всех не настроишься быстро – но строят и новые 10-этажные дома, с лифтами, был я в такой четырёхкомнатной квартирке учителя начальной школы.
Улица торгового ряда вся голубая: от солнца голубые навесы с обеих сторон перед магазинами. Но днём торговля вялая, днём и едят мало, а начинается торговая жизнь с 5 вечера – и до полуночи. К 9 вечера мы застали её разгар на торговой (и обжорной) улице Као-Шьёна. Множество ларьков сплошь по тротуарам, изобилие запасов и готовки, жарят, парят, кричат, – правда всё больше морское, и на мой вкус запахи невыносимые. Тут же закусывают, поставив в темноте мотоциклы (никто их не запирает и не уводит, в городе жителей под миллион, а жизнь вполне безопасна всю ночь). Китайцы много едят, и в обильных количествах. И пить не боятся, их водка – около 70°. Хотя в китайской пище многого я избегал, но и куда больше ел, чем при японском «глазоедстве». Пища китайцев несравненно вкусней. Как и язык на Тайване мягче японского, на мой слух. Как и сами китайцы теплей.
Не пропускал я, разумеется, и храмов. Немало тут буддистских (40 процентов тайваньцев исповедуют буддизм, он укрепился после Второй Мировой войны). Такие храмы уже знакомы были мне по Японии. Тут отметить лишь – буддистский центр Фо-Гуан-шань (Гора Света Будды) под Као-Шьёном. Огромная золочёная статуя Будды над зданием – свыше ста метров над уровнем местности. Очень простая прямоугольная конструкция храма. Три огромные фигуры рядом – сидящие, поджав колени: Будда Амитабха, Будда Сакья-Муни и Будда Лечащий. А в нишах – 14 800 маленьких будд и над ними маленькие огоньки. Ещё «свет сокровищ» – многосветный вращающийся конус из многих застеклённых окошечек, в каждом – маленький будда с лампочкой: зажигает эту лампочку тот, кто возносит молитву за здоровье или удачу, и снаружи на бумажке – его имя. Когда конус вращается – раздаётся музыка. Погоню буддистов за огромностью и за количеством – нам трудно понять, не улавливаю, как это связано с проповедуемой бренностью бытия. Так и подходы к главной статуе ещё обставлены сотнями совершенно одинаковых золочёных будд. У самой большой фигуры: левая рука вниз означает мудрость и приветствие из рая, правая вверх означает милосердие. Тут живут 250 монахов (в чёрном, но иные – с фотоаппаратами, и тоже щёлкают).
Теперь предстояло смотреть конфуцианские храмы и прямо языческие. Они иногда и сочетаются. Такой большой комбинированный храм – на склонах всё того же Солнечно-лунного озера. Три храма, один за другим в глубину, почти вплотную, и ещё некоторые – из трёх зданий в ряд, все с китайскими гнутыми крышами и щедро изукрашены резными фигурами и лепкой. На площадке перед ближним – два больших стерегущих краснолицых льва, опёртых лапами на белые шары. И ещё с боков – по китайской беседке. Первый центральный храм опоясан галереей с красными лепными колоннами, и галерея посвящена материнскому божеству Матсу, сторожащему остров (уж отсторожила бы от коммунистов!), – «святая мать в небесах» по легенде родилась на малом острове близ Тайваня, взята живой на небо, спасает людей, и особенно моряков. Перед храмом дымит курильница. Молящиеся тут не снимают ботинок. Перед нишей алтарной части – жертвенник с денежными бумажками, бросают «на счастье». Всей резьбы и лепки невозможно описать. Из каждого нефа свисают узорочные фонари. В глубине алтаря уже другие божества – Ю-Фей и Кан-Нюи, сидят рядом в креслах как два соцарствующих царя, оба чернобородые, в одеяниях золочёных, лицо Ю-Фея ближе к нормальному цвету, у Кан-Нюи ярко-красное. В приделах – ещё фигуры других божеств.
Глубже и выше переходишь в конфуцианский храм Та-Цен-ти. Тут в глубине алтаря сидит уже просто Конфуций, нераскрашенный, тёмный, он в шляпе с полями, загораживает рот каким-то жезлом или свитком, изображено лицо мудрое и даже хитроватое. И перед ним тоже жертвенник, как перед всеми божествами, лежат бананы. Над алтарным углублением надпись: Великий Учитель на 10 000 поколений. По бокам – красно-золотые ковчеги. В двух приделах фигуры учеников Конфуция Янь Хой и Мэн-цзы. Ещё какие-то щиты, секиры, конские головы на шестах.
А в конфуцианском храме в Тайнане (300 лет ему) – напротив, украшений мало, очень скромно внутри, разве что два симметричных оранжево-фиолетовых фонаря, и нет статуи Конфуция в алтарном углублении. (От частого мелькания статуй может быть потерян его авторитет, вместо этого – щит с изречением из него, и ещё по верху его слова: «Каждого можно научить». Как из Толстого…) Рядом с храмом – учебные помещения учеников. (И ещё рядом – спортплощадка для бейсбола простых школьников. Докатился и сюда.)
В большом языческом храме близ Тайнаня – добрая сотня красных колонн, больше десятка изогнутых черепичных крыш, по их карнизам – драконы, всадники, орлы, лебеди, лодки, несдержанная щедрость фигур. Мой вход приветствовали звоном колокола и каким-то шумовым бубном. Жертвенники тут посерьёзнее – под листовым железом, ибо закалывают свиней и телят. В мою же честь устроили густое курение и отперли мне главный алтарь, а там в алтарной нише пять богов: У-Фу, Чен, Суй… А на боковых стенах – лепка тигров и вроде морских скорпионов, неописуемые чудовища: головы – с длинными рожками усов и развевающимися струями волос. За храмом дальше – обширный цветник с дуговым бассейном, причудливыми нагромождениями камней (избыточно, не по-японски) и множеством каменных фигур – зебра, жираф, косуля, журавль, лев, орёл, верблюд. Кирпичные переходы, цементный (но под вид бамбукового) мостик через водоём, потом лабиринт в камнях по грудь – и поднимаешься к двухэтажной галерее, где на стенах – китайские картины тушью и откуда просторный обзор на низменную приморскую местность.
Подобен этому и храм Матсу в Лу-Кане, где также встречали меня боем колокола. Всё то же изобилие гнутых цветных драконов на гнутых цветных крышах. Курильницы и посреди двора, и внутри храма, сильный запах курений. На алтарном столе много приношений продуктов. Заимствованные из буддистского храма многолампочные конусы, но в каждом малом углублении – не Будда, а Матсу. Густорезьбяной алтарь, а за стеклом – ещё изваяния богов. А за алтарём – ещё небольшой дворик с фонтаном-драконом, тут же второй храм, двухэтажные и башенные надстройки прелестной архитектуры. Этот храм посвящён китайскому божеству Юй-Хуан-таты: бородатые старики по трое сидят под стеклянными колпаками. Но во всей суете и фотовспышках корреспондентской толпы – стоит женщина на коленях перед алтарём и, ничего этого как бы не замечая, прилежно молится.
А ещё – всюду по острову рассыпаны, близ дорог стоят – маленькие, иногда вовсе крохотные, часовенки-алтарики с огоньками внутри – крупней или мельче, по средствам округи: каждая малая местность имеет своего отдельного покровителя и
