтейство капитан 1-го ранга Пэкинхэм примерно с февраля 1905 года — задолго до Цусимы.
Видно, знал наверняка, что гений заблещет и прикроет своим блеском всю, так сказать, техническую, организационную часть будущей неминуемой и невиданной победы. А что победа состоится, Пэкинхэм, отправляя свои прозорливые донесения, не сомневался. Меры были приняты.
