Там, в освобожденном городе все оставшиеся до отъезда ночи они провели вместе. Официально в королевском дворце Илонии у королевы Кордии были свои апартаменты. Но охрана стояла у дверей, не подозревая, что за ними пусто. Забывая про высокий сан, про все на свете, пользуясь открытыми теперь для них потайными ходами, молодые люди не могли не воспользоваться этой последней возможностью.
Но в военном походе все было по-другому. Наложенные обязательства и недоступность, ограничили не только встречи, но и простое общение. Даже учитывая, что Овета находилась при молодой королеве. На совместных трапезах и совещаниях они так же не переступали черту официальных взаимоотношений.
Совет закончился в спокойной и деловой обстановке. Приняв командование Дегорта, глупо было настаивать на своем. Командующий был опытным и знающим свое дело военачальником, способным использовать более чем разнообразные воинские отряды, оказавшиеся у него в подчинении. Бой у Переправы показал, что действовать сообща они способны самым эффективным образом и помехой может быть лишь личные несогласия, что и удалось предотвратить.
Король Матас возвращался в Арилазу без тяжести на сердце.
А Иллар посчитал нужным наградить людей Раднира, прорвавших оборону Переправы.
Пусть по-прежнему войска молодого капитана было окружено союзными войсками, но порядок, особенно теперь, после победы, в армии Раднира царил полнейший. Его окончательно приняли как вождя. И награда лишь подняла его авторитет.
Средств же на корабль у Иллара оставалось достаточно.
Поход на Кордию начался с разделения армии. Для того чтобы преградить войскам Сегота путь в Кордию, Дегорт счел необходимым отправить в приграничные с Сеготом горы войско Куртиса. Остальная армия устремилась к столице.
Первым шло войско самого Дегорта. Они же несли королевский стяг Тайлис. Для всех она возглавляла освободительную армию. И она действительно сражалась, но не впереди, не в гуще сражения. Стрелки Кордии прикрывали фланги, либо же держались позади основных сил.
Как ни хорошо показали себя люди Раднира в недавнем сражении, Дегорт всерьез опасался отправлять вооруженные войска молодого капитана в бой возможно против своих же земляков. По Арилазе Раднир вел войско по уже освобожденной от противника земле, на Переправе у Дегорта не было выхода. Но в Кордии в армии Сегота оставались ситарские отряды. Вблизи порта и оставленных кораблей, при возможной поддержке Сегота, опасения, что воины Ситарских Островов объединятся и Раднир повернется против своих недавних союзников, возросли.
Раднир не пытался доказать обратное. Он стремился к своей цели, и не скрывал, что добьется этого любыми средствами. Лишь при твердом уверении Иллара и Оветы, что Раднир не предаст их в бою, Дегорт соглашался поставить моряков по центру построения в планируемых сражениях.
Замыкали марш войска Хайдира. Они оберегали фланги и завершали разгром противника. И не всегда отряд Иллара оставался в резерве. Хватало и им сражений. Отступающее к столице войска Сегота отчаянно сопротивлялись. Каждая деревня, селение, город становились ареной отчаянной битвы.
Иллар был командиром их отряда, но капитаном — Фаркус. Иллар мог руководить королевством, но в бою командовал опытный ветеран. Он вел их в бой и на стенах Нарты, и в военном походе по Кордии, управляя их небольшим отрядом. Его зычный голос командовал атаку либо отступление. Цепкий взгляд видел, куда правильней направить удар, где его воины обойдутся своими силами, а где, если надо, просить подмогу, зоркий глаз видел засаду или подкрепление врагу, надо ли защитить внука короля, или, наоборот, направить силу и умение юноши туда, где они пригодятся лучше.
В начале пути их была дюжина, отряд, взятый Илларом в свою миссию. Но двое погибли, раненный Расил остался в Нарте.
Трое юных членов их отряда, Дамин, Мират и Сайл были уже опытными воинами, прошедшими и отступление к Нарте и осаду, а теперь еще и поход по Кордии. А старшие товарищи во главе с Фаркусом имели за плечами не один десяток лет битв. Они действовали сообща, слаженно и лишь со временем Иллар осознал слова Стенли, что воины его отряда понимают даже движения бровей своего командира. Так и они теперь понимали Фаркуса с полуслова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Иллар был удивлен своим чувствам, воюя в простом ряду, стоя рядом с лучниками, затем выступая вперед с мечом. Да, он сражался на стенах Нарты, но оборона ни в какое сравнение не шла с яростью настоящей битвы, с возможностью, сминая врага, наступать, гнать противника прочь. И видя, как дерется Раднир, по-настоящему, в битве, он понимал, что тут у него шансы победить намного меньше, чем на тренировочном поле.
В преддверии боя, в сражении, далеким и нереальным казались его недавние злоключения — поход, пленение, побег, переговоры, оправдание себя в суде.
Но, хотя и испытывая радость битвы, привычно подчиняясь приказам Фаркуса, имея совсем недавно в своих руках реальную власть, безучастность на военных Советах давалось ему с трудом.
Обычная сдержанность позволяла не выказывать свои чувства и, к полнейшему удовлетворению Хайдира, он ни разу не вмешивался в его руководство войском. Подчинение Дегорту также было безоговорочным, и он по-прежнему лишь выступал связующим звеном между предводителями союзных войск.
В отличие от ситуации в Арилазе, почувствовав, что удача отворачивается от них, ситарцы охотней отзывались на призыв Раднира. Его войско увеличивалось. Но сам он, казалось, наоборот становился все более обеспокоенным.
После одного проливного ливня, заставившего остановиться армию на несколько дней и потом сушиться, вырубив на дрова придорожный лесок, Иллар отвел Раднира на ближайшую скалу.
Обозревая лагерь, раскинувшийся у их ног, он прямо спросил:
— Что случилось? Оставить замечание Тайлис о том, что её стрела летела быстрей твоих головорезов, на тебя это не похоже. Есть что-то, о чем мне следовало знать?
Ответил Раднир не сразу:
— Прихожу к мысли, — он и не думал смеяться, — что и твой отец, и мой были правы, не идя сами бой. Доблесть хороша для простого капитана. Но сейчас мне приходится много думать и планировать.
Таким Раднира видеть приходилось не часто. Молодой капитан бывал и грозен, когда устраивал смотр своего войска. И жесток, Иллар не раз был свидетелем, как юноша, не моргнув глазом, отправлял на виселицу тех, кто рискнул поднять против него мятеж. Отважен, и даже, казалось, безрассуден в бою. В дружеских тренировках с Илларом и его отрядом — внимательный ученик. Дерзок и язвителен с остальными.
— В чем дело? В кораблях? Они могут уйти без тебя?
— Капитан не вернется домой, не забрав всех оставшихся в живых. Мой отец такого не спускал. Я тоже не собираюсь. К тому же, а это важней, у каждого острова — свой корабль. Команда — это родственники и близкие, оставленных дома. Как посмотрит капитан им в глаза?
— И в чем тогда трудность?
Раднир взглянул на Иллара:
— Совсем недавно я считал, что, если твой отец не воин, значит он трус. Я ошибался дважды. Принц Иллар оказался воином. А ум — не слабость в правителе, а сила. Удерживать в голове все проблемы, рассчитывать и планировать… — казалось, Раднир не отвечает на заданный Илларом вопрос, а рассуждает сам с собой. — Одно дело — снарядить корабль. Позаботиться, чтобы твои люди были сыты, одеты и добыча поделена по справедливости. И корабль, и команда у меня всегда перед глазами. Я знаю каждую выщербину на палубе, шов на парусе и занозу в пальце матроса. Принц посоветовал, чтобы Тайлис обращалась к тебе за советами. Меня поначалу это рассмешило, но теперь понимаю, что он имел ввиду. Я знаю, как управляться со своими людьми. Знаю, что им надо. Но, если вдуматься, так мое войско кормит твой Хайдир. А я вспоминаю об этом, только когда мои парни устраивают потасовки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Иллар улыбнулся. В каком-то селении повар Хайдира разжился целым бочонком вяленой рыбы. Моряков не устроила скудость порций. Привыкнув к изобилию рыбы в море, они не могли поверить, что на материке кусочек рыбы к рациону — роскошь.
